Когда она ответила, ее голос прозвучал немного неуверенно.

— Неплохо, — сказала она. — Учитывая все обстоятельства, совсем неплохо.

Рафаэль широко улыбнулся.

— Не хочешь ли составить мне компанию? Завтрак по-бразильски, это не только экзотика — это по-настоящему изысканно и вкусно. Я уверен, что ничего подобного ты в жизни не пробовала!

— О, нет, — поспешно откликнулась она, плотнее закутываясь в халат и запахивая его на груди. — Спасибо за приглашение, но я еще не одета. Пока я буду приводить себя в порядок, твой кофе совсем простынет…

— Тогда я поднимусь к тебе.

Его слова прозвучали недвусмысленно и твердо, и Джессика поняла, что не в силах отказать ему. Рафаэль, повернувшись к слуге и отдав ему несколько распоряжений, уже шагнул к двери под балконом и скрылся из виду. Услышав, как щелкнул внизу замок, Джессика ринулась обратно в спальню. Успеет ли она причесаться или лучше сначала умыться? Паника охватила ее, мешая сосредоточиться.

Но она так и не успела ничего сделать. Коротко постучав, Рафаэль появился в спальне и шагнул к Джессике. Сдерживая волнение, Джессика с трудом удержалась от желания броситься в самый дальний угол.

Рафаэль остановился в двух шагах от нее, посмотрел на застывшее, как гипсовая маска, лицо и негромко сказал:

— Не паникуй. Я не рискну приблизиться к тебе сейчас. Мне нужно поговорить с тобой о сегодняшнем приеме. Мне следовало заранее подумать о некоторых деталях, но, поскольку до вечера еще далеко, время у нас есть.

— О каких деталях? — переспросила Джессика упавшим голосом.

— Во-первых, нужно придумать какое-то объяснение нашей скоропалительной помолвке, — начал он. — И договориться, как мы будем вести себя друг с другом на людях. Ты ведь не просто выходишь за меня замуж — ты становишься членом моей семьи, членом клана, так это называется у нас в Бразилии. А родственников у меня много — так много, что даже человеку, привыкшему к подобным вещам, бывает непросто. Я думаю, Джессика, что у нас не возникнет никаких проблем, если мы объединимся и будем держаться заодно.

Джессика чуть заметно наморщила лоб.

— Честно говоря, я не думала, что этот визит будет таким… официальным.

— А он и не будет, во всяком случае, в том смысле, какой ты вкладываешь в эти слова. Но ты должна понять вот что: главой клана считаюсь я, и от меня, от моих решений во многом зависит счастье и благосостояние многих людей — моих ближних и дальних родственников. Но не только они зависят от меня. Я тоже завишу от них, и навязывать им неизвестно кого в качестве своей жены, которую они должны будут уважать, как самого меня, я просто не имею права. Не то, чтобы они могли заставить меня изменить мое решение, но я, по крайней мере, должен дать им понять, что я выбрал себе в жены достойную женщину.

— Тайны мадридского двора! — фыркнула Джессика и, увидев, что его брови недовольно сошлись на переносице, поспешно добавила:

— Нет, я с радостью познакомлюсь с твоими двоюродными братьями и сестрами, с твоими тетями и дядями, но я не понимаю, что от этого может измениться?

— Как это что?

В его тоне впервые послышался металл, и Джессика почувствовала, как ее охватывает холодок страха. И все же она считала совершенно необходимым расставить все по своим местам. И немедленно!

— Раз я буду проводить большую часть времени в Новом Орлеане, — пояснила Джессика, — я вряд ли смогу как-то влиять на положение вещей здесь.

— Ты так в этом уверена? — переспросил Рафаэль.

— А как же иначе?! — воскликнула Джессика. — Как же тогда я смогу управлять «Голубой Чайкой»?

Он долго смотрел на нее и молчал; его глаза за частоколом густых длинных ресниц были задумчивы и чуточку печальны. Наконец Рафаэль сказал:

— Этот вопрос мы решим позже. А пока давай обсудим вот какой момент…

— Нет-нет, постой! — перебила его Джессика. — Мы договорились, что я буду и дальше распоряжаться той частью объединенного капитала, которая принадлежала деду. Я должна управлять «Голубой Чайкой»! Не хочешь же ты сказать, что я смогу делать это отсюда? Это невозможно!

— Разумеется, не отсюда, а из Рио. Я планирую оборудовать для тебя офис рядом со штаб-квартирой КМК.

— Нет, на это я не могу согласиться, — резко сказала она. — Я слишком хорошо знаю, что ни один день не обходится без множества мелких, но важных проблем, справиться с которыми можно, только находясь на месте. Ты и сам должен понимать, что часть вопросов оперативного управления компанией можно решать, сообразуясь с реальной обстановкой, и если я буду неизвестно где…

— Об этих мелочах вполне может позаботиться Кейл Фрейзер, — нетерпеливо перебил ее Рафаэль. — От троюродных братьев тоже должна быть польза, хотя бы изредка.

Джессика почувствовала себя обманутой, в груди у нее закипал гнев. Она-то думала, что Рафаэль все понимает и что его предложение подразумевает действительно равное участие в делах, а он, оказывается, с самого начала собирался запереть ее в четырех стенах словно в гареме, бросив как кость чисто декоративную должность главного исполнительного директора дедовской фирмы. Что ж, она сама виновата! Ей нельзя было забывать, с кем она имеет дело.

— Ничего не выйдет! — решительно сказала она. — В фирме не может быть два высших должностных лица. И тот, кто обладает правом решающего голоса, обязательно должен заниматься каждодневной рутиной, чтобы ориентироваться в ситуации. В противном случае его решения могут принести только вред.

Рафаэль слегка наклонил голову.

— Мне казалось, — сказал он тихо, — что я дал тебе понять совершенно ясно: мне не нужна жена, которая постоянно находится черт знает где. На другом континенте. В другом полушарии.

— Но мы же будем встречаться! Многие супружеские пары так живут, — защищаясь, возразила Джессика, но в ее голосе уже звучало отчаяние.

Рафаэль покачал головой.

— Я хочу каждую ночь ложиться спать в одну постель с женщиной, на которой я женился. Я хочу касаться ее каждый раз, когда мне этого захочется, и я должен быть рядом, когда буду нужен и ей. Я хочу просыпаться утром и видеть ее голову на соседней подушке; я хочу завтракать вместе с ней и знать, всегда знать, что она со мной, в безопасности, что ей хорошо и спокойно…

— Это, конечно, замечательно и очень удобно, — вставила Джессика, схватившись за сарказм как за единственное средство, способное защитить ее от гипнотического воздействия его негромкого, сочного баритона и от соблазна, который таил в себе этот мужчина. — Но со мной это не пройдет. В таком случае тебе надо жениться на ком-нибудь другом.

Его губы нервно дернулись.

— Я так не думаю, — заявил он. — Мы заключили договор, и я намерен заставить тебя выполнить свою часть.

— Но ты не можешь заставить меня выйти за тебя замуж! — дерзко возразила Джессика, упрямо выпятив подбородок.

Рафаэль смерил ее долгим, внимательным взглядом. Его глаза были бездонны и темны.

— Не могу?

Он сказал это с такой уверенностью, что по спине Джессики побежали мурашки.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Подумай, — коротко бросил он. Совершенно очевидно, он угрожал ей. Ей и «Голубой Чайке». Джессика знала, что Кастеляр в любой момент может отозвать свое предложение о слиянии и потребовать оплаты закладной. Суд несомненно признал бы «Голубую Чайку» банкротом, после чего фирма Клода Фрейзера перестала бы существовать, так что, если Джессика хотела сохранить компанию деда как самостоятельное предприятие, она должна была сделать так, как он хочет. Она, во всяком случае, считала, что именно такой сценарий имел в виду Рафаэль, хотя за его словами могли скрываться иные, куда более опасные для нее угрозы.

Да, Рафаэль Кастеляр был настоящим пиратом — грозой морей и в особенности мореходов. Ведя конкурентную борьбу, он, как видно, не гнушался ничем и шел к цели самым прямым и коротким путем. Конечно, у него не было ни повязки на левом глазу, ни абордажной сабли, ни говорящего попугая — или все-таки был? — подумала Джессика, вспоминая крупную зеленую птицу с золотыми подкрылками, — да и методы он предпочитал более утонченные, но результаты были те же. Шли ко дну компании, экипажи оказывались без работы на берегу, а сокровища Кастеляра уже не вмещались в приготовленные для них сундуки. Даже ее — свой самый ценный трофей — он был намерен держать в золотой клетке, и никакой иной альтернативы у Джессики не было — разве что пройтись по парапету, как эти экзотические птицы.