– Дай сюда палец, – девушка потянулась к его руке.

Остин отступил:

– Дай мне пластырь.

Она швырнула упаковку на стол:

– Ну и пожалуйста, заклеивай себя сам.

– Ну и заклею.

Дарси посмотрела на него:

– Я тебя не понимаю. Ты задаешь мне вопросы и говоришь так, будто слишком много знаешь.

– Тебе только кажется.

– Да? Я все время слышала от тебя, что должна довериться и рассказать тебе свои тайны, но, как только я решила, что могу это сделать, ты отворачиваешься от меня.

Остин заскрипел зубами:

– Я не ушел, я все еще здесь.

– Ты не дотрагиваешься до меня, даже не смотришь в мою сторону. Что случилось?

Он наконец приклеил пластырь:

– Ничего. Я… решил, что у нас ничего не получится.

– Ты решил? Я не имею права голоса?

«Нет, ты уже мертвая».

– До свидания, – он направился к двери.

– Адам! Почему ты так со мной?

Он остановился у двери и обернулся. Сердце сжалось в его груди. Проклятье, глаза Дарси были полны слез, и это он заставил ее плакать. «Мертвые женщины не плачут».

Дарси подошла к нему:

– Если ты у нас такой чувствительный эмпат, скажи, что я сейчас чувствую?

По ее щеке скатилась слеза, и это почти разорвало его сердце. Остин отвернулся:

– Я не могу.

– Не можешь это почувствовать? Или не можешь признать, что именно ты причинил мне всю эту боль?

Он вздрогнул, как от удара:

– Мне жаль.

Остин ринулся к лестнице, но понял, что пока не может видеть вампиров, так что свернул к оранжерее, чтобы побыть в одиночестве. Уселся на скамейку и закрыл лицо ладонями. Как он мог признать, что причинил боль Дарси? Мертвецы не чувствуют боль. Они не плачут. Не выглядят так, как будто ты разбил им сердце.

Срань Господня. Как с этим справиться? Если он признает, что ей больно, то должен будет признать, что Дарси все еще живая. И придется смириться с тем фактом, что она вампир. А его работа заключается в уничтожении вампиров.

Что за неразбериха. Если бы Остин знал об этом раньше, то смог бы защитить свое сердце. Он бы не искал с ней встреч. Бли-и-и-и-ин. Вот дерьмо. Его же все предупреждали, что она вампир.

Дарси даже сама пыталась его оттолкнуть, но он отказывался слушать. В этом не было ее вины. Остин упрямо не замечал намеки и улики, потому что уже отдал ей свое сердце. Теперь у него нет другого выхода, кроме как смириться с реальностью.

Он полюбил вампира.

Дарси закрыла дверь в домик и прислонилась к ней спиной. Девушку трясло, она пыталась восстановить дыхание.

Колени подгибались, так что Дарси скользнула спиной по двери и села на зеленый ковер.

Адам сделал ей больно. Она повелась на его разговоры и увлеклась им. А он говорил женщинам то, что они хотели услышать. Ублюдок.

А она была легкой добычей. Дарси было так холодно, одиноко, плохо последние четыре года, что она вцепилась в первого же мужчину, который предложил ей тепло и любовь. Слезы катились по щекам, девушка смахнула их, чувствуя, как нарастает гнев. Как он посмел отвернуться? Разве не прошлой ночью он говорил, что любой мужчина, который ее бросит, будет просто дураком? Значит, по его собственным стандартам, Адам дурак. Скатертью дорога.

Дарси встала, хотя ноги еще дрожали. Нужно было вернуться на шоу: это ее работа и она не может себе позволить ее потерять. Но черт, сердце девушки резали без ножа. Как она сможет снова посмотреть на Адама, или как она сможет не смотреть на него? Адам снова сделал ее жизнь сносной. Последние четыре года ей приходилось жить во тьме, только три луча света – Грегори, Мэгги и Ванда – не давали ей сойти с ума. А потом Адам ворвался в этот мрак, подобно сияющему солнцу. Он был подобен богу Солнца, обещающему вечное тепло и жизнь.

Но все это было только притворством, насмешкой над ней. Дарси никогда не сможет снова почувствовать себя живой. Она никогда не будет с Адамом. Девушка всегда это понимала, но все равно им увлеклась. Ей хотелось верить, что любовь может победить все на свете, что это единственное, ради чего стоит бороться, как утверждала Ванда. Слезы текли по лицу Дарси. Сейчас у нее не было сил снова видеть Адама, поэтому девушка решила пойти на этаж для слуг.

Дамы были в гостиной. Леди Памела потягивала «Шококровь» из чайной чашки. По телевизору Дарси могла видеть Грегори и конкурсантов, которые были в бильярдной, операторы снимали разговоры мужчин о шоу.

– Ты в порядке? – Ванда с подозрением посмотрела на Дарси.

– Просто замечательно, – соврала та, надеясь, что по ней нельзя сказать, что она плакала. К сожалению, Дарси не могла проверить свой вид в зеркале – одно из маленьких осложнений жизни вампира. Большие осложнения – потеря семьи, сбережений и карьеры журналиста. Черт, она потеряла всю свою жизнь из-за этого засекреченного мира. Если бы Коннор не так сильно старался сохранить их чертов секрет, он бы телепортировал ее в больницу, а не в дом Романа Драганести. У нее был бы шанс выжить, но теперь уже ничего не изменить. Слишком поздно.

– Ты готова закончить конкурс? – спросила Дарси леди Памелу, – нужно прогуляться еще с тремя мужчинами.

– А я должна? – леди Памела скорчила рожицу. – Я ужасно устала. Кроме того, я уже знаю, кого из мужчин надо выгнать.

– И мы тоже, – вклинилась Кора Ли. – Мы должны избавиться от этого клоуна, который уронил леди Памелу в лужу.

Все дамы одобрительно закивали головами.

– И мы должны избавиться от мавра, – произнесла Мария Консуэла.

– Ты имеешь в виду Ахмеда? – спросила леди Памела. – У него превосходные манеры и очень приятная манера речи.

– Не говоря уж о том, что он привлекателен, – добавила Ванда.

– Несомненно, – леди Памела поставила свою чашку. – Вторым на выход будет Антонио из Мадрида. Он ужасно шепелявит.

– А как же иначе? – воскликнула Мария Консуэла. – Он же говорит на превосходном кастильском диалекте.

– Ну а по-английски это звучит довольно глупо, – настаивала леди Памела. – Этот мужчина сказал, что я «иштощаю жапах шладких рож».

Принцесса Джоанна содрогнулась:

– Господь не допустит, чтобы наш мастер так говорил.

Мария Консуэла раздраженно поинтересовалась:

– Так когда же уже я буду решать, кому из конкурсантов уходить?

– Твоя очередь придет, – уверила Дарси испанку. – Я решила, что ты будешь судить конкурс на силу и выносливость.

С удивлением Дарси поняла, что женщины, которые еще вчера чувствовали себя неуверенно при принятии решений, сегодня хотели держать ситуацию под своим контролем.

– Ой, посмотрите, – Кора Ли указала на экран телевизора. – Это кто?

Когда Дарси посмотрела на экран, у нее перехватило дыхание. Один из операторов поднялся на крышу и снимал, происходящее в оранжерее. Адам сидел на скамейке, сгорбившись и закрыв лицо ладонями.

– Я думаю, это Адам, – Ванда заинтересованно посмотрела на Дарси.

Кора Ли вздохнула:

– Бедняжка. Он выглядит таким грустным.

Дарси ощутила комок в горле. Он выглядел абсолютно отчаявшимся. Это должно было расстроить девушку, но маленькая часть ее души почувствовала удовлетворение. Да! Ему тоже было больно. Ему и правда было не безразлично.

– Ты должна была дать мне попробовать его кровь, – проворчала леди Памела. – Я бы уже сейчас точно знала смертный он или Вамп.

– Он один из нас, – произнесла принцесса Джоанна. – Он просто должен быть вампиром. Так уверенно говорил о ночах.

– Это и было странно, – Ванда озабоченно посмотрела на Дарси.

В горле у Дарси пересохло, она опять бросила взгляд на экран. Адам почесывал затылок. Неужели он узнал их секрет? Не поэтому ли он так внезапно перестал смотреть на нее, стал отказываться дотронуться до нее?

– Я согласна, – сказала Мария Консуэла, – Адам скорее всего Вамп.

Дарси вздохнула:

– Если вы знаете, кого будете сегодня исключать, давайте начнем церемонию с орхидеями. Возьмите из холодильника два цветка, и встретимся в фойе через пять минут.