Милли освободилась из его на мгновение ослабевших объятий, и у нее все похолодело внутри.
Так вот зачем Рональд расставил ей эту ловушку! Вот почему устроил так, чтобы она выставила себя полной идиоткой на танцплощадке. Ему нужно привлечь к себе внимание публики, чтобы создать рекламу для нового фильма! Милли вспомнила, как он рассказывал ей о том, как делаются дела в мире кино.
Бешенство охватило ее с новой силой.
— Думаю, на сегодня тебе уже достаточно скандальной известности, — спокойно заметила она. — Материал для светской хроники готов. Прими мои поздравления, Рональд. До свидания.
Он резко схватил ее за руку, но она отшатнулась.
— Если ты еще раз хоть пальцем дотронешься до меня, то я залеплю тебе такую пощечину, что ты останешься без головы, — в ярости прошептала она.
Не дожидаясь его реакции и не глядя, идет ли он следом за ней, она двинулась прочь.
Пит ждал ее у стола.
— Я еду домой, — не терпящим возражений тоном заявила Милли. — Возьму такси.
Она даже не спустилась в гардероб за своей накидкой, а последовала через вестибюль на улицу. Портье, едва взглянув на нее, тут же вызвал такси.
Когда Милли вошла в квартиру, Марс потерся своей пушистой мордочкой о ее лодыжки.
— Привет, — потрепав его за ушами, сказала она. — Нам с тобой вовсе нет смысла оставаться голодными.
Она отправилась на кухню и, понимая, что сегодня ей вряд ли удастся уснуть, поставила вариться кофе и стала открывать банку кошачьих консервов.
Когда кофе был готов, а Марс накормлен, Милли направилась в гостиную и села за пианино. Пробежав пальцами по клавишам, она наиграла тему любви и пододвинула к себе нотную бумагу.
Вскоре она уже забыла обо всем, кроме музыки. Милли работала до первых сероватых проблесков рассвета. Стали слышны звуки первых автомобилей, затем пришел мальчишка-почтальон.
Потом зазвонил телефон. С неудовольствием взглянув на него, Милли не подняла трубку. Взяв газеты, она вернулась в гостиную и небрежно принялась листать их и вдруг увидела свое лицо, смотревшее со страницы.
Сначала она даже не поверила своим глазам. Как, черт возьми, они умудрились проявить и отпечатать фотографии к утреннему выпуску? Но потом Милли сообразила, что снимки помещены не в колонке светских сплетен, а в разделе официальных новостей. Под ними было напечатано: «Звезда Голливуда Рональд Бредли с Милдред Роббинс, своим последним увлечением».
Милли присмотрелась к фотографиям, и у нее по телу побежали мурашки. Прижавшись губами к ее шее, Бредли склонился над ней. Его лица не было видно, а на ее явственно отражалась слепая любовная страсть.
Она принялась читать заметку.
«Рональд Бредли, известный голливудский актер, герой наиболее популярных любовных фильмов последних десяти лет, создал свою собственную кинокомпанию в Европе. Сейчас там снимаются два фильма, финансирование которых осуществляется из личных средств Бредли и другого неизвестного источника кредитования. Похоже, из него получается неплохой бизнесмен.
Теперь этот кумир миллионов женщин явно находится под впечатлением от двадцатипятилетней Милдред Роббинс, которая пишет музыку к одному из новых фильмов Бредли».
Снова зазвонил телефон. Милли подняла трубку. Незнакомый голос поинтересовался, действительно ли она мисс Роббинс и попросил дать интервью о мистере Бредли. Она молча нажала на рычаг.
В последующие полчаса было три подобных звонка, после чего Милли отключила телефон и снова погрузилась в работу — она исписывала нотную бумагу страницу за страницей.
Услышав настойчивый стук в окно, она решила, что это папарацци, и вскочила, уже готовая вызвать полицию, но выяснилось, что пожаловал не кто иной, как Рональд Бредли собственной персоной.
— Уходи, — бросила Милли, хотя прекрасно понимала, что он ее не послушается.
Он выглядел так, что, казалось, был способен даже разбить оконное стекло. Она с негодованием посмотрела на него, но первой отвела взгляд и открыла балконную дверь.
Рональд вошел и резко повернул в замке ключ. Милли почувствовала, что он просто взбешен, и попятилась.
— Только не начинай снова запугивать меня, — резко бросил он ей в лицо. — Господь свидетель, я и так уже достаточно натерпелся от тебя.
— Тогда веди себя соответственно, — парировала Милли. — По-моему, мне досталось больше всех. «Неотразимая двадцатипятилетняя Милдред Роббинс», — с издевкой процитировала она.
— Так тебе и надо! Не будешь читать бульварные газеты, — сказал Рональд.
Милли поискала глазами, чем бы запустить в него, но единственное, что попалось ей под руку, были ноты, а она не могла пожертвовать ими.
— Зачем ты пришел? Чтобы снова поиздеваться надо мной?
Рональд улыбнулся.
— Нет. Чтобы предложить тебе руку и сердце. И тут Милли забыла даже о том, что ноты слишком дороги для нее. Несколько страниц разлетелись по комнате, но остальные полетели в Рональда. Он подхватил падающие листы и поднял голову. Увидев, что он смеется, Милли чуть не расплакалась от злости.
— Благодаря мне ты бесплатно получил нужную рекламу, — резко сказала она. — А теперь поищи какую-нибудь другую дуру.
Он мягко ответил:
— Милли, дорогая! Я не хочу никого искать.
Мы просто созданы друг для друга.
Не веря своим ушам, она взглянула ему в глаза. Как он может быть таким жестоким?!
— Уходи, — тихо повторила она. Рональд заключил ее в объятия.
— Ты, — раздраженно заметил он, — самая противоречивая, самая упрямая женщина из всех, кого я только когда-нибудь встречал в своей жизни. Я тебя просто боготворю.
На этот раз его поцелуй был продолжительным и весьма красноречивым. Руки Милли растерянно коснулись пылающих щек.
— Чего ты хочешь? — жалобно поинтересовалась она.
— Тебя. — Его руки держали ее по-прежнему крепко, и Милли поняла, что он настроен весьма решительно. — Выходи за меня замуж.
Милли внимательно посмотрела на его лицо, неожиданно поняв, что он вовсе не шутит.
— Так, значит, ты всерьез?
Он расхохотался.
— Не говори «нет», прошу тебя.
— Но… — растерянно начала она. Взяв ее руки, он прижал их к своей груди и, неотрывно глядя ей в лицо, сказал:
— Послушай, Милли. К тому времени, когда я тебя встретил, у меня было за плечами уже очень много романов. Но всем женщинам было что-то нужно от меня. Ни одна из них по-настоящему не любила меня. А потом появилась ты…
Милли внимательно посмотрела на него.
— Но ведь ты сказал, что я провожу эксперимент, играю людьми, как игрушками, а потом бросил меня.
Его руки сжали ее еще крепче.
— Ты сама потребовала, чтобы я ушел. Она смущенно покачала головой.
— На самом деле я вовсе не хотела этого.
— Ты говорила очень убедительно, — с горечью сказал Рональд. — А я стал свидетелем сцены, которая произошла между тобой и человеком, которого ты, как говорила мне, любила.
— Но я ведь попросила Шона уйти. Ты слышал, как я сказала ему, что никогда не любила его по-настоящему.
Рональд даже застонал от досады.
— Да, но ты при этом выглядела такой несчастной, и я решил, что ты все еще любишь его. Милли решительно тряхнула головой.
— Я была несчастна не из-за него! В тот момент я вдруг поняла, что люблю… — Она смущенно остановилась.
Рональд не стал притворяться, что не понял ее слов.
— Однако ты ничем не показала, что влюблена в меня, — сухо заметил он, — и вела себя так, словно скорее ненавидишь, чем любишь.
Лицо Милли порозовело.
— Я просто боялась, — объяснила она, не смея поднять глаз к его лицу. — Я никогда еще не ощущала по отношению к мужчине ничего подобного, а ты всем своим видом говорил: «хочешь — бери, а не хочешь — не надо», — поспешно закончила она.
Он недоверчиво уставился на нее.
— «Хочешь бери, а не хочешь — не надо»? — все еще не веря своим ушам, словно эхо отозвался он. — Дорогая, да я хотел тебя, хотел безумно. Ты была для меня неизмеримо важнее, чем даже тот первый шанс на удачу, — помнишь, я рассказывал тебе о нем? Я ничего не желал так за всю свою жизнь, как тебя. Но ты жила в каком-то вымышленном мире и ничего не замечала вокруг себя. Ты все время твердила о моем отъезде, избегала возможности поговорить откровенно… Я понимал, что должен что-то предпринять, не отпугнув тебя, но не представлял, как это сделать, так что в результате чуть было не сошел с ума. — Он криво усмехнулся. — Такое случилось со мной впервые — никогда до этого я не беспокоился о том, чтобы не отпугнуть от себя женщину.