«Если выживу!» – напомнил себе я, прячась за зубцом от очередного ледяного снаряда.

- Да сколько ж можно! – возмущённо просопел Славка, ещё один мой сослуживец.

- Отставить унывать! – рявкнул десятник.

- Да я и не уныва… – начал было Славка, но осёкся.

- А-а-а-а! Сука! – возмутился Егор, когда тело парня завалилось в его сторону, а ботинки залило кровью. – Гын десятник, Славка того!..

- Вижу, что он того! – рявкнул десятник, хватаясь за таблетку наушника. – А ну пригнулись все!.. Третий десяток – один мёртвый.

Вовремя он приказал пригнуться, к слову… В следующую секунду на наше укрепление налетел целый смерч! И всё бы ничего, вот только он был с начинкой: целой кучей большущих булыжников, которые неизвестно откуда сюда принесло.

Сам-то смерч нам вреда причинить не мог. Стоило ему добраться до стены, как наконец-то включили щит заставы. Он был похож на мыльный пузырь. Этот щит легко пропускал снаряды: и врага, и наши, а вот любое вражеское колдовство рассеивал. Так что от смерча и следа не осталось. А на наши позиции просто обрушился град из камней.

Вот только Славку это уже не могло вернуть. Как и ещё троих ребят, которым с разгона поотрубало головы острыми краями булыжников.

За стеной слышались крики и рёв приближающейся орды. А грохот взрывов теперь и вовсе оглушал.

До контакта с противником оставалось совсем чуть-чуть.

И я сжимал свой автомат, как утопающий хватается за спасательный круг.

Из дневника мальчика Феди, написанного на неизвестном языке

Феномен Тьмы Андрею неизвестен… (ля, какой же у меня тут почерк [замарано] – пусть будет ужасный!.. но так даже лучше! из-за почерка точно никто не прочтёт… все и так думают, что я типа делаю вид, что пишу, потому что рукописный русский Андрея тут никому непонятен… надо перестать материться, даже под нос… местные не все слова знают).

Феде уже двенадцать лет. Их учат истории, но про Тьму мало что объясняют. Вот, мол, пришла в двенадцатом веке – и всё. Теперь она есть, и с ней надо сражаться.

Однако кое-что я всё-таки раскопал в общедоступных источниках.

Тьма пришла сразу и по всему миру. Ещё в конце десятого века её ростки появились в разных частях света, но преимущественно в северном полушарии. И только два ростка возникли в южном – в Африке и Австралии (здесь этот материк называют Омавронотос или Нам… ВАЖНО! нет никакой Австралии!.. и Австрии тоже нет!).

Какое-то время Тьма развивалась как очаговые локальные образования. А потом вдруг начала расти. Причём везде одновременно. Опять же, так говорят (х.з., правда это или нет, но правду хрен раскопаешь).

…

В первые десятилетия войны против обитателей Тьмы у людей было только хладное железо и сталь (хладное железо лучше, но говорят, оно хрупкое и быстро ржавеет). Правда, и сами отродья Тьмы, как я понимаю, были так себе бойцы. Сейчас таких уже и не осталось – все стали сильнее. Небось, витамины жрали пачками. Но для людей тех времён отродья, даже слабые, были, типа, страшными чудовищами. И чем сильнее какой-то народ противостоял Тьме, тем сильнее давила Тьма, и тем быстрее появлялись «меченые». Но тем народам, кто оказался рядом с Сердцем Тьмы – вот им реально не повезло.

Чукчи, монголы, индейские племена – исчезли практически полностью. Восток и север Китая (тут он – Чжунго) пуст. Средняя Азия – под Тьмой. Все народы Скандинавии остались только в истории и Винланде. Северная Америка (здесь – Винланд) почти поглощена. Сибирь – пуста и полна преобразившегося зверья. А те страны и народы, которые сумели выжить, вынуждены поддерживать у себя сильно централизованные диктатуры.

…

Тьма растёт, выплёвывает из себя монстров. Местные люди бьют монстров всем, чем могут. Некоторые становятся «мечеными», хотя официальное их название – одарённые, двусерды. У них вроде как второе сердце формируется, которое позволяет использовать какую-то «теньку» или «тень», колдовскую энергию. Сам я таких пока не встречал. Но местные технологии работают на «теньке» наравне с привычными мне видами энергии.

Некоторых людей, попавших во Тьму, она обращает в тёмных. Это тоже люди, но уже не люди. Они выполняют роль полководцев и меченых для Тьмы. Вот, пожалуй, и всё, что можно про этот феномен разузнать. И это удивительно! Потому что тут из-за этой Тьмы всё пошло через задницу, а ей в школе уделяется меньше времени, чем распрям Рюриковичей!

Впрочем, с Тьмой я ещё могу познакомиться. Говорят, что служба тут почти для всех обязательна.

- Всё! Последняя! – пулемёт ещё всаживает очередь за очередью в наступающую орду, а расчёт уже сообщил, что патроны скоро закончатся.

Это была плохая новость. Потому что новые снаряды взять неоткуда. А значит, пулемёт вот-вот превратится в обычный кусок железа, который больше незачем защищать. Как до этого случилось с артиллерийским орудием, когда закончились снаряды. Пока ещё бьют миномёты, пока ещё стреляют пулемёты, но скоро шквал из стали и свинца станет слабее.

Мин хватит ещё на пару дней. Так сказал интендант в столовой, где у нас теперь и место для сна, и место для еды, и последнее прибежище. Форт, имеющий форму звёзды с шестью лучами, три луча уже потерял. И тот луч, который защищает мой десяток, тоже скоро потеряет.

Совсем рядом хлопнула молния, заставив двух человек схватиться за уши и застонать, упав на настил. Меня тоже слегка контузило и сбило с ног. Но я был дальше – мне повезло.

Тёмные били, не переставая. Купол над заставой постоянно дрожал, как готовый лопнуть пузырь. Но мы держались. Всё ещё держались. Хоть часть тёмного колдовства и прорывалась через щит.

Шёл третий день нескончаемого боя. Рядом со мной в край стены вонзились серые когти очередной твари. Я подтянул к себе автомат и замер, дожидаясь шанса на удачный выстрел. Рядом сейчас нет никого, кто мог бы мне помочь.

Вот что-то заскребло за стеной, послышалось пыхтение – и над краем стены показалась огромная мохнатая башка, с круглыми как у филина глазами. В голове тут же всплыло справочное описание этого уродца. Таких называли паскудью. Очень неприятные существа. Передвигаются тихо, почти бесшумно, ловкие, с крепчайшими когтями, которыми могут бетон крошить. А вот броня у них слабая. Выстрел в голову, промеж глаз – почти гарантированная смерть.

Я надавил на спусковой крючок, и автомат плюнул короткую очередь. Пули легли кучно – все между круглых глаз. Уродец дёрнулся, и голова над стеной пропала. А следом, через пару секунд, со скрежетом сорвались вниз когти.

- Дерьмо… – прошипел я, заставляя себя кое-как подняться с настила для стрелков. – Миша, ты как?

- А-а-а… – тот лишь стонал.

Я протянул руку и потряс сослуживца. Миша вскинулся и, посмотрев на меня шальным взглядом, замотал головой.

- Ты как, Миша? – снова спросил я.

- Не… Не слышу, Федь! – отозвался тот. – Ваще не слышу…

- А-а-а! Мать! – прямо за Мишей появилась очередная лапа. – Пригнись!

Миша не слышал, но пригнулся, когда я вскинул автомат, наводясь ему за спину. Вслед за лапой из-за стены вылезла и отвратительная харя. Длинные челюсти, острые зубы и синий язык, как у жирафа. Вульф. Очередной солдат орды Тьмы. Один из самых слабых и многочисленных. Можно бить в голову, можно в сердце.

Та-та-та! Автомат плюнул очередь, и голова скрылась за парапетом.

Отчаянно застрочил пулемёт на своей позиции, посылая длинную очередь в пролом на стене, куда пёрли враги. Жахнула мина, и в воздух взлетели ошмётки тварей вперемешку с землёй.

- Эй! Ты меня слышишь!? – я добрался до второго контуженного.

И, каюсь, немного позавидовал его броне и оружию.

Ратник Ишимского княжества в штурмовом костюме. Он еле ворочался: молния ударила в стену уж очень близко к нему. Но помирать вроде не собирался. Я потряс его за плечо, и ратник пару раз прикрыл и открыл глаза, а затем успокаивающе кивнул: мол, всё хорошо.