— Я еще дам тебе двух охранников. И Зенон пойдет с тобой, — продолжил он, рассматривая меня поверх сомкнутых пальцев.

— С Зеноном? — непроизвольно вздрогнула я.

Иеракс повел бровей:

— Ты боишься? Чего именно? Зенона или за него, что он не справится?

— Нет-нет, — замахала я руками. — Просто…

— Послушай, Рита, — от этой уменьшительной формы моего имени я вздрогнула. Так называл меня только папа. Херонец тем временем продолжил: — Я скажу тебе о моих некоторых размышлениях о тебе и Зеноне. Я вижу, что ты уже сделала невозможное. За пару стандартных вращений ты смогла то, что другие ученые мужи не сумели сделать за три полных цикла! Твое влияние на моего сына очевидно и бесспорно, как и впечатляюще. Я ждал от тебя много меньше. Ты не знаешь, но сейчас в империи неспокойные времена. И поэтому возвращение в общество Зенона важно как никогда, — он глубоко вздохнул и продолжил: — И именно поэтому, я спешу. Думаю, можно понемногу начинать выводить его в люди. Поход в торговый центр — будет хорошим подспорьем. Ты будешь рядом, поэтому сможешь в любой момент поддержать его и нивелировать панику. Можешь действовать так, как посчитаешь правильным. Ему это нужно. Я планирую его уже в ближайшее время возвращать назад в общество. Подобная практика ему очень нужна. Так что этот вопрос не обсуждается.

— Я не думаю, что это все-таки хорошая идея… — отвела я неуверенный взгляд.

— Почему? Зенон обидел тебя?

— Не в этом дело…

— Скажи, я не знаю языка жестов землян, — внимательно всматриваясь в мое лицо, сдвинул брови Глава Рода.

— Я на него сегодня накричала, — опустила я глаза.

— Накричала? На Зенона? Он позволил? За что? Он приставал?

Я лишь коротко кивнула.

— Как?

Ответила я не сразу, поскольку никогда и ни с кем не говорила по душам. Разве что с подружкой по колледжу. Но ведь она девушка. А это нужно откровенничать с мужчиной, да еще и другой расы. Непривычно и неловко. Как бы то ни было, говорить придется, потому что он единственный, кто заинтересован в моем и Зенона благополучии. А чтобы найти общий язык с мужчиной другой расы, необходим советчик из той же расы. Так что завязав в тугой узел стеснение, я начала:

— Я… он… обнял меня и поцеловал в шею. А я ему пощечину дала…

Лоб Иеракса прорезала морщина недоумения.

— Атаны к эранам подходят только в том случае, если она начала путь ему навстречу, — загадочно прорек херонец и приблизился, положив руки на стол. — Ты дала ему повод.

Я лишь пожала плечами, мол, не знаю, как. Иеракс закивал понимающе головой:

— Видимо у вас другие брачные игры… тебе, наверное, страшно? Не бойся. Он никогда не сможет причинить тебе вред. Особенно, если ты запала ему в сердце. Скажи, что именно до этого ты делала? Как себя вела? Что говорила? Скажи. Тогда мне будет легче ответить, начала ли ты брачную игру с ним или нет.

Я озадаченно вытянула лицо, но все-таки ответила честно:

— Сегодня ночью он пришел ко мне и лег рядом. Таша спала. Я хотела прогнать его, но он сказал, что так он лучше себя чувствует и может легко уснуть. Ну, тогда я разрешила ему остаться, но велела не прикасаться ко мне. Он пообещал… а потом… — тут я замялась.

— Что потом? Это очень важно.

— Я боялась, что он разбудит Ташу тем, что сильно хлопал хвостом по постели, поэтому я схватила его… чтобы успокоить…

На лице Главы Рода расцвела осененная улыбка, будто, наконец, до него все дошло.

— За хвост? Схватила? Зенона? — его глаза смеялись.

— Да. А что? Трогать за хвост других у вас считается неприличным? Я не знала… — растерянно заморгала я.

— Во-первых, поймать за хвост Зенона даже я никогда не мог. В бою это считается однозначной и неоспоримой победой. Застать херонца, да еще и воина, врасплох, невероятная удача. Значит, он никак не ожидал от тебя этого или же хотел, чтобы ты сделала этот шаг. Вероятнее второе. Во-вторых, когда женщина, то есть эрана, берет своего атана за хвост, это считается тихой просьбой о… кхм… вступлении в более близкие отношения. Другими словами, эрана говорит, что она готова к… продолжению рода.

Моя челюсть упала на колени. Вот, значит, что имел в виду Зенон, когда сказал, что делать этого не стоит, если…

Иеракс довольно и широко растянул губы и сделал заключение своему объяснению:

— Теперь тебя от Зенона никто не спасет. Тем более, ясно, что ты понравилась ему.

Видно было, что он доволен разворачивающимися событиями. Я не могла оторвать потрясенных глаз от умиротворенного лица Главы Рода. Значит, он хочет, чтобы я осталась и стала полноправной женой его сына. Тогда все проблемы его решаться на раз-два.

— Я… я… еще ничего не решила… как так можно?.. — качнула я головой.

Иеракс поднялся на ноги и, заложив руки за спину, подошел к окну.

— Есть вещи, которые мы, херонцы, так и не научились контролировать. Это наша тайна. Тебе я открываю ее, потому что ты стала объектом слабости моего сына. Я предполагал, что так и будет. Не думал, что так скоро. Тем лучше.

— Какая тайна?

— Наша природа. У каждого херонца есть слабость — его эрана. Она может полностью или частично контролировать его и его желания. Поэтому мы очень тщательно подходим к ее выбору. Тебе бояться нечего. Он будет нежен с тобой и очень ласков. Поверь. Херонцы трепетные любовники. Поскольку ты начала брачные игры с ним, он будет тебя добиваться. И будет делать это до тех пор, пока ты не сдашься. Мы умеем быть настойчивыми, поверь. А Зенон особенно. Так что я рад этому. Наконец, у меня появилась надежда заиметь внуков.

Я возмущенно насупилась, сверля сердитым взглядом затылок Иеракса:

— А как же его болезнь? Или вы о ней забыли? Тем более я — инопланетянка! Разве возможны в нашем браке дети?

Херонец вздрогнул, услышав мои жестокие слова, и добродушие вмиг исчезло с его лица, когда он повернулся. Его уши прижались к голове. От этого движения мое сердце пропустило удар, но я никак не подала виду, что испугалась реакции Главы Рода. Внутри даже совесть шевельнулась, потому что поняла, что я ему нож в сердце вонзила этими словами.

— Это моя беда, Рита. Как я могу ее забыть? И это его беда. Зенон страдает от этого. И боль свою прячет за злостью и одиночеством. И в этом одиночестве он впервые шагнул навстречу к кому-то в поисках помощи. До этого он всех гнал, вгоняя себя еще в большее отчаяние и пустоту, — в глазах Иеракса вздрогнула печаль. Его отцовское сердце скорбело. — А сегодня я узнаю, что тебя сын принял быстро и без отговорок. И я… несчастный отец… верю, что ты примешь его в ответ. Не оттолкнешь его. Молю тебя, Харита! — он шагнул мне навстречу с горящими надеждой глазами. — Прими его! Дай ему сил и желания дальше бороться!

Я вжалась в спинку стула, сдавив подлокотники, и протестующе вскинула подбородок:

— Господин Иеракс, вы же понимаете, что просите меня навсегда отказаться от возможности вернуться домой, на Землю? Или вы хотите забрать свое слово назад?

Он коротко закивал, глядя на меня широко распахнутыми коричневыми глазами с расширенными зрачками:

— Понимаю. И слов назад не забираю. Но ты понимаешь, что я тебе предлагаю взамен? Кем ты можешь стать и что приобрести? Имела ли ты это у себя дома? Я готов ради сына стать трижды нищим! Даже умереть! Лишь бы он не страдал и я не видел боли в его глазах. Ты это понимаешь?

А потом он упал на одно колено, схватил мою руку и с горячностью спросил:

— Что мне сделать, чтобы ты согласилась?!

Столько страдания и невыразимой боли было на его лице? Наверное, если бы я была на месте Зенона, мой папа тоже вот так вот стоял на коленях перед врачами и молил спасти меня. Сердце болезненно сжалось. Непокорная слеза скользнула по щеке.

— Мне не нужны ваши деньги… — выдохнула я. — И власть не нужна. Мне нужно лишь две вещи. Терпение Зенона и ваша отцовская любовь… мне никогда не хватало ее. С тех пор, как… — ком в горле на миг заставил меня замолчать, — как папа ушел… навсегда из жизни…