– Которая убила человека!

– А что она должна была делать? Говорить убийце спасибо? Хватит демагогии! Пойдемте по доброй воле, если не хотите, чтобы вас отсюда вынесли.

– Куда вы меня повезете? К отцу?

– Которому вы звонили, предавая мадемуазель дю План-Крепен? Не надейтесь. Я хочу знать, где находится мадемуазель дю План-Крепен, и немедленно! Да, час сейчас поздний, но если она умрет, убью вас своими собственными руками!

– Вы?

– Пока я рядом с вами, вам не придется этого делать, – заявил Альдо. – И вы, мадемуазель, не внушаете мне ни малейшей жалости.

Мари тут же, как говорится, переменила род оружия: пустила в ход женское кокетство.

– Вы не способны на убийство, князь. Красивые люди не могут быть жестокими.

– Сколько у вас впереди сюрпризов!

– Довольно разговоров, поехали, – нетерпеливо вмешался Адальбер. – Мы спустим ее вниз, не спрашивая ее согласия, иначе проторчим здесь до утра. Время не ждет.

Мари кричала, сопротивляясь изо всех сил, но Клотильде все-таки удалось завернуть ее в одеяло, потому что надеть на несчастную жертву плащ оказалось невозможным. Адальбер поднял ее на спину и спустил с лестницы, а потом девушку поместили в лимузин, куда уселись и все остальные, за исключением Клотильды. За руль все-таки сел Лотарь.

– Не везите меня в Гранльё, – простонала Мари. – Меня там убьют.

– Не вижу причины, – спокойно сказала Клотильда. – Вы оказали им столько услуг. Это мы, жалкие идиоты, продолжали с вами возиться, а не прогнали вон, узнав, что вы открыли нашу дверь бандитам. Вот ваша благодарность за гостеприимство!

– И теперь вы меня бросите?

– Помогите нам узнать, где находится План-Крепен, и мы отвезем вас домой.

– Домой к отцу?

– Не говорите, что у отца вы смертельно несчастны. Теперь мы знаем о вас намного больше.

Мало-помалу Мари притихла, несомненно подыскивая какую-то хитрость, чтобы выбраться из ловушки. И ей показалось, что она ее нашла.

– Если мне удастся узнать, где спрятали мадемуазель дю План-Крепен, вы женитесь на мне, Адальбер?

– Жениться на вас? И не мечтайте! Единственное, что могу обещать вам твердо: если Мари-Анжелин нет в живых, я удушу вас собственными руками. Но если мы найдем Мари-Анжелин живой и невредимой, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам избежать той судьбы, которая вам не по вкусу, хотя вы ее заслуживаете. Вас это устраивает?

– У меня нет выбора. Мне придется довольствоваться хотя бы этим.

Через несколько минут автомобиль тронулся с места. Стоя на пороге дома, Клотильда провожала его взглядом.

Не обладая уютом и привлекательностью, какими обладало жилище Водре-Шомаров, замок Гранльё впечатлял оригинальностью. Главная часть здания была построена в эпоху Возрождения, и украшала ее изящная галерея с колоннами, куда выходили застекленные двери, пропуская в дом воздух и свет. Слева к этому зданию примыкало другое, построенное гораздо раньше, с двумя круглыми средневековыми башнями. Справа же возвышалась другая башня, не слишком высокая, квадратная, с узкими окнами-бойницами, вносившая воинственную ноту в архитектурный ансамбль. Парк, находившийся сейчас, к сожалению, в запустении, задумывал и разбивал, как видно, ученик Ленотра, а может быть, и сам гениальный мастер. По замыслу архитектора, он должен был спускаться террасами к большому пруду. Но работы были давным-давно приостановлены, и теперь уже трудно было себе предствить, как бы он выглядел, будь они доведены до конца.

Когда автомобиль остановился на мосту, которым заменили старинный подъемный, сразу появился человек с фонарем, потому что было почти темно, и он хотел посмотреть, кто приехал. Человек этот мог быть сторожем, дворецким или руководил рабочими, которые ремонтировали дом.

– Чего надо? – мрачно осведомился он без тени любезности.

– Встретиться с хозяином и как можно скорее! Дело срочное!

– Приезжайте завтра. Хозяин уже в личных апартаментах, в такой час его не беспокоят.

– Беспокоят, – спокойно заявил Альдо, поднося к носу сторожа револьвер, который не произвел на того ни малейшего впечатления.

– Хлопушек и у нас хватает.

– Нисколько не сомневаемся. Вопрос в том, как их использовать.

– Но пока мы хотели только потолковать, – подал голос Лотарь. – И беседа для вашего хозяина будет довольно интересной, так что пойди и сообщи ему о гостях, милейший. Как видишь, с нами дамы. На драку дам с собой не берут.

– Да уж вижу, народу приехало немало. Как о вас доложить?

– Передайте ему вот это, – Альдо написал имена на своей визитной карточке. – Этого будет вполне достаточно. А пока извольте впустить нас в дом, потом пойдете и доложите о нас хозяину.

Сторож открыл дверь, и гости остались ждать в мрачной приемной, где два рыцаря в полном вооружении стояли на часах около большого фландрского гобелена, украшавшего стену напротив каменной лестницы. Под гобеленом стояла скамья. Сидя на ней, можно было созерцать сцену битвы оленей и кабанов. Мебель, стоявшая в передней, была сделана из черного дерева и темного дуба. Свечи, горевшие в массивных кованых подсвечниках на стенах, давали мало света, усугубляя суровую мрачность обстановки.

Лотарь оглядывался вокруг, не скрывая удивления.

– Так вот как господин фон Хагенталь-старший «обновил замок»? Вернул мрачную седую старину! Куда исчез элегантный, пусть несколько женственный стиль, которым отличался дом при графине де Гранльё? Мы с вами словно среди декораций к «Бургграфам» нашего дорогого Виктора Гюго! И в этот мавзолей он хочет ввести молодую супругу?

Мари, осматриваясь по сторонам, в ужасе повторяла:

– И мне здесь жить?! Нет, я не хочу! Не хочу!

Она уже повернулась к двери, собираясь бежать, но госпожа де Соммьер удержала ее, крепко взяв за руку.

– Вы здесь не для того, чтобы высказать свое мнение о реставрации замка, вы должны исправить вашу ошибку, пока она не стала преступлением. Наберитесь мужества и сделайте все, чтобы нам немедленно вернули ту, кого вы предали, и мы тотчас же отвезем вас к вашему папочке.

– Я не хочу! Он отправит меня сюда…

– К владельцу мрачного замка? Но если все пойдет так, как мы предполагаем, то вашего жениха ждет тюрьма или что-нибудь еще похуже.

Ожидание не затянулось. Человек, который впустил гостей в дом, по деревенскому обычаю, совмещая обязанности сторожа и дворецкого, очень скоро пришел за поздними гостями.

– Господин барон готов уделить вам несколько минут, хоть и не любит, когда его беспокоят во время ужина. Поэтому…

Эта тирада возмутила Лотаря донельзя, он взял «посредника» за локотки и освободил проход.

– Постойте здесь, – приказал он. – Мы разберемся сами!

Он распахнул дверь и сразу же увидел Карла-Августа. Барон сидел в резном кресле из черного дерева, под внушительным балдахином. Такое подобие трона не было сиденьем предков-сеньоров, а всего лишь уродливой имитацией в модном при Наполеоне III «трубадурском» стиле. Подобное же сооружение, но поменьше размером, явно предназначенное для женщины, стояло на другом конце стола. Его явно только что второпях покинули – оно было сдвинуто, а возле прибора был оставлен портсигар и голубой муслиновый фуляр.

– Входите! – отрывисто пригласил барон. – Не говорю «добро пожаловать», поскольку не люблю, когда меня беспокоят. Неудачное время для визитов. Говорите, что хотите сказать, и немедленно уходите! Я не люблю есть холодную пищу!

В конце речи хозяин икнул. Три быстрых фразы, и госпожа де Соммьер уже стояла рядом с Карлом-Августом. Еще секунда, и он получил две полновесные пощечины, вскрикнув невольно от боли и поднеся руку к щеке, на которой выступила кровь: острый бриллиант одного из колец оцарапал ему щеку. Он поспешно приложил к щеке салфетку.

– Она сумасшедшая! – проскулил он фальцетом, который плохо вязался с мужественной внешностью элегантного негодяя. – Эта женщина больна! Ее нужно отправить…

Договорить, куда нужно отправить маркизу, он не успел. Лотарь сгреб его в охапку, стащил с резного трона, повалив трон ногой, и поставил на ноги.