- Полная жопа!

Мне оставалось лишь отчаянно завидовать старшим ребятам, отслужившим свои три года без приключений.

В их рассказах про службу самым страшным происшествием был прилёт какого-нибудь боярина с проверкой. А тёмные облака возникали только над гнёздами, которые время от времени появлялись поблизости от границы.

А сейчас…

Степь, наверно, никогда не была в этих местах настолько популярной. Точно нет! Даже когда тут кочевали кайсаки и другие тюркские народы, такие толпы в одном месте не собирались. А уж после того как в эти места пришла Тьма – земли и вовсе стали безлюдными.

Но всё в этом мире меняется. И жаль, что менялось оно у меня на глазах.

Ещё час назад я любовался бесконечными просторами, высушенными летним солнцем и покрытыми сухой травой, прибитой ветром к земле. А прямо сейчас – смотрел на бурлящую массу самых разнообразных, но неизменно отвратительных существ.

И все они сплошным потоком текли в сторону нашего опорника.

Опорная застава Русского царства на границе Тьмы всегда выглядит одинаково: шестиконечная звезда с прочными армированными стенами четырёх метров в высоту. Верхний край, будто древние крепостные бастионы, оборудован зубьями с бойницами и пластиковыми мостками для воев и орудий.

Такое укрепление рассчитано на сотню защитников. В нашем отряде есть десять миномётных расчётов, два скорострельных орудия и шесть пулемётов. Грозная сила против отдельных тёмных созданий, между прочим! Жаль, она кажется совершенно бесполезной, когда на тебя прёт нескончаемый поток монстров.

От этой мысли я крепче сжал в руках автомат – моё единственное оружие. Мне не повезло: я не попал в расчёты орудий, миномётов и пулемётов. И в водители тоже не попал. И оператором дронов не стал. Я был обычным стрелком, и моей задачей было прикрывать настоящую убойную силу опорника.

Автомат и длинный штык из хладного железа – вот и всё моё оружие. И нас таких было четыре десятка из сотни. Обычные вои-призывники, попавшие во внезапную мясорубку на границе с Тьмой.

Не так я себе представлял свою службу! Совсем не так!

Справа от меня раздался трёхэтажный мат нашего сотника. Скосив глаза, я увидел, как он жёстко распекает расчёт орудия. А ещё искоса поглядывает на армию Тьмы, которая всё ближе, и нервно кривит рот. Боялся наш командир… Тоже боялся, как и мы… Но виду старался не подавать. Наверно, он тоже не так представлял себе предпоследний год перед заслуженной пенсией.

Никто из наших не рассчитывал на своей шкуре, а не из школьных учебников узнать, что такое нашествие из Тьмы. Все мы хотели оттарабанить свой срок – а затем продолжить сытую мирную жизнь на просторах великой Руси.

Вот только судьба распорядилась иначе. Вторая по размерам на планете и самая опасная из всех, Монгольская Тьма очнулась от долгой, почти столетней спячки и выплюнула в нас сотни тысяч своих мерзких созданий.

Над этой бескрайней ордой, затягивая саваном голубое небо, шли тёмные облака. Ещё немного, и солнечному свету будет не пробиться через эту плотную завесу.

И в мрачном сумраке мы примем на себя первый удар нашествия.

- Не зеваем, м-мать! – ругнулся сотник. – Сейчас до первой метки доползут! Только промахнитесь мне!..

Рявкнули выстрелы миномётов, отправляя смертоносные подарки в далёкую массу врагов. Взрывы всколыхнули, но не остановили этот сплошной ковёр из живых существ. Где-то вдали бахнули ещё разрывы: это отстрелялась соседняя, сто двенадцатая застава.

- Страшно, брат? – услышал я слева от себя и глянул на Егора, пристроившегося у зубца.

Мы с ним были погодки. Вместе ходили в школу, вместе выпустились и вместе пошли отдавать долг Родине. Мы и в школе были хорошими приятелями, а во время службы – тем более, сдружились.

Обычно Егор был парнем весёлым, из тех, кто всегда готов позубоскалить. Но тут я по голосу понял, что ему тоже страшно. Да всем было страшно! Сколько там в начале двадцатого века, при последнем нашествии из Монгольской Тьмы, выжило стрелков на опорных заставах? Пять процентов?

А сколько выживет сейчас?

- Спросил так, будто сам не боишься… – буркнул я в ответ.

- Я?! – возмущённо переспросил Егор. – Я, брат, не боюсь!

- Ну да! – согласился я, добавив скепсиса в голос.

- Я, брат, очень боюсь… – признался Егор. – Очень-очень боюсь!

- Не смей! – потребовал я.

- Что? – удивился мой друг.

- Не смей очень-очень бояться! – пояснил я и улыбнулся, показывая, что это шутка. – Очень бояться можно. А очень-очень – нельзя!

- Так, разговорчики! – донёсся до меня голос десятника, и мы с Егором дружно заткнулись.

Снова ухнули миномёты, следом грохнул выстрел из орудия. Но и мины, и осколочно-фугасный снаряд лишь колыхнули море монстров. А спустя секунду страшная чёрная масса снова покатилась дальше, к нашей заставе.

- Не ссать, вои! – из наушника шлема донёсся бас сотника. – Прорвёмся! К нам отправили полусотню ратников в подкрепление! И «Чайки» пятые уже в воздухе.

Он, наверно, хотел нас подбодрить этой новостью. Так и у меня для него новость есть: не сработало, блин! Страх никуда не делся. Даже если ратники и успеют, то разве чтоб закопать то, что от нас останется и что ещё не съедят уродцы Тьмы.

Вот «Чайки» – а точнее, реактивные истребители «Чайковский-12» – эти везде успеют. Отработают по противнику и уйдут в тыл, на безопасные аэродромы. Может, ещё разок прилетят потом. Если нам очень повезёт.

- Жил-был мальчик Егор, – мой друг сделал паузу, а затем продолжил: – Вот сам и виноват…

- Все сами виноваты, – оценив шутку, улыбнулся я.

- Да невиноватые мы! – буркнул Миша, ещё один парень из нашего десятка. – Они, суки страшные, сами пришли.

- Вот-вот! Они пришли, а хоронить их всех нам! – согласился Егор. – А где?

- Скажу хоронить, и будете хоронить! – донёсся до меня голос десятника. – Степь большая, на всех места хватит!

- А нас как-то маловато для похоронной команды, Стёп! – откликнулся его зам.

- Это вас мало, если считать один час работы на каждого! – не согласился десятник. – А вот если вас умножить на семьдесят два – тогда очень даже много.

- А чего это нас на семьдесят два умножать, гын десятник? – осторожно уточнил Егор.

- Ну если сможете четверо суток без сна и отдыха копать, тогда умножай на девяносто шесть! – посоветовал десятник. – Так… Зубоскалить заканчиваем, всем готовность!

Степан Порфирьевич, наш десятник – милейший человек, если вдуматься! А если вдуматься чуть глубже, то деспот и тиран. Но мы его любили всем десятком. Сколько он наших косяков прикрыл во время службы – не сосчитать. Так что, если скажет копать от стены и до заката, будем копать.

Хотя, конечно, чтобы копать – надо выжить.

А выжить у нас шансов маловато.

Наши орудия били, не переставая. У ребят, наверное, уже стволы дымились. Да и соседние опорники не отставали. Я был уверен: на всей границе, куда пришёлся удар из Тьмы, не было сегодня ни одного идиота, который бы решил экономить боезапас.

Русское царство велико и обильно! И порядок в нём имеется. С тех пор как Рюриковичи перестали грызться промеж собой, и вовсе такой порядок навели, что всё работает как часы. Так что за нашей спиной – почти полмиллиарда населения. И где-то там, в тылу, уже сейчас в три смены готовят новые снаряды, мины и пули.

Нам подвезут всё: боеприпасы, медикаменты, одежду и еду. Нам только запасные жизни никто не подвезёт. И мои сослуживцы могут сколько угодно храбриться. Вот только я знаю, что шансов у нас очень мало. Практически нет.

Потому что в моей голове есть ещё одна жизнь, прожитая совсем в другом мире. И была она гораздо более насыщенной. Да и продлилась больше пяти десятков лет.

Впрочем, этого я никому не рассказывал. И, наверно, не расскажу. Потому что знать об этом необязательно ни друзьям, ни сослуживцам, ни даже моей местной семье.