Он смеется и хватается за свою промежность.

— Ты уверена, что ненавидела это на прошлых выходных, детка, — издевается он.

Джо Фитзер, еще один парень из футбольной команды, похлопывает Харрисона по плечу и смеется.

— Эй, Джессика, я свободен. Может быть, ты уделишь мне то же самое внимание, что и моему корешу Харрисону? — Джо подмигивает мне, когда делает глоток своего пива.

Хейли сжимает мою руку крепче, слыша слова парней.

— Заткнитесь, вы, сексуально озабоченные ублюдки! Никого не волнует, как вы позволите этой шлюхе трахнуть вас, или как вы хотите залезть в ее зараженные ЗППП трусики!

Элизабет крутится вокруг меня, хватает мои запястья своей левой рукой, потом приходит в ярость и снова дает мне пощечину. Единственное, что я делаю, это пытаюсь сдержать рыдания, рвущиеся из моего горла.

— Как тебе это, шлюха? Нравится? — шипит Хейли. — Подумай об этом в следующий раз, когда захочешь трахнуть чужого парня!

Она плюет мне в лицо, и они толкают меня на землю. Я чувствую песок и камни, вонзающиеся в кожу голых колен. Моя шея вытягивается, и я морщусь от боли, когда моя голова откидывается назад из-за дернувшей меня за волосы Элизабет.

— Извиняйся, шлюха! Скажи Хейли, что сожалеешь о том, что болталась с ее парнем!

Мысль обо мне, извиняющейся перед ней, кажется смешной. Что насчет него? Это он выбрал, быть со мной вместо нее.

— Делай это, сука! — кричит Элизабет, усиливая хватку, и тянет за волосы сильнее. Волосы выдергиваются из кожи головы, но я не отвечаю. Я не хочу давать ей то, что ей нужно. По крайне мере, пока. Затем она тянет руку вниз и выдирает из моего левого уха сережку, в ярости бросая ее на землю. Из груди вырывается небольшой крик, когда из мочки уха тонкой струйкой течет вниз по шее теплая кровь. Это уже не смешно — не так, как я даже могла себе представить, и я знаю, что они далеки от того, чтобы закончить со мной.

Я смотрю вверх и вижу свет от нескольких телефонов, указывающих в моем направлении. Они все снимают, как будто это какое-то фрик-шоу или развлечение.

— Доставай свой телефон, Хейли. Сделай несколько снимков этой суки, получающей то, что она заслуживает.

Закрыв глаза, я пытаюсь взять себя под контроль, прежде чем снова взглянуть на них. Невысказанный вызов в их глазах насмехается надо мной, они просят меня сопротивляться дальше. Мне не следует этого делать, но я сопротивляюсь. Я произношу слова, которые все равно для меня ничего не значат.

— Я сожалею, что за последние несколько уик-эндов твой парень кончил со мной больше раз, чем с тобой не сможет даже за всю жизнь! — самодовольно кричу я.

Я знаю, что не надо этого говорить, но ничего не могу поделать. Моя импульсивность побеждает. Все что я хочу сделать — унизить ее перед всеми, даже если это означает, что выставляю напоказ свой беспорядочный образ жизни.

Я сдерживаю рыдания, угрожающие прорваться, понимая, насколько это все унизительно для меня.

Хейли ударяет меня в грудь, заставляя упасть обратно на грязную землю. Она вытаскивает свой телефон и фотографирует меня, пытающуюся выпрямиться. Я слышу, стук сердца в своих ушах, и сквозь меня проходит страх. Инстинкты говорят мне подняться, но я не делаю этого. Любая храбрость, которая у меня была, уже давно ушла, но по правде говоря, не думаю, что она вообще у меня была.

На этот раз я желаю быть невидимой. Я не хочу быть здесь. Сейчас я это понимаю. Я думала, если они сделают это со мной, то потеряют интерес, но подняв глаза на них, я могу отчетливо увидеть, что это только подогревает их желание

Элизабет тянется вниз, вонзая свои ногти в мою руку и дико крича на меня, когда она изо всех сил тянет меня назад.

— Поднимайся, черт подери, ты, шлюха, и давай отпор! Ты делаешь это слишком легким. Где веселье? — она смеется, оглядываясь на небольшую группу, столпившуюся вокруг нас.

Хватая меня за волосы, она поднимает правую руку и снова ударяет меня со всей силы. Я падаю на землю, обхватив себя руками. Мое лицо в нескольких дюймах от грязи и камней, и, прежде чем я успеваю вернуться в прежнее положение, ее колено вонзается мне между лопаток, прижимая меня вниз. Мое лицо сталкивается с сотнями небольших неровных камней, и рот наполняется металлическим привкусом крови.

Сдаваясь, я не борюсь с ней и не пытаюсь уйти. Я полностью отделяюсь от боли, всего унижения, и лежу там абсолютно побежденная. В данный момент унижение и стыд, которые я должна чувствовать, отсутствуют, но я знаю, они вернутся. Они всегда возвращаются. Обжигающие удары по ребрам с обеих сторон сотрясают мое тело, и я понимаю, что они меня пинают. После долгих минут боли мое тело замирает, и я слышу, как под их ногами хрустят камни.

— В следующий раз, когда будешь думать о том, чтобы трахнуть чужого парня, вспомни сегодняшний вечер, шлюха! Мы будем счастливы в любой день снова надрать твою задницу! — кричит Элизабет, затем захлопывается дверь машины. Звук колес, поднимающих грязь и гравий, наполняет воздух в тот момент, когда они заводят двигатели своих машин и набирают скорость на темном асфальтовом покрытии дороги. Под мои ногти забивается песок, когда я вонзаю пальцы в грязь. Я изо всех сил пытаюсь подняться на своих трясущихся руках, но тело сопротивляется моим усилиям. Я закашливаюсь, и боль, что охватывает меня, слишком сильная, чтобы выдержать. Позволив телу тяжело упасть обратно вниз, я закрываю глаза. Тусклый свет луны медленно исчезает, превращаясь в темноту перед моими глазами.

***

Мои веки пытаются приподняться, когда я слышу мягкий мужской голос. Я слышу слова, но мозг не может понять их значение. Я могу сфокусироваться только на боли, пронизывающей все мое тело, и на вкусе крови во рту. Меня обхватывают нежные руки, и мягкие пальцы убирают волосы с моего лица. Я вдыхаю сильное тепло и аромат мяты. Мои глаза не могут сфокусироваться, но даже в этом смутном состоянии огромное влияние его взгляда на меня неоспоримо. Мое тело хочет, но не реагирует на объятие.

— Эй, открой глаза. Посмотри на меня, Джессика. Я помогу тебе, хорошо? Это я — Джейс, — я слышу его шепот, когда мой разум начинает выплывать на поверхность из темноты. Он тянет меня вверх, поддерживая, когда мои колени подкашиваются. — Давай, все хорошо. Я могу позаботиться о тебе.

Я чувствую его руки под моими коленями, когда он поднимает меня в свой сильный захват. Моя голова покоится на его груди, и я ничего не могу поделать, но стону от боли из-за давления на мои ребра. Я заставляю свои глаза открыться, чтобы посмотреть на него, уставившегося на меня. Забота на его лице очевидна. Его взгляд бегает туда-сюда, и я почти могу увидеть вопрошающие мысли, когда он осматривает каждый дюйм моего лица.

— Ты сильно ранена. Мы должны сейчас же доставить тебя в госпиталь. Черт, какого дьявола тут произошло? — заявляет он.

Мои слова застревают в горле, так что я только киваю. Несмотря на замешательство от того, почему он здесь, или почему он помогает мне, я расслабляюсь в его руках, когда направляется к своему пикапу. Он опускает меня на пассажирское сиденье, осторожно усаживая меня, затем тянется к бардачку. Он вытаскивает оттуда коробку с салфетками. В подстаканнике у него есть бутылка воды, и он тянется, чтобы схватить также и ее. Он держит ее, жестом показывая взять ее.

— Вот, выпей немного воды. У меня всегда есть «Адвил» в рюкзаке, — говорит он, затем наклоняется и вытягивает его из-под сиденья. — Я всегда держу его при себе, чтобы была возможность принять после игр или тренировок, — он вынимает банку из бокового отделения, открывает крышку и вытряхивает в руку две капсулы. — Вот, возьми их. Это поможет немного с болью, пока ты не доберешься до врача.

Я протягиваю руку за ними, мои пальцы слегка задевают его ладонь. Когда мы касаемся, странная энергия струится между нами — тепло и нерешительность, смешанные с притяжением, интенсивность этого почти душит. Мои глаза устремляются вверх, чтобы встретить его, в то время как сердце бешено стучит в груди. Секунды ощущаются как часы, когда невысказанные слова без особых усилий проносятся между нами. Я забываю свои страдания и боль, все остальное исчезает, кроме нас двоих в автомобиле. Я нервно отрываюсь от его взгляда, фактически заканчивая наш «святое-дерьмо-что-это-за-черт-возьми-чувство» момент, и открываю рот, чтобы принять лекарство. Внезапно я пугаюсь, чувствуя холод напротив моей щеки, и поворачиваюсь к нему.