Я же от Вашей светлости как об отпуске сего жида, так и о позволении ловить им на гарде рыбу ожидаю с сим нарочным повеления.

Войска Донского походной атаман премьер-майор Табунщиков представил ко мне при репорте двух человек старых и мальчика лет пятнадцати малороссийской породы, которые на той стороне Буга таились в траве дни с три и, будучи примечены, приказным Семикинским взяты. Допросом они показали, что уроженцы польские и были в турецкой области, Коломацкий и Ткаченко на заработках, а мальчик чабаном турецкой деревни Янчакрака, от Очакова в двадцати верстах состоящей, у турчина Мизюряка, от коего узнав, что турки объявили с Россиею войну и что тот турок и другие, оставив свои дома и хлеба, забрали скотские табуны, пошли в Очаков, их, не заплатив за работу, отпустили, пошли и они с товарищами, которых было человек с десять, и с собою пригласили мальчика, показанного чабана, а с дороги некоторые пошли на Кодым, где, показали, собирается за проход через границу пошлина турками и поляками.

А сии два с мальчиком, якобы убегая того, пошли прямою дорогою и, придя к Бугу, таились в траве от нападения турок галтянских, которые жили против Ольвиополя, причем Коломацкий имел пару пистолетов заряженных. Но как на сем утвердиться не можно, а тем и паче, что, таясь, они от турок не дали виду нашему кардону и что Коломацкий и Ткаченко были в Сечи запорожцами, то и сумнительно, чтобы не были они в партиях запорожских живущих ныне у турок запорожцев, и не высматривали чего со стороны нашей. Я их по сим причинам отправляю в Елисавет со взятым с них допросом, и что с ними учинить, предаю Вашего сиятельства рассмотрению. Все же они препровождены при открытом листе и моем особливом репорте за обывательским присмотром.

Господин генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов на ордер мой рапортует, что, прибыв в устье Ингула 21-го числа, остановился он там, как для перепечения хлеба, из Новопетровска туда доставленного, а более ожидая на представление свое от господина генерал-аншефа и кавалера Александра Васильевича Суворова повеления, в котором месте по Бугу ему расположиться; 26-го же числа выступил оттуда к устью Буга.

По последним от 25-го числа известиям, в тамошних местах на кордонах и при войсках благополучно.

[…] Господин генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов доносит, что 3-го числа сего месяца, пополуночи во 2-м часу, переправлялись с противного берега через реку Буг на Осицкую косу от Кисляковки – деревни капитана Спасского, в 25 верстах на пяти дубах по примечанию бывшие запорожцы, имели там ружейную пальбу с донскими казаками, от них прогнаны к лодкам и принуждены уехать обратно. При этом ранен один казак легко.

Имею честь Вашей светлости донести: здесь все обстоит благополучно.

Хотя я уповаю иметь честь сам завтра явиться у Вашей светлости, однако для выиграния времени при сем в копии покорнейше представляю данное мною наставление господину генерал-майору и кавалеру Голенищеву-Кутузову.

Все его здесь учреждение нашел я весьма порядочно, как и укрепление здешнего замка весьма же хорошо устроено, так что при помощи Божией можно надеяться, что при сем посту под предводительством его, господина генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова, в случае нападения неприятельского все пойдет с желаемым успехом.

Больные его, которые беспокоили Вашу светлость, теперь, слава Богу, гораздо поправляются и мало очень остается из них трудных.

Известий о неприятеле здесь никаких нет.

[…] Сия часть (одиночное обучение стрельбе в цель – состав) во всех батальонах имеет весьма слабое начало, а об успехе оной сомневаться не можно, ежели приложить старание и откинуть старинное предупреждение, будто бы российского солдата стрелять цельно выучить не можно; за ленивыми и незнающими офицерами присмотреть рачительно, чтобы при сем ученьи не напрасно время пропадало, и выводить в роте не более капральства вдруг, дабы каждому егерю не торопясь показывать, что ему примечать должно, а для лучшего успеха поручить сие можно и субалтерн-офицеру, ежели он ротного командира знающее, и особливо отборных мастеров, которых можно поручить, ежели рассудится, и одному офицеру в батальоне.

В каждой роте лучших стрелков от 20 до 30 человек иметь отобранных и записанных, которые в подобном случае особливо употребляться будут. По искусству и числу сих людей узнать можно годность ротного командира.

Приемами много не заниматься; учить без пустого стука и так, чтобы ружье от того никак не терпело; сие давно уже от меня было предписано.

Сего числа ввечеру, при пробитии зори, получил из устья Ингула от разъезда казачьего словесное известие, что переправляется там неприятель; я посему, не делая тревоги, приказал батальонам приготовиться каждому в своих квартирах и ожидать сигналов; но сейчас уведомлен от полковника Дячкина, который по первому известию сделал в ту сторону движение, что была партия неприятельская на той стороне человек во сто, из которой человек с десять перешли пешком ниже устья и зажгли рыбачий завод, но, усмотрев, как видно, наш разъезд, перебрались на ту сторону и с партиею от берега удалились.

Ниже Ингула верхом никак переезжать нельзя, а к верху чтобы возможно было, я весьма сумневаюсь – в рассуждении теплого ветра и прибыли воды, однако же велел быть осторожнее завтрашним утром и удвоить разъезды; вверх по кордону о сем знать дано.

Представить имею честь Вашей светлости план с профилию Николаевского укрепления. Земляную работу должен был, не упуская бывшего теплого времени, окончить еще до получения проекта инженер-полковника Фунникова, а бойниц и амбразур для пушек в каменной стене не мог проломать, стена кладена не с известкою, почему б и обвалилась во многих местах. Земляная работа продолжалась десять дней, на оную употреблено было ежедневно 180 человек егерей, которые работали свободно без урока.

Внутри замка должно было многие хозяйские пристройки изломать, чтобы возможно было поделать из кулей к стене подмостки, и сад небольшой, перед окнами дома находящийся, также должно было истребить; лес на рогатки и другие малые надобности брал у подполковника Касперова. Он по усердию своему к общему делу сих убытков в цену не ставит, но я нахожу должностью все сие представить рассмотрению и воле Вашей светлости.