Секунды – минуты? часы? – прошли. В этой безвременной вечности он превратился в Наслаждение. Он не был управляемым Насилием существом. Он был просто жаждущим эту женщину мужчиной. Мужчиной, жившем в мире, где свет всегда разгонял тьму, и добро всегда побеждало зло.

Если б только…

Открыв глаза, он снова стал Мэддоксом. Снова был подвластен тьме, жил в мире, где всегда торжествовала полночь, а зло хохотало добру в лицо.

Он по-прежнему стоял на коленях. Эшлин была перед ним. Он мог слышать ее тяжелые всхлипы и понял, что и сам тяжело дышит. Он встал, смущенно заметив, что до сих пор его ноги не прекратили трястись.

Равно как и ноги Эшлин. Ее веки были опущены, а на ресницах влажные капли. Вокруг нее витала блаженная аура удовлетворения, но он не мог отбросить внезапной мысли о том, что был слишком груб, что мог быть и понежнее. Постараться лучше.

«Пожалуйста, посмотри на меня» произнес он.

Точно бабочкины крылышки ее ресницы взметнулись вверх. Эти янтарные сферы глянули на него, она прикусила нижнюю губку с неопределенным выражением лица.

«Да?»

«Я причинил тебе боль?» или хуже, «ты сожалеешь?»

«Нет и нет» она улыбнулась своей лучистой улыбкой, солнечный свет посреди мрачных тайников ночи.

«Как это ты до сих пор девственна?» изумляясь, спросил он.

Ее улыбка медленно увяла. Стыд затуманил глаза, превращая карий во вспененную черную бурю.

«Я не хочу говорить об этом»

«Пожалуйста»

Она уставилась на свои ноги, пряча ураган эмоций.

«Мне не стоило говорить, чтоб ты просил, а не приказывал. Пред этим невозможно устоять!»

Ому стоит запомнить это.

«Может быть, я должна была рассказать тебе раньше, до того как мы…Но…»

Его живот свело. Стоит ли ему желать услышать ее признание, каким бы оно ни было? Да. Выслушает ли он? Нет. Не сейчас. Он выключил воду и потеснил ее к кафелю. Он не мог предсказать реакции духа на рассказ этого сочного прекрасного создания про заговор против него.

«Эшлин…»

«Нет», сказала она тряхнув головой. «Выслушай меня. Только пообещай не возненавидеть меня, ладно, и попытайся понять, что я ничего не могу поделать с этим». Пауза. Судорожный вдох. «Итак. Не ты один одержим чем-то, что не можешь контролировать. Я слышу голоса. Когда я становлюсь на место, где происходил разговор, я могу услышать все произнесенные слова, неважно сколько времени прошло» Она смотрела куда угодно, только не на него, пока говорила.

Мэддокс слушал, потрясенный до глубины души. Она не призналась о Ловцах, или про богов, или в вендетте против него, но о голосах. Глубоко внутри он знал, что ее слова не были ложью. Они были слишком сложными и слишком легко опровержимыми; истинная Наживка избрала бы нечто не столь неопровержимое. Более того то, что она описывала, имело смысл, складывая несколько частичек вчерашней ночной головоломки вместе.

Это означало, что она пыталась защитить его ранее. Не из-за скрытых мотивов, а потому что хотела этого. Изумление нахлынуло на него. Изумление и облегчение и радость.

Теперь он понял, почему она не слишком сокрушалась по поводу убийства ним тех людей. Похоже, она даже не знала их. Как он и подозревал, они вполне могли надеяться захватить ее и использовать эту ее способность себе на пользу.

Его пальцы зачесались в поисках кинжала; он хотел убить их снова. Успокойся. Они все же могли работать на ее Институт, а она просто не понимала этого. Нет, это не может быть верно. Они должны были бы познакомиться с ней, чтоб достаточно близко слышать и видеть ее.

«Почему ты опасаешься, что я возненавижу тебя?» поинтересовался он.

«Я слышу секреты» прошептала она. «Сложно завести друзей, понимаешь ли? Люди, знающие, что я могу делать, не хотят иметь со мной ничего общего, а люди, что не знают, не в состоянии понять, как со мной общаться»

Одиночество в ее голосе глубоко затронуло его. Он понимал. Но даже ему не понравилась мысль, что она узнала – услышала – о его грубых деяниях.

«Какие из моих секретов ты услышала?» Он пытался сохранять ровный тон, но ему это плохо удавалось.

«Ни одного. Я клянусь» Она подняла на него широко распахнутые глаза. «Когда я рядом с тобой, мир безмолвствует»

Она говорила об этом раньше. Он вспомнил выражение ее лица, когда он впервые приблизился к ней. Полнейшее блаженство. Она вкушала тишину, как и заявила. Знание смиряло и ставило его в тупик, пока под обеими эмоциями не возникла непоколебимая гордость. Он помог ей. Он, который был неспособен побороть собственные мучения, каким-то образом освободил другое создание от его страданий.

«Ты сказала, что слышишь секреты. Что ты слышала про нас?»

«Я уже сказала тебе. Большинство горожан считают вас ангелами. Некоторые полагают, что вы демоны. Но всем им вы внушаете благоговейный страх»

«Никаких намерений нападать?»

«Я не слыхала»

«Хорошо» он обхватил руками ее талию, поднял и вынес их кабинки душа. Он склонился возле нее и взял из шкафчика полотенце. Обернув ее плечи, чтоб материя прикрыла и согрела ее, он вытащил одно и для себя.

«Хорошо? Это и все, что ты можешь мне сказать?» поинтересовалась он.

«Да»

Удивление заставило ее раскрыть рот.

«Ладно, теперь, когда я рассказала тебе, я хотела бы позвонить моему начальнику и дать ему знать, что со мной все в порядке»

Мэддокс покачал головой.

«Боюсь, это не вариант. Никому нельзя знать, что ты здесь. Для твоей безопасности, и для нашей»

«Но…»

«Это не обсуждается. Сейчас и всегда ответом будет «нет»

Ее рот опять раскрылся, словно она намеревалась возразить.

«Отлично» Только и сказала девушка.

По ее тону, он понял что это не так. Она вероятно планировала найти телефон едва он отвернется. Женщины. Впервые он понял что имел в виду Парис произнося это слово как ругательство. Он вздохнул.

«Клянусь тебе, Эшлин, это лучшее из того, что я могу тебе предложить»

Отворачиваясь от него, она отирала руки. Ее движения были немного замедленны, немного размеренны, словно ее ум был где-то далеко.

«Что не так?»

«Много чего. Мне надо позвонить моему начальнику, и я намеренна таки найти телефон. Ты не остановишь меня»

«Это…»

Теперь она перебила его.

«И даже ты – бессмертный – должен счесть меня странной после того, что я поведала тебе, так что я не знаю почему ты отрицаешь это»

Он стер влагу со своих волос и обернул ткань вокруг шеи.

«Ты не странная. Я считаю, что ты прекрасная, умная, храбрая и что самое важное, вкусная»

Она обернула полотенце вокруг своего торса, пряча от него зрелище.

«Правда?»

Такая сильная неуверенность в себе, должно быть, вбивалась в ее головку годами. Он нахмурился, решительно стремясь убить того, кто обладал таким словесным могуществом.

«Правда» Взяв за плечи, он обернул ее. Столкнулись их взгляды. «Если б ты знала хоть половину происходившего здесь, ты…» Он стиснул губы. Проклятье, ему не стоило говорить такое.

«Имеешь в виду, что здесь нечто более, чем убийства и воскрешения?» сухо поинтересовалась она.

Намного больше.

«Так чем же мы сейчас займемся?» она вытянула широко руки.

Хотя он желал провести остаток дня с ней, он не мог себе этого позволить. У него по-прежнему были обязанности, он был воином, чей дом требовал защиты, и сейчас как никогда. Проводив ее в спальню, он оделся, затем подобрал с пола рубашку, плавки и пару штанов, бросил это ей.

«Надень это»

Она не словила ничего и вынуждена была наклоняться, чтоб собрать их. С каждым движением белое полотенце поднималось по ее бедрам все выше. Его член затвердел. Снова. Он должен был утомлен, но нет. Не с Эшлин. Он волновала его несмотря ни на что.

«Есть пару вещей, которые я должен сделать» сказал он, скорее напоминая себе, чем в ответ на ее вопрос.

«И ты возьмешь меня с собой?» спросила она, крепче вцепляясь в ворох одежды.

«И да и нет»

«Что бы это означало?»

Он полагал, что лгать не имело смысла. Она вскоре догадается.