Посмотрев на нашего сына Гаррисона, я не мог не улыбнуться. У него на голове был светлый пушок. Протянув руку, я провел пальцем по его щеке, боясь даже прикоснуться к нему, ведь он был таким хрупким. Я наклонился и поцеловал Кору, невероятно гордясь ею.

— Я люблю тебя, — прошептал я ей в губы.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она.

А затем наш сын захныкал — самый милый звук из всех мною слышанных. Я попятился, и мы рассмеялись. Он уже прижал нас к своему маленькому ноготку.

И пока я смотрел на свою жену и сына, меня захлестнула эйфория. Я не знал, как выглядят небеса, но был уверен, что уже нахожусь на них.