– Кто такой двуликий?

– Это тебе лучше знать, первый, – старуха оторвала от сцепленных рук взгляд и удивленно посмотрела на Арчибальда, не ожидая такого вопроса.

– Кто устраивает жертвоприношения в Москве? – наставник попробовал зайти с другого бока.

– Говорю – не по Сеньке шапку меришь. Моих сил не хватит, чтоб увидеть. Чую только, когда он злодейства свои творит. Все живое в округе ту боль чувствует, зверь скулит, деревья лишний раз не шелохнутся. У меня и в первый раз звонари в голове бушевали, а в последний так и вовсе про грех подумала, только чтоб не чуять их страданий. Совсем извел мучеников, проклятый! Простой душегуб такого не сделает.

– Правом первого я освобождаю твою волю от своих оков. Иди, приготовь мне кофе, – резко оборвал Арчибальд разговор и, дождавшись, когда старуха займется делом, повесил полог Безмолвия.

– Что скажешь? – неожиданно обратился он ко мне. – На ее совести несколько тысяч трупов. Решай, судья, казнить или помиловать.

Каким бы неожиданным вопрос каторианца не был, я знал, где поставлю запятую без лишних моральных терзаний. Внутренне, я оправдал все злодейства Бабы Марфы еще во время допроса. Не мог я инициировать дело против нее и приговорить к смерти, если сам бы поступил так же. Даже убил бы не одну тысячу человек, ради жизни своего ребенка. Ведьма она не злая, с собственным пониманием морали, не противоречащим моему. Если она и помрет скоро, пусть это случится не по моему приговору.

– Так я и думал, – ответил на мое решение наставник. – Благоразумие лучше мнимой справедливости. Она – НПС и все, что творит с другими НПС игроков не касается. Заданий на нее нет, попадется, тогда инквизиторы сами разбираются. Если поймают, конечно.

Я согласно кивнул головой и спросил у наставника:

– Первый среди ведьм? Когда это ты успел?

– Сразу после рестарта. План с заменой Мадонны был уже в активной стадии. Думал, будет ведьмой. Основал орден среди НПС, чтобы проще было контролировать. Но жрецы невовремя влезли. Не понравилось им укрепление ордена. Ведьм тогда среди НПС и игроков в этом мире, что блох развелось. Я думал, святая инквизиция тогда всех извела, а ты смотри-ка, живучие оказались. Две тысячи лет в подполье. Молодцы бабенки! Нужно подкинуть их ведьмам-игрокам. Может что дельное получится.

– Как жареным запахло, бросил ведьм и сделал Мадонну друидкой, – хмыкнул я. Арчибальд безразлично хмыкнул. – Кстати, почему ты выбрал друидку среди других классов? Не хотел влияния Герхарда?

– Да. Плюс друиды вечно на своей волне, помешанные на слиянии с природой. Концентрации, самоконтролю, умению отрешаться для медитации их учат с момента появления. Как раз лишняя пара очков в мою пользу при борьбе сознаний. Так что вмешательство жрецов было удачным, у ведьмы шансов выжить меньше. Так, вернемся к нашей старухе. Наказывать ее, вроде бы, не за что. Ничего нового о Мерлине не знает. Кофе у нее паршивый. Не понимаю, как ты мог пить эту бурду и нахваливать. Рассказать, что она туда намешивает?

– Лучше не надо, – слова Арчибальда заставили мозг вспомнить вкус того самого кофе. Сейчас мне чудилось, что горьковатое, казавшееся пикантным послевкусие напоминает не самые приятные вещества. К горлу подкатила тошнота. Если есть выбор не знать, что давало эту горечь, я, пожалуй, останусь в неведении.

– Остается только одно, – Арчибальд достал коммуникатор и нажал несколько кнопок. – Привет, родная, тебя все так же неприятно слышать! Кто у тебя занимается НПС? Есть тут у меня один экземпляр на Земле, хочу отдать тебе на перевоспитание.

– Каково будет твое решение, первый? – закончив разговор, Арчибальд снял полог Безмолвия, и Баба Марфа решилась его потревожить. Ни сбежать, ни отравить нас она не пыталась. Во всяком случае, комплект Даро не нашел в приготовленном кофе странных или неизвестных ингредиентов. Старуха смиренно ждала своей участи от главы ордена.

– Твоя сила опасна, – ответил каторианец. – Она не велика, но уровень кошек давно переросла. Ты сама это знаешь, и должна понимать, почему я не могу оставить тебя здесь… – старуха расстроенно опустила голову, но каторианец не стал выдерживать долгую паузу и закончил мысль: – Ближайшее время ты проведешь среди сестер. Они позаботятся о тебе и научат многим вещам, соответствующим твоему уровню силы. За сына не беспокойся, тебе будет разрешено иногда его навещать. Завтра ты отправишься в Цюрих, там тебя встретят. Вопросы?

Баба Марфа застыла, решая для себя, как относиться к приговору каторианца. Конечно, с большей радостью она осталась бы доживать свой век рядом с сыном. Гадала бы для местных дев на мертвых кошках, когда сватов ждать, или лечила бы срамные болячки неверным супругам да супружницам. Но с другой стороны, быть недовольной решением первого повода не было. По сути, это было не наказанием, а важными переменами в жизни. На старости лет подобное выпадает далеко не каждой. Кивнув головой, Баба Марфа искренне поблагодарила главу Ордена за оказанную честь.

– Отлично. После того, как ты обучишься…

Что будет после, Бабе Марфе узнать было не суждено, потому как хлопнула входная дверь и послышался женский голос:

– Мам! Посмотрите сегодня за Димой? Меня на работу вызвали!

В проеме коридора, ведущего на кухню, появилась голова молодой женщины. Следом появился мальчишка восьми-девяти лет, которого мать мягко подтолкнул в нашу сторону.

– Ой, Вы не одна? Извините, что я без звонка.

– Это сослуживцы сына, – нашлась старуха, и взгляд гостьи стал заинтересованным. Выглядела женщина лет на десять моложе Веснина, но к старухе обращалась на Вы. Выходит, это была жена майора. Вот мужик – молоток, жирдяй жирдяем, а жену себе вполне хорошенькую отхватил… Или маман селективный отбор провела. С нее станется! А это у нас получает младший Веснин… Ого!

– Мы уже уходим, – где-то на границе сознания послышался голос Арчибальда. – Ярополк! Мы уходим!

Я был категорически не согласен с Арчибальдом. Уходить нам точно не следовало, но объяснить я это не мог по причине залипания над системным сообщением:

Вы обнаружили автора рисунка Исследователя.

– Оставайтесь, – запротестовала супруга Веснина. – Мне надо бежать. Димка вам не помешает. Мама, посмотрите?

– Посмотрю, деточка, посмотрю. Только мне завтра уехать нужно будет. Вон твой-то на работе для меня путевку в санаторий выбил. Так что дальше сами, – быстро нашла старуха объяснение своему отъезду.

– Ну и правильно! Вы не волнуйтесь, я вечером заберу. Ой, а что, он дома?

– Спит после ночного вызова, не трогай, – в голосе старухи послышался металл и на несколько мгновений глаза невестки стали стеклянными. Баба Марфа не гнушалась творить ворожбу прямо под носом первого, стараясь поскорее выпроводить женщину.

– Гости-и, – неожиданно протянул мальчик и поднял голову. У меня по спине пробежали мурашки, как будто я смотрел эпизод из ужастика. Мальчик немигающим взглядом смотрел в пол, и без конца теребил штанину. Что-то с ним было не так. С момента своего прихода он ни разу не взглянул на нас. Отсутствие привычного детского любопытства было ненормальным.

Входная дверь снова хлопнула за убежавшей, наконец, женщиной, и напугала Димку. Он вздрогнул всем телом, и также не поднимая глаз, обхватил себя руками. Послышался судорожный вдох.

– Идем, солнышко, я тебе сейчас шахматы дам. Расставь их по порядку, пока я не приду, – засуетилась Баба Марфа, но я схватил ее за руку, не позволяя увести «счастье» у меня из-под носа.

– Арчибальд, это он! – я кивнул на мальчика. – Он автор карты.

– Задание исследователя? – наставник сразу меня понял, и попросил испугавшуюся за внука Бабу Марфу остаться на месте. Та забеспокоилась, но послушно опустилась на табурет.

– Ты веришь в случайности?

– Я похож на идиота? – в голосе Арчибальда я услышал намек на возмущение.

– Кажется, нам поперло. Дима, это твой рисунок?