Когда это было? Почему? Как ему удалось сбежать? Он не мог ответить на эти вопросы, а это вызывало в нем гнев и досаду. А тут еще Мисси пристала к нему со слезами на глазах, спрашивая, не видел ли он тех несчастных.

— Один из них — Дэйв, — твердила она, тихо всхлипывая. — Ты видел его? Неужели не заметил? У него большая каштановая борода и светлые волосы. Может, тебе теперь на все наплевать? Ты же сам когда-то был заключенным и работал под нещадно палящим солнцем и под дождем…

— Хватит, Мисси, успокойся, — строго сказал ей отец, после чего она замолчала и прикусила губу. Потом она выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Мисси сейчас в таком возрасте, когда все задевает ее, — вздохнул Джо Картер, поглаживая бакенбарды. — Она слишком чувствительна и ранима, как и ее мать. Кроме того, она очень любит Ринейт Мэден. Я всегда радовался этому. Ринейт относилась к ней как к дочери, а Мисси всегда недоставало материнской любви.

Джо говорил спокойно и тихо, заметив, что Маноло почему-то злится. Глубокие морщины на лбу и бледные линии у рта придавали его лицу выражение жестокости. Маноло — крутой парень, он без колебаний совершал насилие и наслаждался дракой. Все они давно убедились в этом.

При этом он постоянно проявлял привязанность к Мисси. Может, потому, что она спасла ему жизнь?

У Джо Картера была бурная молодость. Когда в их доме появился этот незнакомец, Джо сразу заметил в нем ту дикость, которая была свойственна в молодости и ему. Но Маноло отличался еще неистребимой склонностью к насилию. Тем не менее Джо принял Маноло как родного. Впрочем, после войны он ко всему относился спокойно, иначе не выжил бы здесь. Когда Маноло отправился искать Билли-Боя Дозьера, желая отомстить за смерть Терезиты, Джо почему-то уверился в том, что этот человек не причинит Мисси никакого зла. Это убеждение основывалось не на разуме, а на каком-то глубоком необъяснимом чувстве.

Даже сейчас, увидев, что Маноло вышел вслед за Мисси, Джо удержал на месте своего сына Мэта.

— Он же любовник Тони Лэсситер! Отец, как ты можешь позволить ему остаться наедине с Мисси?

— Он не причинит ей зла, — спокойно ответил Джо. — К тому же помни, сынок, что только благодаря ему у нас хватает денег, чтобы заплатить давние налоги за наше ранчо. Не позволяй ревности ослепить себя. Твое увлечение Тони Лэсситер не помогло бы нам выпутаться из этих трудностей. Она и судья Бенуа помогли нам спасти наше ранчо лишь потому, что Маноло убедил ее. Поэтому оставь сестру в покое и радуйся тому, что нам удалось сделать с помощью этого человека.

Маноло догадался, о чем говорили Джо и Мэт, но не придал этому никакого значения. Он не боялся Мэта и относился к нему с подчеркнутым безразличием, хотя тот изо всех сил старался показать, что он ничем не хуже Маноло и когда-то тоже был любовником Тони.

Сейчас все мысли Маноло были заняты Мисси, «болотным ребенком», как называла ее Тони. Она, такая юная и наивная в свои семнадцать лет, была настоящей зеленоглазой колдуньей.

Иногда Маноло казалось, что она кого-то ему напоминает… Но кого? Он не знал. Все, что он знал о себе сейчас, так это то, что он был жесток, но при этом почему-то всегда защищал Мисси. Может, потому, что она так по-детски непосредственна и откровенна? «Да, — подумал Маноло, — Джо прав. Она действительно слишком ранима».

Не найдя Мисси, Маноло готов был уже отправиться к Тони. Тони казалась ему понятной и предсказуемой. Должно быть, потому, что у нее тоже преобладали животные инстинкты, и это объединяло их. Но Мисси совсем не походила на Тони. Маноло часто приезжал к Картерам, хотя этому противились Тони и Мэт. Что влекло его сюда? Может, невинность и бесхитростность Мисси? Или он делал это назло Мэту, желая узнать, долго ли тот будет терпеть его и что предпримет, чтобы прекратить его отношения с Мисси?

Он хорошо знал, где можно найти девушку. Скорее всего, она на полпути к своему заветному дереву, к которому можно добраться только через болота. Она ходила босиком и очень быстро, напоминая какое-то лесное существо.

— Тебе не стоило идти за мной, — заметила она, когда Маноло догнал ее. — Что тебе до чувств посторонних людей? Ты такой же, как и все! Ухлестываешь за Тони, вертишься возле ее юбки и прыгаешь как щенок, когда она щелкает пальцами. Иногда мне кажется, что ты не слишком хочешь вспомнить свое прошлое. Ты не хочешь знать о своих старых друзьях и именно поэтому не желаешь помочь… помочь им.

— Твоему отцу следует отшлепать тебя, чтобы ты не слишком распускала язык. Вообще-то я могу справиться с тобой и сам. Мужчины не любят женщин с острым языком и вредным характером. Запомни это!

« — Откуда ты знаешь? Уверена, ты никогда не позволил бы заарканить себя никакой женщине, если она, конечно, не так подла и злобна, как Тони! — Мисси сердито топнула ногой. — О, как ты мог? Рассказывая тебе об этой женщине и ее поведении, я думала, что ты и не взглянешь на нее! А ты так же неразборчив, как дядя Ник. И Мэт. И теперь тебе на всех наплевать, правда? Тебе ни до кого нет дела.

— Черт возьми! — Маноло сверкнул голубыми глазами, потемневшими от гнева. — Чего ты хочешь от меня? Я должен освободить этого Мэдена, которого, по твоим словам, я знаю, но на самом деле даже не помню? Я же не виноват, что он оказался в тюрьме! А что потом? Парни в голубой униформе начнут преследовать меня! Клюнув на твое нытье, я выкину что-нибудь дикое.

Ее голос слегка дрогнул, и Мисси посмотрела на него блестящими от слез глазами:

— Зачем же ты тогда преследуешь меня? Тебе ведь безразлично, что я думаю. Оставь меня в покое и возвращайся к ней.

— Это действительно так важно для тебя, маленькая зеленоглазка? Ты и в самом деле хочешь, чтобы я помог Дэйву Мэдену?

Перемена его настроения испугала ее. Она коснулась его руки:

— Не для меня! Неужели ты еще не понял этого? Это ради самого Дэйва, ради Ринейт, ради… твоего прошлого. Я хочу, чтобы ты поскорее все вспомнил!

После этого разговора Маноло был мрачен и задумчив. Второй раз он увидел этих заключенных, работая с Тони на ее земле. Когда они на лошадях проехали мимо этих несчастных, она заметила, что Маноло стал еще грустнее.

— Ты бываешь так мил, если хочешь, — сказала она. — Перестань грустить, а предоставь все мне. Ты же знаешь, что я всегда нахожу выход из самых сложных ситуаций. Не волнуйся.

В это время родственник Тони, судья Бенуа, в прескверном настроении возвращался в город. Его встревожили слова Тони, что она принимает все его упреки и предупреждения. «Малышка Тони стала слишком жадной, — подумал он, — и слишком самоуверенной». Он не любил самоуверенных людей. Но больше всего он не доверял человеку, которого Тони называла голубоглазым индейцем. Кто он такой, черт бы его побрал? Откуда он пришел и зачем? Очень странно, что все его попытки узнать что-то о нем оказались тщетными. Это его насторожило. У каждого человека есть прошлое. Тем более у того, кто так лихо владеет оружием и не чувствует угрызений совести. Он должен был оставить хоть какие-то следы. Если не здесь, то где-нибудь еще. Но где? Этот вопрос оказался для судьи самым сложным.

«Мне придется связаться с агентством Пинкертона, — мрачно подумал Бенуа. — Вообще давно пора это сделать». Он нахмурился, вспомнив о шрамах, про которые однажды упомянула Тони, хотя сама не придавала этому значения. Насколько знал Бенуа, этот Маноло не подвергался аресту в этой стране, хотя полной уверенности в этом у него не было. Но Маноло неплохо говорит по-испански и, по слухам, происходит из племени команчей. Значит, остается Мексика. Да, на этот раз он заставит своих людей провести необходимые расследования на территории Мексики. Все нужно начинать там…

Но вскоре судья Бенуа забыл об этом. Едва он приехал домой, слуга вручил ему конверт, прибывший с последней почтой. Николас Бенуа уставился на небольшой квадратный конверт, от которого исходил едва уловимый запах дорогих духов.

«Франческа! Несравненная Франческа ди Паоли!» — радостно подумал он, открывая дрожащими руками конверт. Он уже давно стал ее страстным поклонником. Наконец-то она написала ему! Он снова посмотрел на конверт. Письмо пришло из Сан-Франциско. Бенуа заказал в этом городе самые дорогие цветы, которые должны были доставлять ей после каждого выступления.