Человек-обезьяна не знал страха, хотя и обладал врожденной осторожностью, которую унаследовал от диких животных. Он не боялся никого из обитателей джунглей, так как в схватке один на один, благодаря своей хитрости и отваге, всегда мог рассчитывать на победу, но существа, о которых рассказала Лэ, судя по всему, обладали зачатками разума, и, следовательно, могли объединить свои усилия в борьбе против Тарзана. А это делало победу весьма проблематичной. Хотя, кто знает, может быть, легенды сильно преувеличивали их интеллектуальные способности. Вполне вероятно, что тщательное изучение загадочного строения обнаружит, что это всего лишь покинутые руины, а самыми страшными противниками, с которыми придется столкнуться Тарзану, будут львы и великие обезьяны. Их Тарзан не боялся, более того, он надеялся установить с ними дружеские отношения. Повелитель джунглей справедливо полагал, что без труда сможет ориентироваться в лесу и решил выбрать путь покороче и побыстрее.

– Пошли, – сказал он Лэ и начал спускаться по склону в сторону леса и еле видимого строения.

– Мы сойдем с тропы и двинемся через лес? – изумилась Лэ.

– Почему бы и нет? – невозмутимо отозвался Тарзан. – Насколько я могу судить, это самый короткий путь.

– Но мне страшно, – сказала она. – Я всего лишь женщина…

– Человек умирает только раз, – ответил Тарзан. – И рано или поздно умереть все равно придется. Постоянный страх перед смертью сделал бы нашу жизнь несчастной. Мы пойдем кратчайшим путем и, возможно, увидим такое, ради чего стоило рискнуть.

Некоторое расстояние они еще шли по тропе. По мере приближения к лесу огромных деревьев становилось все больше, и наконец они вступили в настоящие джунгли. Хотя человек-обезьяна шел размашистым шагом, он постоянно был начеку и замечал все, что происходило у него за спиной. Следы на тропе говорили ему о зверях, которые тут проходили. Несколько раз Тарзан останавливался и прислушивался. Он часто поднимал голову, принюхиваясь чувствительными ноздрями и стараясь уловить окружающие запахи.

– Сдается мне, что в лощине люди, – вдруг сказал он. – И, по-моему, за нами следят. Судя по всему, это весьма умное существо, поскольку я могу уловить лишь слабый запах его присутствия.

Лэ с тревогой осмотрелась вокруг и придвинулась к Тарзану.

– Я никого не вижу, – шепнула она.

– Я тоже, – отозвался человек-обезьяна. – И я не могу точно распознать его запах, но уверен, что кто-то следует за нами. И, повторяю, он умен, если скрывает свой запах от нас. Скорее всего он передвигается по деревьям на достаточной высоте, и запах скользит над нашими головами. Подождите здесь, я хочу убедиться в этом.

Тарзан легко вспрыгнул на ветки ближайшего дерева и забрался наверх с ловкостью ману-обезьяны. Минуту спустя он спрыгнул рядом с Лэ.

– Я был прав, – сказал он. – Недалеко от нас кто-то есть. Но я не могу определить кто – то ли человек, то ли мангани, этот запах мне незнаком, он не похож ни на тот, ни на другой, и в то же время напоминает и тот, и другой. Ну что ж, пойдемте посмотрим.

Он поднял Лэ на плечо и мгновенно взобрался на высокое дерево.

– Если он не видит нас, – сказал Тарзан, – то собьется со следа, потому что теперь наш запах будет выше, и потребуется некоторое время, чтобы уловить его снова, если, конечно, он сообразит, в чем дело.

Лэ восхищалась силой человека-обезьяны: он с легкостью нес ее с дерева на дерево и со своей обычной скоростью. В течение получаса он продолжал движение, а потом вдруг остановился на раскачивающихся ветках.

– Взгляните! – воскликнул он, указывая рукой вперед и вниз.

Посмотрев в указанном направлении, девушка сквозь листву увидела небольшое селение, окруженное частоколом, за которым укрылось с десяток хижин, вызвавших ее удивленное внимание. Не меньшее любопытство проявил и Тарзан. Безусловно, это были хижины, предназначенные для проживания, но они, казалось, двигались по воздуху взад-вперед и вверх-вниз. Тарзан перебрался на дерево поближе и опустился на ветку. Затем осторожно пополз вперед, а девушка последовала за ним. Вскоре деревня стала видна как на ладони, и тайна танцующих хижин тут же разъяснилась.

По форме они напоминали ульи – форма, обычная для многих африканских племен – и имели около семи футов в диаметре и около шести в высоту, но вместо того, чтобы стоять на земле, каждая хижина была подвешена на крепкой травяной веревке к одному из гигантских деревьев. От основания хижины до земли спускалась веревка потоньше. В стенах были проделаны отверстия, способные пропустить человека.

Внутри частокола Тарзан разглядел и обитателей этой странной деревни.

Они показались человеку-обезьяне не менее странными, чем их селение. То, что они принадлежали к негроидной расе, было очевидно, но с подобным типом человеку-обезьяне сталкиваться не приходилось. Все они были обнажены и не носили украшений, их тела покрывали лишь небрежные мазки краски. Туземцы отличались высоким ростом и выглядели очень мускулистыми, хотя ноги были слишком коротки, а руки, наоборот, слишком длинны, чтобы говорить о гармонии. Вообще, своим обликом они больше походили на зверей: низкие покатые лбы, резко выступающие надбровные дуги, хорошо развитые массивные челюсти.

Пока Тарзан наблюдал за туземцами, он заметил, как один из них спустился по веревке из хижины на землю, и сразу понял назначение веревки и расположение входов в жилищах.

Странные существа были заняты едой. Некоторые держали в руках кости, отрывая от них куски мяса своими огромными челюстями, другие пожирали фрукты и корнеплоды. В трапезе принимали участие и мужчины, и женщины, дети и взрослые, не видно было лишь стариков. Все они были безволосыми, за исключением рыже-коричневых пучков на головах. Речь их по тону напоминала рычание зверей, и ни разу, пока Тарзан наблюдал за ними, он не увидел кого-нибудь смеющимся или улыбающимся, что отличало их от других известных ему африканских племен. Никакой кухонной утвари или признаков костра не было видно. На земле лежало только их оружие – короткие копья, похожие на дротик и нечто вроде боевых топоров с острым металлическим лезвием.

Тарзан из племени обезьян был рад, что пошел этой дорогой, ибо смог увидеть такой тип туземцев, о существовании которого он и не подозревал. Тип настолько низкий, что граничил со зверем. Даже ваз-доны и хо-доны из Пал-ул-дона стояли на ступеньку выше их в своем развитии.

Глядя на них, Тарзан не переставал удивляться тому, что они были в состоянии изготавливать оружие, которое он видел и которым они, судя по всему, неплохо владели. Даже с такого расстояния была заметна великолепная отделка оружия. Их хижины производили сильное впечатление своим необычным архитектурным решением, а частокол, окружавший поселок, крепкий и построенный в большим запасом прочности, служил надежной защитой от львов, наводнявших окружающий лес.

Наблюдая за странным племенем, Тарзан и Лэ вдруг почувствовали, что к ним кто-то приближается, и, спустя мгновение, увидели человека, похожего на тех, кто находился в поселке. Пробравшись по ветвям дерева, нависшим над частоколом, человек спрыгнул на землю в самом центре селения. На него никто не обратил внимания. Он подошел к остальным и опустился на корточки, казалось, он что-то рассказывает им, и, хотя Тарзан не мог слышать его слов, но по жестам и мимике, которой он подкреплял свою скудную речь, человек-обезьяна сразу понял, что тот рассказывает своим товарищам о двух странных существах, встреченных им недавно в лесу. Видимо, это он преследовал Тарзана и Лэ, так удачно скрывая свой запах. Рассказ возбудил слушателей, некоторые из них вскочили и принялись подпрыгивать, нелепо хлопая себя по бокам. Однако выражение их лиц мало изменилось, а через короткое время возбуждение улеглось, и они вновь уселись на корточки.

В этот миг из лесу донесся громкий крик, вызвавший в памяти Тарзана воспоминания детства.

– Болгани! – прошептал он.

– Одна из великих обезьян? – спросила она, вздрогнув.