— Кто… — Монтана кашлянул, — кто такой Поппи?

— Это мой сосед. Теперь, когда умерли мои родители, он стал мне своего рода престарелым дядюшкой. Он помогал мне придумывать, как добыть денег.

Именно он нашел ваше объявление в газете и принес мне. В тот момент мне показалось, что это выход из положения. Я была уверена, что подхожу на эту должность… — Девушка вздернула подбородок и решительно взглянула на него. — Я и сейчас это знаю.

— Может, это и правда, но ты все равно уволена. Монтана чувствовал себя последним подлецом, говоря ей это. Да, она, казалось, была на грани отчаяния, но Делль именно таким образом обвела его вокруг пальца, и он устал оттого, что вечно оставался в дураках.

— Почему? — Сидни подалась к нему. В ее глазах сверкнула злость. — Потому что я женщина?

— Нет, потому что ты солгала.

— Но вы сами толкнули меня на такой шаг! Если ты помнишь, я хотела получить работу законным путем.

Монтане пришлось признать, что она права.

— Кроме того, что я женщина, в чем я еще провинилась, за что ты решил меня уволить?

Монтана на секунду задумался.

— Разве недостаточно того, что ты прикинулась парнем?

— Ладно, — она вскинула руки, признавая поражение. — Да, я солгала, и мне… очень жаль, — выражение ее лица смягчилось, — правда, я очень сожалею. Нельзя было обманывать вас с дядей. Но я просто обязана была доказать вам, насколько ошибочны ваши застарелые представления о том, что может и чего не может женщина. Черт возьми, я была лучшей кандидатурой на эту должность, имей смелость признать это.

Вспомнив обо всех неудачниках, с которыми ему пришлось беседовать, Монтана неуверенно пожал плечами. Сидни права: она на голову выше всех остальных, и это подтвердилось всего за один день совместной работы. Она образованная, знающая, сильная и преданная своему делу.

— Пожалуйста, — у нее на глазах снова показались слезы, — умоляю, дай мне еще один шанс. Обещаю, ты не пожалеешь о том, что взял меня на работу.

Неужели Делль пошла бы на такое унижение ради сентиментальной цели — спасти семейную компанию? Нет, она думала только о себе. Монтана отвел взгляд от Сидни и уставился в стену. Он не мог рассуждать здраво, сидя рядом с девушкой, прикрытой лишь полотенцем. Ее гладкие ноги и плечи не давали ему сосредоточиться.

— Иди оденься.

— Зачем? Ты меня выгоняешь?

— Нет, я тебя не выгоню, предварительно не накормив. Поедем где-нибудь перекусим. А потом я, наверное, тебя выкину, посмотрим.

— Ладно, хорошо, поехали куда угодно, только не в «Джубили». — Сидни поднялась и проскользнула в свою комнату.

Монтана улыбнулся. Следовало отдать ей должное: самоуверенности ей не занимать, а он… он просто тряпка.

Решив, что терять ей нечего. Сидни решила сегодня не одеваться как парень. Выдавив на ладонь немного геля для волос, который она нашла у Монтаны, девушка уложила свои короткие прядки таким образом, что они небольшими колечками обрамляли лицо. Обломком карандаша для бровей, который по счастливой случайности обнаружила в своей косметичке, Сидни подкрасила глаза, а потом покусала губы и пощипала щеки, чтобы придать им более яркий оттенок. Удивительно, но выглядела она совсем неплохо. Может, больше не отращивать волосы, ведь так их гораздо легче укладывать. Она заправила рубашку в джинсы, не беспокоясь больше о том, как скрыть женские формы. Монтана все равно знал правду, так чего ради стараться?

Когда Сидни взялась за дверную ручку, руки ее дрожали. Предстояла трудная задача: убедить Монтану оставить ее на ранчо. Что и говорить, она выставила себя в глазах Монтаны полной дурой. Правда, он хороший человек и, скорее всего, сможет простить ее. А если нет, тогда придется уйти ни с чем.

Выйдя из комнаты, Сидни нашла Монтану на диване в той же позе, в которой оставила. Выражение удивления и чисто мужского одобрения отразилось на его лице.

— Ты правда собираешься ехать в город в таком виде?

— А почему нет?

Монтана покачал головой, словно никак не мог сложить воедино Малыша Сида и женщину Сидни, и вздохнул.

— Пошли.

Выехав на шоссе, Монтана свернул в сторону Хидн-Вэлли, направляясь в небольшую закусочную на трассе, где можно было съесть по гамбургеру, не выходя из машины. Солнце уже зашло. Их никто не мог увидеть в это время, а такой вариант — пока он не прояснит с ней всех деталей — устраивал его наилучшим образом.

У Монтаны кружилась голова и сжимался желудок. Сейчас эта женщина больше походила на неотразимую Сидни, а не на бедную заплаканную Синди.

Как теперь он будет жить с ней в одном доме? Это наверняка сведет его с ума. Нет, надо все-таки уволить ее, но как?

Эта женщина разыграла «семейную карту». Она хотела сохранить собственность семьи. Ни один настоящий Брубейкер не мог сделать что-либо во вред семье. Как он посмеет уволить ее, когда она так старалась сдержать слово? Если она потеряет компанию, то нарушит последнюю волю отца. Он закрыл глаза и потряс головой. Вдруг она придумала все эти свои переживания?

Монтана взглянул на девушку и понял, что она страдает, ожидая его приговора. Чувствуя, что мысли его несутся с той же скоростью, что и машина, он решил не оттягивать неизбежное.

— Ты можешь остаться. — Он сам удивился, услышав от себя такие слова.

Сидни едва не подпрыгнула.

— Что-что?

Он шумно вздохнул.

— Я сказал, ты можешь остаться, но только с одним условием.

— Каким?

— Можешь продолжать работу, но только под видом мужчины, то есть в качестве Малыша Сида. Монтана потер усталые мышцы шеи и в который раз спросил себя, не сошел ли он с ума. Тряпка, тряпка, тряпка!

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы остальные знали, что ты женщина. Это для твоего же блага и во имя претворения в жизнь моих рабочих планов. Нечего моим ребятам отвлекаться. — Да и ему самому это ни к чему, подумал Монтана. — Поняла?

— Да.

Оба снова замолчали. Монтане не надо было смотреть на нее, чтобы чувствовать, как она светится от счастья. Честно говоря, они с Большим Дедди нуждались в ее профессионализме. А ведь никто не поймет, если он вдруг выгонит Сида из своего домика.

Как он объяснит, что не стал жить с ним в одном доме, но оставил работать на ранчо? По всему видно, что им придется жить вдвоем. Не селить же ее с одним из этих ковбоев-бабников. Если он это сделает, ему придется проститься со сном. Монтана оторвал глаза от дороги и на секунду взглянул на Сидни.

Как ему удастся спокойно спать в соседней с ней комнате, оставалось для него загадкой. Ясно одно: он не станет давать ей никаких поблажек из-за того, что она женщина. Ни за что. Ей придется выкручиваться, как хочет. Без сомнения, она пожалеет о том, что осталась на ранчо.

Может быть, даже сама уволится.

Это разом решит все проблемы. Но тогда ему вновь придется искать кандидата на эту работу. Чтобы не застонать, Монтана выпрямился на сиденье, чувствуя, как расслабляется напряженная спина. В какие-то моменты он ненавидел свою работу.

— Спасибо, — прошептала она.

— Нет проблем, — с пониманием, если это вообще было возможно, произнес Монтана, — ты отработаешь мое великодушие.

Подъезжая к закусочной, Монтана думал о том, сколько времени потребуется работникам ранчо, чтобы понять, что Сид — самая что ни на есть женственная женщина.

Еда показалась Сидни восхитительной, то ли потому, что она проголодалась после тяжелого трудового дня, то ли потому, что находилась в такой чудесной компании. Когда Монтана не пытался найти причины для ее увольнения, с ним было безумно интересно.

Они без умолку болтали весь вечер. Она поведала ему все печальные подробности своего финансового положения. Он оказался внимательным слушателем и даже подал ей несколько хороших идей, как повысить свой доход, до которых она сама не додумалась.

Было уже поздно, Сидни устала как собака, но ей не хотелось, чтобы вечер кончался.

— Когда ты впервые понял, что я не мужчина? поинтересовалась она, когда они закончили ужин и возвращались обратно.