Пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не рассмеяться вслух.

Это было несколько странно. Я открыл в себе такое, о чем не подозревал. Я никогда не думал, что смогу трахнуть парня. И никогда не думал, что парень вроде Кэма — офицер, джентльмен и все такое прочее — попросит меня его трахнуть. Иногда жизнь полна сюрпризов. Как и офицеры.

Я сдержал желание наклониться и поцеловать его. Я боялся разбудить его. Не тогда, когда он так красив во сне. Не тогда, когда мне так хочется представлять, что, возможно, он видит во сне меня.

В животе забурчало, и я вспомнил о торговом автомате неподалеку. Я мог бы купить шоколадку и сигареты — Док наотрез отказывался их приносить. Что толку любить кого-то как родного отца, если он не желает обеспечивать тебя никотином и сахаром?

Я выскользнул из постели и нацепил штаны — скорее всего Кэма. Сходив в ванную, чтобы выбросить презерватив, который так и валялся на полу, я вытерся влажным полотенцем, вернулся в спальню, натянул свою футболку и порылся в рюкзаке в поисках бумажника. Налички у меня было немного. Большую часть жалованья я сразу переводил отцу, но кое-что все-таки оставлял на карманные расходы вроде выпивки, сигарет и азартных игр. В общем, на все то, что так нужно растущему организму.

Даже не став заморачиваться обувью, я вышел в коридор. Всего на минуту.

У стены стоял охранник. Когда дверь отъехала в сторону, он выпрямился, но, увидев, что это всего лишь медик лейтенанта Раштона, снова привалился к стене.

— Я к торговому автомату и обратно. Хочешь чего-нибудь?

Он не ответил. Просто уставился на меня.

— Ну как хочешь, — пробормотал я и побежал по коридору.

Было поздно, дневное освещение еще не включили, до автомата я добрался незамеченным и медленно скормил ему несколько монеток. Я набрал код, и в лоток выскользнула пачка сигарет. Денег оставалось ровно на тонкую шоколадку. Не ту фигню, что прилагалась к пайку. Здесь продавали приличный шоколад, как дома в магазинах.

Я развернулся обратно к комнате и услышал голоса и шаги, прежде чем увидел их и сообразил, что выгляжу как… босой мальчишка, шастающий по офицерскому отсеку с шоколадкой и сигаретами в руках. Стопудово, все решат, что я тут не по делу. Засунув сигареты и шоколад в карманы, я скрестил пальцы, чтобы никто не заметил, что я босиком.

Конечно, они первым делом обратили внимание именно на это.

— Какого?.. — воскликнул один из них, тряхнув головой. — Похоже, здешние правила стали куда менее строгими с моего последнего раза на Щите-3!

Их было трое, все с рюкзаками, они тащили с собой сразу два контейнера.

Я почувствовал прилив настороженного оптимизма. На мне была простая серая футболка, а не куртка с фамилией на кармане, а эти офицеры были явно не с Третьего, так что вряд ли меня узнают. Может, даже удастся выкрутиться, если наврать.

Впрочем, как оказалось, их не особо заботило, что я здесь делаю.

— Это седьмой уровень? — спросил один.

— Да, сэр, — кивнул я.

Он опустил свой край сундука и вытащил из кармана лист бумаги.

— А где комната номер девятнадцать?

Я посмотрел на его форменную нашивку. Парни из внутренней разведки. Казалось бы, способны догадаться, что комната номер девятнадцать между восемнадцатой и двадцатой. Разве все станции построены не по одному и тому же плану?

Я показал в нужную сторону.

— Вниз по коридору, сэр. Первый поворот налево.

— Не хочешь помочь? — спросил второй.

— Конечно, сэр, — солгал я.

— Спасибо, — сказал офицер, державший сундук, за ручку которого я ухватился. — Пришлось тащить его сюда с самого внешнего пояса.

Если они не собираются язвить по поводу моих босых ног и явного отсутствия офицерского звания, то можно обойтись без грубости.

— Не проблема, сэр, — ответил я и поднял взгляд.

Твою мать. Я знал это лицо: эти темно-синие глаза, оливковую кожу, упрямый подбородок, прямой нос и кривоватую улыбку. Я видел их во сне. Это был Крис.

Живот свело, сердце заколотилось. Я почувствовал, что бледнею. В горле резко пересохло, а пальцы, сжимавшие ручку сундука, задрожали. Голова закружилась.

— Все в порядке? — спросил он.

Мой взгляд скользнул по его мундиру и обратно к лицу. Крис. Капитан Варро.

Я никогда в жизни его не встречал, но меня накрыло волной счастья. Крис здесь. Боже, я так скучал по нему. Я сморгнул слезы облегчения.

— Да, сэр, — с трудом выдавил я, и мы пошли по коридору.

«Держись, Брэйди. Держись».

Я сосредоточился на том, чтобы не уронить сундук себе на ноги. Всю дорогу я старался не смотреть на Криса, а он продолжал искоса поглядывать на меня и слегка хмуриться.

— Все в порядке? — повторил он вопрос, и я кивнул, уставившись в бок сундука.

Мы добрались до нужной комнаты, и я задержался в дверях, зная, что не должен, но не в силах отвернуться.

— Спасибо, малыш, — сказал капитан Варро. — Дальше я сам.

«Малыш?» Вот козел.

С ума сойти, но я чувствовал себя преданным. Я любил Криса. Хотел прикасаться к нему, пробовать его на вкус, вбирать в себя его член, а он смотрел на меня как на пустое место. Я любил его.

Нет, вообще-то, он смотрел на меня как на психа.

— Какие-то проблемы?

У меня загорелись щеки.

— Нет, сэр. Простите, сэр.

Уходя, я чувствовал на себе его взгляд, так что пришлось свернуть за угол, прежде чем стукнуть себя по башке.

«Гребаный идиот, Брэйди. Он никогда тебя не встречал. Он тебя не знает».

Это несправедливо. Я любил его.

«Нет, — напомнил я себе. — Не я. Кэм любил».

При этой мысли я резко остановился. Кэм любил его.

Между нами все кончилось в ту минуту, когда Крис Варро ступил на борт Защитника-3. Все это время я был лишь жалкой его заменой, но теперь все кончено. Может, если бы Кай-Рен разорвал нашу связь, меня бы так не шибануло, но сейчас мне было больно. Больно как от тоски по дому, как когда я получил то письмо, где отец писал, что болен, или когда рассказал Доку о том, что случилось между мной и Уэйдом. Больно так, словно моему миру пришел конец.

Что, собственно, так или иначе произошло бы со дня на день.

В ту секунду, когда я лег рядом с Кэмом, он обо всем узнал. Не проснулся, но все равно узнал.

— Крис? — прошептал он, перекатившись ко мне, и сейчас он нас вовсе не перепутал.

Я сплел свои пальцы с его и подумал, чувствует ли он растекающуюся от меня волнами боль.

Кэм вздохнул:

— Ох.

Ох. Всего лишь короткий вздох, и я не знал, выражал ли он удивление или сожаление. Я скользнул ладонью под его футболку и накрыл сердце. Я пытался прочесть его, но его эмоции оставались такими же запутанными, как мои. Может, они и были моими — не знаю. Он был взволнован, возбужден и ошеломлен натиском воспоминаний, проникших теперь в его сны. Мне вдруг стало интересно, что именно он видит — мне ведь повезло самому в них поучаствовать. Крис в душе. Крис в столовой. Крис в те украденные мгновения после отбоя. Крис, Крис, Крис.

Кэм нахмурился.

Я молча лежал, уговаривая себя, что вовсе не расстроен, и это даже было не совсем ложью. Я радовался, что Крис здесь, радовался за Кэма.

Я поднес его ладонь к губам. Я нуждался в его прикосновениях так же, так же как и он в моих, и я чувствовал, как время ускользает сквозь пальцы. Черт, кого я обманываю? Все уже закончилось.

«Все в порядке», — говорил я себе. Но все было далеко не в порядке.

Я выпустил пальцы Кэма и отвернулся, хотя теперь смотрел прямо в окно. На черное ничто, вглядываясь в холодный, бесконечный, пугающий вакуум космоса. Я чувствовал себя так же, как и всегда, как и всегда до Кэма — маленьким, незначительным и напуганным.

Мы снова отдалились. Я не знал точно, это он как-то отстранился от меня во сне или я сам как-то оттолкнул его. Это не имело значения. Я не хотел, чтобы он почувствовал мою боль, потому что с моей стороны это было нечестно. Кэм любил Криса, и он заслуживал счастья. Между нами ничего никогда бы все равно не вышло. Безликие, разные звания, разные станции и я — никчемный беженец не с того конца ?-14. Кэм заслуживал счастья.