Ягненок усмехнулся, обнажив сквозь бороду неровные желтоватые зубы, заговорил на свободном наречии северной Италии:

— И вот вы здесь! Что это с вами: ни разведки, ни лазутчиков. Ваши парни заметили меня, только когда я загородил им дорогу. Где, черт подери, ваши разъезды?

— Мне сказали, в них нет нужды, — иронически заметила Аш. — Это, мол, мирный край купцов и пилигримов, благоденствующий под покровительством императора. Ты не знал?

Ягненок (Аш не помнила его настоящего имени) покосился сквозь туман на голову колонны.

— Что это там за бимбо?

— Мой теперешний наниматель. — Аш старалась не смотреть на Ансельма

— А, вон что! Из таких нанимателей! — Агнец передернул плечами: нелегкая задача, когда на тебе латы. Его черные глаза сверкнули: — Не повезло тебе. Я уплываю. В Неаполь. Забирай своих людей и давай со мной.

— Нет, не могу разорвать контракт. К тому же большая часть моих парней осталась в Кельне, с Анжелотти и Гереном аб Морганом.

Губы Ягненка дрогнули в сожалеющей усмешке.

— Ну что ж. Жаль. Как прошли Бреннерский перевал? Мне три дня пришлось ждать, пока протащится караван купцов в Геную.

— Мы прошли свободно. Если не считать снегопада. Среди июля, так его… прости, Ягненок, я хочу сказать, в самый разгар лета. Терпеть не могу переваливать через Альпы. Помнишь ту лавину в семьдесят втором?

Аш светски болтала, неторопливо двигаясь рядом с Агнецом и уголком глаза примечая, как постепенно накаляется Ансельм, трясущийся рядом на своей серой. И лошадка, и всадник совсем побелели от тонкой меловой пыли. Время от времени она стреляла глазами вперед, туда, где в перламутровом тумане светились яркие шелка Фернандо и его беззаботной свиты. Скрип колес и голоса звучали чуть приглушенно. Кто-то фальшиво наигрывал на флейте.

Поговорив на профессиональные темы, Ягненок стал прощаться:

— Ну что ж, увидимся в бою, мадонна. Пошли Бог, чтоб на одной стороне!

— Воля Божья, — хмыкнула Аш.

Ягненок ускакал к юго-востоку, где, по-видимому, располагался его отряд.

Роберт Ансельм заметил:

— Ты не сказала ему, что твой нынешний наниматель — к тому же и твой муж.

— Вот-вот, не сказала.

Коренастый смуглый человек подъехал к Ансельму и, озираясь по сторонам, заговорил:

— Мы, должно быть, уже под Генуей. Аш кивнула Эвену Хью.

— И я так думаю.

— Не разрешите ли пригласить его на охоту? — Большой палец валлийца погладил полированную рукоять кинжала. — На охоте нередко случаются несчастные случаи. Прямо чуть не каждый день.

— У нас две сотни повозок и двести человек. Ты уши-то прочисти. Мы же распугали всю дичь на десяток миль вокруг. Так его не купишь. Извини, Эвен.

— Тогда давайте я завтра заседлаю ему коня… на обратный путь. Кусочек проволоки между копытом и бабкой и… ох, капитан, давайте же!

Аш невольно осмотрела колонну, прикидывая, кто из командиров копий держится ближе к ней, а кто к Фернандо дель Гизу. В первые несколько дней дрейф был постоянным, но во время путешествия по Рейну всем хватило дела, и положение стабилизировалось.

«Их нельзя и винить. О чем бы меня не спросили, он заставляет согласовывать с ним каждый приказ».

Но отряд, расколовшийся надвое, не способен драться. Нас перережут как овец.

Человек с лицом, напоминавшим корявую картофелину, и с редкими седыми волосами, выбивавшимися из-под салада, пробился поближе к Аш. Сэр Эдвард Астон.

— Выпихни ты этого проклятого болванчика из седла, детка. Мы точно вляпаемся по уши, если он так и не прикажет выставить разведку. И ведь за все это время ни разу на стоянках не провел учения.

— И если он будет и дальше платить за выпивку и провиант в каждом городишке, где мы ночуем, нас надолго не хватит, — подхватил каптенармус, Генри Брандт, коренастый пожилой человек без передних зубов. — Он, похоже, вовсе не знает цены деньгам. Не знаю уж, с каким лицом я покажусь в гильдии. Чуть не все, что я отложил, чтоб до осени продержаться, растратил за две недели!

— Нед, ты прав. Генри, я знаю, — она шевельнула шпорой и перенесла вес чуть влево. Негодяй извернулся и куснул за плечо гнедого Астона.

Аш хлестнула серого между ушами и пришпорила, ускакала вперед, разбрасывая фонтаны сырой пыли и подставив горящее лицо прохладному ветру.

У фургона, в котором везли визиготов, она придержала коня. Тяжелая повозка раскачивалась на огромных неуклюжих колесах. Даниэль де Кесада и Астурио Лебрия лежали на полу связанные по рукам о ногам, перекатываясь на каждом ухабе.

— Это сделано по приказу моего мужа?

Всадник с арбалетом у седла сплюнул, не глядя на Аш:

— Ну.

— Развязать!

— Нельзя, — ответил стражник. Аш поморщилась, припомнив: «Первое правило, девочка. Никогда не отдавай приказов, если не уверена, что их выполнят».

— Развяжешь, когда передадут приказ от синьора Фернандо, — оборвала Аш, перчаткой одергивая Негодяя, со злобным огоньком в глазах норовившего добраться до мерина арбалетчика. — А ты его получишь… а тебе, Негодяй, полезно будет поскакать галопом, чтобы успокоиться.

Последнее замечание Аш обратила к своему коню и, подняв его из рыси в кантер, а потом и в галоп, поскакала, виляя между тяжеловесными телегами, не обращая внимания на кашель и проклятия задыхавшихся в пыли людей. Туман как раз стал подниматься, и над телегами замелькали десятки вымпелов.

Горячий жеребец Фернандо скакал впереди, закидывая голову и кусая удила. Поводья опасно провисали. Аш отметила, что шлем свой рыцарь отдал оруженосцу Отто, а Матиас — ни рыцарь, ни оруженосец — вез копье. Вымпел из лисьего хвоста тускло светился в тумане, стекая с древка над головой Фернандо.

При виде его сердце Аш немедленно дрогнуло. «Золотой мальчик», — подумала она.

Рыцарь словно с картинки — и весь лучится силой. Свободно держится в седле, голова непокрыта, богатая готическая кираса тончайшей отделки, на каждом сочленении лат декоративная ажурная пластина. Изгибы нагрудника чуть запотели, золотые волосы спутались на ветру, полированные медные «флер-де-лис» на стальных манжетах так и сверкают.

«Я никогда не бывала такой беззаботной… — Аш ощутила укол зависти. — А у него это с самого рождения. Он об этом и не думает!»

— Синьор. — Аш догнала мужа. Он чуть повернул голову. На щеке топорщилась золотистая щетина. Не замечая ее присутствия, он обернулся в седле, чтобы заговорить с Маттиасом. Длинный меч, висевший у его бедра, ударил жеребца по ребрам. Конь возмущенно вскинулся, и вся молодая компания рванулась вперед, перестраиваясь на ходу и добродушно переругиваясь.

Оруженосцы, окружавшие благородного господина, не слишком торопились посторониться. Аш чуть ослабила повод, и Негодяй тут же воспользовался случаем укусить кого-то за ляжку.

Молодой рыцарь выругался и дернул повод, заставив своего коня подняться на дыбы. И коня, и всадника причудливым пируэтом унесло в сторону.

Аш легко проскользнула в открывшийся проход и оказалась рядом с Фернандо дель Гизом.

— У нас новость. В Марселе беспорядки.

— До Марселя далеко, — Фернандо сжимал в обеих руках винный мех. Струя ударила ему в рот; рыцарь закашлялся, залив светлым вином узоры нагрудника.

— Твой выигрыш, Маттиас! — Фернандо уронил почти полный мех наземь. Шкуры лопнули, расплескав содержимое. Рыцарь вытащил горсть монет. Отто и один из пажей приблизились, отстегнули крючки и пряжки, сняли с него наплечники, кирасу. Оставшись в наручах и перчатках, Фернандо кинжалом перерезал шнуровку подлатника на груди и у пояса, скинул мокрый камзол.

— Отто. Слишком жарко для сбруи. note 36 Пусть раскинут мой шатер. Я переоденусь.

Испорченная одежда отправилась в пыль вслед за мехом. Теперь Фернандо дель Гиз ехал в одной рубахе. Белый шелк, выбившись из-за пояса, вздувался на ветру. Штаны съехали до набедренников, ткань гульфика туго натянулась. Стоит ему сойти с коня, и все свалится, а он переступит не глядя, и преспокойно пойдет дальше в одной рубахе. Аш заерзала в седле. Ей хотелось дотянуться и провести ладонью у него между ног.