Кортеж въехал через северные ворота авиабазы, и машины покатились по бетонной полосе. Лимузин Армстронга остановился так, что пассажирская дверь оказалась в двадцати футах от ступеней трапа. Самолет оказался двухтурбинным «Гольфстримом», выкрашенным в традиционные сине-белые цвета. Двигатели пронзительно завывали, закручивая струйки дождя в тонкие спирали. Из «сабербенов» высыпали агенты, а вице-президент, выскользнув из лимузина, бегом преодолел двадцать футов под моросящим дождем. За ним проследовала личная охрана, Фролих, Нигли и Ричер, к которым присоединилась пара репортеров из стоящего неподалеку фургончика, а замыкали группу еще трое агентов. Наземная бригада откатила трап в сторону, и стюард закрыл дверь самолета.

Внутри «Гольфстрим» ничем не напоминал борт № 1, который Ричер неоднократно видел в кино. Он больше походил на автобус, в каких раньше разъезжали рок-музыканты. Обычное транспортное средство, если не считать двенадцати пассажирских сидений, сделанных на заказ, да и то не слишком шикарных. Восемь из них, попарно разделенные столиками, располагались по двум бортам фюзеляжа, а остальные четыре были установлены в ряд впереди. Кожаные кресла и деревянные столики плохо гармонировали с чисто функциональным убранством салона. По неофициальной установленной иерархии все знали, куда кому садиться. Поначалу все толпились в проходе, ожидая, пока Армстронг выберет себе кресло. Он выбрал место у иллюминатора с левой стороны против движения самолета. Журналисты расположились к нему лицом за тем же столиком: видимо, между ними существовала предварительная договоренность об интервью, чтобы зря не тратить времени в полете. Фролих и личная охрана вице-президента заняли второй столик. В переднем ряду поместились Нигли и трое агентов. У Ричера не оставалось выбора, как только оказаться через проход от Фролих, но зато рядом с Армстронгом.

Запихнув пальто в багажный контейнер над головой, он сел в кресло. Армстронг посмотрел на него, как на старого приятеля, и репортеры тут же нетерпеливо заерзали, бросая на Джека удивленно-вопросительные взгляды. Они изучали его костюм, и Ричеру казалось, что он читает их мысли: «Для агента этот парень слишком шикарно одет. Кто он такой? Помощник? Или лицо, аккредитованное при вице-президенте?» Джек с таким равнодушным видом пристегнулся к креслу, словно летать с вице-президентами ему приходится каждые четыре года. Армстронг молчал, не думая рассеивать заблуждения журналистов. Он спокойно сидел, дожидаясь первого вопроса.

Под нарастающий гул двигателей самолет вырулил на взлетную полосу. К тому времени, когда он поднялся в воздух, набрал высоту и выровнялся, все, кроме сидящего за столиком Ричера, уже мирно спали в своих креслах. Они отключились, как свойственно профессионалам, получившим свободное окно в напряженной работе. Очевидно, Фролих не впервой спать в самолете: она склонила голову на плечо, руки сложила на коленях и выглядела при этом великолепно.

Трое агентов за ее столиком развалились в менее благопристойных позах. Огромным парням с мощными шеями, могучими плечами и толстыми запястьями было тесновато, и один даже вытянул в проход ногу в ботинке чуть ли не последнего размера. Нигли, по расчетам Джека, спала как раз за ним. Она могла расслабиться где угодно. Ричер помнил, как она уснула на дереве во время продолжительной засады. Нащупав кнопку на подлокотнике, Джек чуть откинул кресло, устраиваясь поудобней. И в этот момент репортеры приступили к интервью. Их первые вопросы, адресованные Армстронгу, касались личности Ричера.

– Можно узнать его фамилию, хотя бы для истории? – поинтересовался один из них.

Но Армстронг отрицательно покачал головой.

– Я считаю, что имена таких личностей должны оставаться на данном этапе строго засекреченными.

– Однако можем ли мы предполагать, что до сих пор находимся в сфере деятельности Агентства национальной безопасности?

Армстронг добродушно улыбнулся, почти что подмигнув репортеру:

– Я не могу запретить вам предполагать все, что вы пожелаете.

Корреспонденты тут же принялись что-то записывать. Затем они повели беседу о международных отношениях, делая акцент на военные расходы и источники финансирования. Ричер проигнорировал эту часть интервью и попытался задремать. Он снова очнулся, когда в его сознание проник один и тот же повторяющийся вопрос, и почувствовал на себе чей-то взгляд. Один из репортеров смотрел в его сторону.

– И все же, поддерживаете ли вы до сих пор доктрину подавляющего превосходства? – поинтересовался второй журналист, обращаясь к Армстронгу.

Вице-президент посмотрел на Ричера:

– Может быть, вы пожелаете прокомментировать это?

Ричер зевнул:

– Да. Лично я до сих пор поддерживаю идею о подавляющем превосходстве, можете не сомневаться. И всегда поддерживал, вы уж мне поверьте.

Оба репортера снова принялись что-то записывать в своих блокнотах. Армстронг мудро покивал, а Ричер откинул кресло еще больше назад и, приняв полулежачее положение, снова заснул.

Он проснулся в тот момент, когда самолет начал снижаться. Все вокруг тоже пришли в движение. Фролих тихонько отдавала подчиненным последние распоряжения. Нигли прислушивалась к ним, как и агенты. Джек взглянул в иллюминатор, находившийся рядом с Армстронгом, и увидел безоблачное голубое небо. Бурая, словно спящая, земля лежала на десять тысяч футов внизу, как и Миссури, протекающая с севера на юг через бесконечные синие озера. С востока на запад пробегала тоненькая ниточка шоссе I-94. А вот здесь грязным коричневым пятном расползся сам городок Бисмарк, в котором они уже встречались.

– Безопасность периметра оставим местной полиции, – говорила Фролих. – Сегодня там будут дежурить сорок сотрудников, а может, и больше. Плюс полицейские в машинах. Наша задача – держаться вместе и как можно плотнее. Мы появимся неожиданно и так же внезапно исчезнем. Прибываем уже после начала мероприятия, уезжаем задолго до его окончания.

– Оставляя их в трепетном ожидании следующей встречи, – вставил Армстронг, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Этот метод прекрасно срабатывает в шоу-бизнесе, – подхватил один из журналистов.

В этот момент самолет чуть покачнулся и направился к посадочной полосе. Все срочно привели кресла в вертикальное положение, тут и там раздались щелчки застегиваемых ремней. Репортеры убрали ручки и блокноты. Эти двое должны были оставаться в самолете, так как сама встреча по прибытии не представляла интереса для таких крупных специалистов по международным отношениям. Фролих посмотрела на Ричера и улыбнулась, хотя он успел заметить в ее глазах тревогу.

Самолет аккуратно приземлился и подрулил к самому краю бетонной полосы, туда, где прилетевших уже ожидало пять автомобилей. С обоих концов кортежа стояли полицейские машины, а между ними – три одинаковых «линкольна». Небольшая наземная команда уже ждала неподалеку с трапом. Армстронг в окружении личной охраны прошествовал в средний автомобиль. Трое агентов прикрытия забрались в следующую машину, а Фролих, Ричер и Нигли расположились в первом «линкольне». С безоблачного неба сияло ослепительное солнце, но воздух так и не нагрелся.

– Вам предоставляется полная свобода действий, – сказала Фролих. – Поступайте так, как сочтете необходимым.

Навстречу им не попалось ни одной машины. Казалось, они едут по пустой необжитой местности. Правда, путешествовать по гладкому шоссе пришлось недолго, так как неожиданно вдали показалась знакомая Ричеру церковь с колокольней, вокруг которой сгрудились домики. По обеим сторонам подъездной дороги выстроились припаркованные машины, а за сто ярдов от территории религиозного центра полиция перекрыла движение. Кортеж проехал дальше, направляясь к автостоянке. Ограда ее была украшена флажками. На обширном газоне уже собралась толпа встречающих, человек триста. И над всеми ними нависала колокольня – высокая, в основании квадратная, мощная и ослепительно белая в лучах солнца.