— А каких слов ты ждешь от меня, Аманда? Ты можешь посулить мне, что все будет в порядке? Боже! — он горько усмехнулся. — Можешь ли хотя бы обещать, что если я смогу скоро танцевать, Чарли сохранит мое место за мной?

Аманда и Ронда обменялись невеселыми взглядами. Покидая кабаре, они обе слышали, как Чарли распорядился, чтобы Ленни нашел номер телефона и позвонил тому типу, что приходил к ним на просмотр.

— Послушай, — сказала наконец Ронда строго. — То, что случилось с тобою, — действительно большое несчастье, но ты из этого выберешься шаг за шагом. А сейчас ты даже не знаешь, что именно тебя ждет. Может быть, врачи…

— Что? — взвился плачущий голос Пита. — Что еще могут сделать врачи?

— Ну, может быть, они со временем изменят свое первое заключение на более благоприятный диагноз. Возможно, они хотят посмотреть, как у тебя заживет, прежде чем ободрять тебя. Я не знаю, Пит. Просто ты не должен сдаваться, вот и все.

— Все правильно, согласен, — он глубоко вздохнул, вытирая тыльной стороной ладони слезы со щек. — Мне очень жаль. Я не хотел наваливать на вас свои невзгоды. Просто я… — но тут его глаза снова наполнились слезами, и, чтобы не разрыдаться, он энергично потряс головой. — Все. Сегодня я об этом не думаю. Я очень постараюсь не думать.

Тут в комнату вбежал новый любовник Пита. Жалобно закудахтав, он стал метаться вокруг постели, и через несколько минут Аманда и Ронда сочли за лучшее попрощаться.

Стоя в лифте, они тщательно избегали смотреть друг другу в глаза, и в машине царило напряженное молчание. Только в актерской уборной кабаре, уже надев костюм для первого шоу, завершая свой макияж, Аманда подняла наконец глаза и обменялась с Рондой взглядами.

— Что бы ты стала делать на его месте? — ее голос наполовину заглушала болтовня других танцоров.

— Сама не знаю, — ответила Ронда. — Я сама все время задавала себе этот вопрос. С того самого момента как увидела Пита. И знаешь что, мне ужасно стыдно и противно за себя, Аманда, но первое, что я испытала, — это облегчение от того, что это случилось не со мной.

Аманда глазела на нее в изумлении.

— Боже, и ты тоже? Я думала, такая мысль пришла в голову мне одной, — она прицепила на макушку расшитую шапочку. — Знаешь, Ронда, когда я думаю об этом парне, который убивает танцовщиц, я совершенно не в состоянии представить, что это может случиться со мной. Но на минуту я в это поверила, когда Маклофлин до полусмерти напугал меня у нас в саду, хотя обычно мне просто не верится. Даже после гибели Марианны и того, что случилось с тобою на прошлой неделе на этой чертовой стоянке. Все это кажется мне совершенно нереальным. Другое дело — история вроде той, что с Питом: какой-нибудь глупый неожиданный инцидент, и вся твоя жизнь идет к черту. Вот что я часто себе представляю и ужасно этого боюсь.

— Да, такое может случиться.

— Ронда, я просто не знаю, что бы я стала делать, случись это со мной. Танец стал самым главным в моей жизни еще с тех пор, как мне исполнилось семь лет. Это необратимо. Все мои друзья — танцоры. Вся моя жизнь вертится вокруг танца. Вот посмотри на меня, мне двадцать восемь лет, и за всю свою жизнь я имела лишь трех любовников, один из них был танцором, — она закрыла глаза и передернула плечами. — Господи, если я не смогу танцевать…

Ронда молчала, сосредоточенно, даже с каким-то ожесточением занимаясь своим туалетом.

— И вот что я тебе скажу, — продолжала Аманда, протягивая Ронде ее украшение для волос. — Испытав чувство радости от того, что несчастье случилось с Питом, а не со мной, я тут же почувствовала себя последней эгоистичной шлюхой, но все равно, участвуя в шоу-программе сегодня вечером, я буду наслаждаться тем, что могу танцевать. В душе мне жаль Пита и стыдно за свое двуличие, но тело мое ликует от того, что оно остается здоровым, подвижным и полноценным. Я ничего не могу с собой поделать, — развела она руками.

— Я очень хорошо понимаю все, что ты мне говоришь, Мэнди, поверь мне. — Ронда повернула к ней свое лицо, а в уголках ее губ появилась лукавая усмешка. — Но почему бы хоть раз в жизни тебе не отпраздновать тот факт, что у тебя здоровое полноценное тело, найдя себе мужика сразу поело шоу. Подцепи какого-нибудь здоровячка, привези его домой и не выходи из дома до тех пор, пока не дойдешь до ручки и полной отключки. В конце концов, детка, надо уметь устраивать себе праздники.

— Ронда, все это не для меня.

— Но зато это для меня, и, знаешь, — Ронде пришлось повысить голос, чтобы Аманда могла ее расслышать, — вот что я тебе скажу детка: чтобы по-настоящему хорошо расслабиться, нет ничего лучше секса.

Увидев на лице Аманды скептическое выражение, Ронда с жаром продолжала:

— Только не надо мне лапшу вешать на уши, что ты холодна, равнодушна к сексу или что-нибудь в этом роде. Один интеллектуал как-то попал в десятку, сказав, что нет фригидных женщин, а есть только неумелые мужчины. Лучше не скажешь. Но если тебе не подходит легкая сексуальная терапия, то это результат эгоизма твоих бывших любовников, которые заботились только о себе.

— Ронда! Аманда, — прорычал Чарли в конце коридора. — Оторвите свои попки от стульев и быстро на сцену!

Они поспешно выскочили в коридор.

— К дьяволу условности, Мэнди, ведь ты сама призналась в этом, — продолжала напирать Ронда. Ей была ненавистна мысль о том, что такая прелестная девушка как Аманда остается в одиночестве. — Ведь у тебя было всего трое мужчин. Я ничего не знаю о первых двух, но зато я помню, что для третьего роман с тобою был проходным, он задержался у тебя не больше, чем на три месяца, а потом помирился с бывшей женой. Ну если ты такая скромница, что боишься сойтись с незнакомцем, тебе стоит лишь протянуть руку, чтобы заполучить добротного мужика. Вот он, живет прямо под тобою. Тебе остается только постучать в дверь Маклофлина. Бьюсь об заклад: он быстро изменит твои представления о терапевтических преимуществах секса!

— Почему ты все время хочешь меня уложить в постель с Маклофлином? И вообще, разве мне он дарит цветы?

На самом деле после того, как лейтенант отправил букет цветов Ронде, Аманда начала относиться к нему по-другому. Этот поступок показался ей каким-то необычайно человечным.

— Сама не знаю, — призналась Ронда. — Ну просто я нутром чую, что вам будет здорово вместе. Знаешь, у меня на это дело имеется своеобразный радар. И потом, я заметила, что, когда он рядом, ты ни на кого другого не смотришь. И при нем ты съезжаешь со своей вежливо-отстраненной колеи. По-моему, ты начинаешь по нему сходить с ума, а это уже лучше, чем равнодушие.

Ронда подмигнула и, оставив Аманду, заняла свое место в ряду танцоров. Аманда сделала глубокий вдох и стала разминать ноги.

— О'кей, люди, еще тридцать секунд, — предупредил Чарли.

— Привет, Аманда.

Аманда вытянулась вперед, чтобы посмотреть на подругу, Ронда тоже разминала ноги. Она, поймав взгляд Аманды, улыбнулась и сделала ей ободряющий знак рукой. Из оркестровой ямы грянула музыка.

— Пять секунд до старта, четыре, две, — отсчитывал голос Чарли.

— Держи носок, девочка, — крикнула Ронда Аманде, на секунду покинув линию танцующих. Ее голос потонул в шуме, поднятом танцорами, когда они с преображенными от радости лицами начали двигаться по сцене.

— Ногу вперед…

— Вас к телефону, лейтенант, — сообщил дежурный.

Тристан поднял голову над заваленным документами столом. Боже, как он ненавидел это проклятое бумаготворчество.

— Вас вызывает телефон по второй линии, сэр, — сказал один из полицейских, протягивая ему трубку. — Этот тип уверяет, что помочь ему можете только вы.

Тристан поднес трубку к уху, вытащил карандаш и удобно расположился в кресле.

— У телефона Маклофлин.

— Сразу ясно, что вы, — проговорил шепчущий голос. — У вас жуткий шотландский акцент, вы не находите?

Тристан напрягся:

— Представьтесь, пожалуйста.

Он заткнул пальцем ухо, чтобы устранить посторонние шумы, наполнявшие комнату. Голос, доносившийся из трубки, был хриплым, явно нарочно искаженный, и слышно было едва-едва.