А потом он подумал: «Предательница! Она сделает все, чтобы победить».

Но не потребовалось много времени, чтобы всплыла истина. Он был лицемером. Нокс сделает все для получения большей власти и победы. Как он мог винить другого воина за то же самое?

И в самом деле, он не мог иметь и того, и другого. Не мог хотеть, чтобы Вейл была в состоянии защитить себя, а затем лишать ее власти при каждом удобном случае.

Но когда один день перетекал в другой, а она оставалась в ловушке своего ментального ада, он пожалел, что не остановил ее совсем по другой причине. Рейнджер был одним из старейших воинов, а Вейл — невероятно молода. Слишком молода, чтобы справиться с психологическим и эмоциональным натиском, который она приняла.

От беспомощности Нокс чуть не задохнулся. Он пытался занять свои мысли изучением меча Гуннара, но Вейл не раз открывала глаза и приказывала:

— Убей меня. Позволь мне присоединиться к ним.

К ним? Семье Рейнджера?

Ноксу нужно было, чтобы Вейл пришла в себя. Каким-то образом он научился доверять ей больше, чем кому-либо другому. Ему нравилось, как работает ее мозг, как она обдумывает последствия и плюсы каждого поступка. Она стала ценным приобретением, рассказав ему о своем мире и помогая выработать стратегию, как выиграть войну.

Они недолго знали друг друга, но время едва ли имело значение. Все великие события в его жизни, хорошие или плохие, происходили в одно мгновение. В момент, когда он создал ребенка. Когда он впервые увидел своего ребенка. Когда принял стрелу за женщину, которую должен был убить.

— Нет, — пробормотала она. На кончиках ее пальцев снова затрещало пламя, и Нокс наклонился, чтобы потушить его, не обращая внимания на многочисленные волдыри, появившиеся на его ладонях. — Неееет.

«Ненавижу это!»

— Вейл. Дорогая. — Он опустился рядом с ней, прижавшись бедром к ее бедру, и нежно провел костяшками пальцев по ее подбородку. Контакт с ней был не просто желанием, а потребностью. — Ты должна проснуться. Мы должны подготовить тебя к следующей регистрации.

Ему так много нужно было ей рассказать, так многому научить.

Если ему придется нести ее на собрание, что он и сделает, если придется, другие бойцы сочтут ее легкой добычей.

Или они уже так считают?

Если не легкой, то необходимой. Когда они узнают, что Вейл впитала воспоминания и способности своих жертв… чего никто другой не мог сделать… они не остановятся ни перед чем, чтобы ее ликвидировать.

Она прижалась к Ноксу, ее потребность в контакте была такой же отчаянной, как и его. Такая мягкая, сияющая кожа. Такая красивая, смелая женщина. Как он мог подумать, что она принадлежит к более низкому классу, чем «леди» из Ивилэнда? Обстоятельства ее рождения ничего не значили. Богатая или бедная, принцесса или крестьянка, она обладала большим изяществом и честью, чем кто-либо, кого он когда-либо встречал.

— Больно, — крикнула она, и Нокс отдернул руку, ненавидя саму мысль о причинении ей боли. — Я так больше не могу.

Он ни в чем не виноват. Так почему же он не мог успокоиться?

Ее крики стали громче, неистовей, и он с еще большей силой сжал ее челюсть.

— Я здесь, Вейл. — Солнце, которое грело. Она согрела его, не так ли? Впервые в жизни его мысли были заняты чем-то другим, а не войной. — Мне нужно, чтобы ты боролась с этими воспоминаниями.

— Нееееет, — она кричала. — Вернись ко мне.

«Ненавижу это».

— Проснись ради Нолы. Она будет страдать без тебя, да? Ты же этого не хочешь. Вернись к ней. Вернись ко мне. Я твой союзник, и я здесь.

Ожидание. Отчаяние.

— Больно, — снова закричала она.

{Время регистрации приближается. Разбуди ее}

— Я пытаюсь, — прорычал он. Глубокий вдох, выдох. Он похлопал Вейл по мягкой бледной щеке. — С меня хватит этого. Ты будешь бороться с воспоминаниями Рейнджера. Ты меня слышишь? Борись!

«Борись!»

Вейл окликнул хриплый голос Нокса, обдуваемый прохладным ветерком. Несмотря на мрачную трясину своих мыслей, она ощутила знакомый запах медового виски… дым, так много дыма. Она снова потерялась в нем. И в огне, так много огня, ее разум по спирали спускался в кроличью нору, заполненную воспоминаниями, которые она никогда не проживала.

Джета была мирным райским уголком. Затем прибыли армии из других королевств. Сражения не утихали, и Джета была уничтожена, как и Ивилэнд. Ресурсы были разграблены, облачные леса стерты с лица земли. Кристально чистые океаны окрасились в малиновый, когда горожан и домашний скот полностью истребили.

Опять пожары…

Рейнджер стоял перед могилами своих близких. Любимая жена, два любимых сына и любимая дочь. Он жаждал мести, чтобы забрать то, что эти другие миры ценили больше всего, и он верил, что нашел способ. Что-то под названием «Великая Война». Как боец, он мог помешать другим мирам завоевать новые территории и убить их лучших воинов.

— Вейл!

Снова раздался голос Нокса. Еще виски с медом и капелькой сливок. Ммм. Так хорошо. Она хотела большего.

— Сосредоточься на мне, Вейл. Борись, чтобы добраться до меня.

Бороться, да. Но как только она потянулась к нему, невидимая цепь сковала ее лодыжки и потянула вниз, глубже в яму. Так много боли. Так много решимости.

Рейнджер прибыл на Терру, чтобы отомстить. К своему удивлению он нашел новый смысл жизни. Селеста разбудила его омертвевшее сердце, и он нуждался в ее близости, всегда и навечно.

Это чувство исчезало всякий раз, когда они расставались, его печаль возвращалась, и он решил никогда больше с ней не расставаться. Он сделает все, чтобы погреться в ней душой и телом.

Освободившись ото льда, он спас ее от неминуемой смерти, перенеся в их особое место встречи, где залатал ее раны и уложил в постель, прямо рядом с собой, где ей и было самое место. И снова испытал полное удовлетворение… пока не проснулся и не обнаружил, что она ушла.

Ожидание ее возвращения было пыткой. Но рядом с лавандовым полем он чувствовал ее запах, вожделение к ней, бесконечный огонь в крови.

Наконец, открылся еще один разлом. Но что же он увидел? Пара карих глаз, которые не принадлежали его любимой Селесте.

Кто осмелился вторгнуться в его убежище?

— Вейл.

Голос Нокса прогремел у нее в голове. И снова она потянулась к нему. «Так по нему скучаю. Наше совместное время ограничено. Нельзя терять ни минуты врозь».

— Вейл!

На этот раз громче. Ближе… Прохладный ветерок вернулся, пронизывая ее насквозь, поднимая все выше… Нора попыталась засосать ее обратно, но она продолжала подниматься.

— Нам надо уходить, — отрезал Нокс. — Мы должны уходить прямо сейчас. Должны быть на собрании воинов. Сейчас, Вейл. Сейчас же!

Еще выше! Необходимо открыть глаза, встать и идти, не бежать, но тяга к ледяным горам была слишком сильной, чтобы ее игнорировать.

«Нужно быть в горах сейчас, сейчас…»

«Сейчас же!»

Словно от удара дефибриллятором, Вейл мгновенно проснулась. Воспоминания Рейнджера отступили на задворки ее сознания, и она пришла в себя.

Она тяжело дышала, обливаясь потом, но, по крайней мере, во рту у нее остался пьянящий привкус. Прозрачная пленка затуманила ее зрение. Вейл моргнула, и тень обрела очертания, нависнув над ней. Моргнула снова. Наконец пленка рассеялась, и она встретилась взглядом с Ноксом.

Он глубоко вздохнул, его плечи опустились, и Вейл нахмурилась. Что, черт возьми, с ним случилось? Красные круги окаймляли его налитые кровью глаза, синяки образовывали полумесяцы под ними, и линии напряжения обрамляли их. Он не брился уже несколько дней, его щетина была гуще и темнее, чем обычно. Шею покрывали рубцы.

— Ты в порядке? — спросила она, смущенная хрипотцой своего голоса. Подождите. Где она? Определенно не на лавандовом поле. Быстрый осмотр показал, что она внутри бункера Нокса. Обнаженная. — Я упала в обморок после того, как убила Рейнджера? Как долго я провалялась в отключке?