Китамура смотрел на реку, медленно выдавливая из себя неловкие фразы.
Он любит президента школьного совета…
В летнем лагере совета он уже слышал, что СумирэКано отправляется учиться за океан после окончания школы. Он знал, что её мечты унесут её далеко от него. И он понимал, что никогда не будет достаточно хорош для неё.
– Она сказала, что хочет быть космонавтом.
– Кос… монавтом?!
– Ты думаешь, что это нереально, да? Но профессор космического института из Америки пригласил её учиться там. Так что это не просто мечта, она действительно отправляется в Америку учиться строить космические корабли. Она сказала, что хочет быть космическим инженером, чтобы воочию увидеть, как человечество выходит на новые рубежи.
СумирэКано… Наш Большой Брат – кос… Губы Рюдзи застыли на первом слоге.
Все знали, что Большой Брат очень умная, но никто не думал, что она… человечество, космос… Она готовилась своими руками проложить путь к своей далёкой и благородной мечте. Одно то, что она собиралась учиться в Америке, было настолько фантастично, что у Рюдзи закружилась голова… Нет, не только это.
Он сказал, что любит президента. Рюдзи впервые услышал это. Юсаку Китамура, расскажи больше! В голове Рюдзи царил хаос, но Китамура продолжал, словно разговаривая сам с собой…
– Так что… конечно, это закончится отказом. Я решил сдаться. Я решил сдерживать свои чувства, чтобы громко поздравить её в день окончания школы и помахать ей на прощание с улыбкой на лице. Я решил, что не буду сожалеть, когда придёт этот день, и поздравлю её от всей души…
Голос неожиданно прервался всхлипываниями. Рюдзи сглотнул, пытаясь восстановить дыхание, ожидая, пока Китамура продолжит, делая вид, что совсем не волнуется.
– Я уже решил, но вдруг, вдруг…
– М-м…
– Когда закончилась уборка после школьного фестиваля, она неожиданно сказала, что скоро уедет, уже в следующем месяце… Она решила не участвовать в выпускной церемонии, чтобы попасть в график американского института. Она сказала, что оставит школу и получит аттестат по почте. Я был в шоке, я думал, что впереди ещё четыре месяца, но времени вдруг совсем не осталось. Как я мог отреагировать на такую несправедливость? У меня не было времени подавить мои чувства… и я точно не мог сказать ей «Как я могу улыбнуться на такое предупреждение?». Я ничего не мог сказать, и президент тоже ничего мне не сказала… Нет, может я и хотел, чтобы она мне что-то сказала, но я действительно не знал.
Правая рука Китамуры так вцепилась в каменную ограду, что костяшки побелели, но Рюдзи действительно не знал, что сказать.
– Но, как бы это сказать… В этот момент я подумал «Ох, я ничего для неё не значу». Моя безответная любовь, что длится уже два года, не значит ничего… для неё. Я снова понял, что президент будет видеть только свою цель, и в её сердце нет места для меня. Я ничто. И я ничего не значу, и жизнь, которой я жил два года. Всё, что было…
Он уже решил бросить всё, прекратить всё, разрушить всё и восстать. Китамура взъерошил свои светлые волосы и криво улыбнулся.
Образцовому ученику хотелось кричать «Я хочу бросить всё, что мне было дорого! Я хочу бросить всё! Всё – мусор! Я понял это!»
– Я думал… если я сделаю это, может быть, президент скажет мне «Это не так»… Так что… Я такой идиот.
– Ты не идиот, ты просто ранен.
Рюдзи повторил позу Китамуры и вцепился в ограду, болезненно ощутив холод и шершавость камня голой рукой. Как я мог не заметить!Рюдзи ещё сильнее сжал руку. Сейчас он глубоко раскаивался, что считал причины такого поведения Китамуры смешными.
Китамура был серьёзен, он искренне любил её, и потому был так расстроен. Рюдзи, сидя рядом и слушая его, наконец понял это. Конечно, это могло быть ещё одно его непонимание, но Рюдзи чувствовал это.
– Но… ты же не с самого начала решил отказаться, правда? Вы оба могли бы работать, каждый ради своей мечты… и если возможно… разве плохо было бы возвращаться в один и тот же дом? Трудно признаться ей, надеясь на что-то, да? Хотя способности Большого Брата устрашающи и её мечта настолько велика, что даже пугает, разве не существует множества профессий? Работать в офисе не хуже, чем быть космонавтом. Неважно, кем работает человек – официантом, художником, писателем, рыбаком, архитектором, продавцом, учителем, если он предан своей работе, это достойно похвалы. С чего ты вдруг решил, что недостоин её?
– Я… не могу так на это смотреть.
Голос Китамуры упал.
– Я не думаю, что достаточно хорош для президента, которая может преодолеть любую преграду. Я знаю, что у меня не может быть цели такого же уровня, как у неё, и меня смущает это. Я хочу догнать президента, которая далеко впереди, но не могу… Я не хочу быть обузой для неё, не хочу быть тем, кто тормозит её. Но сколько бы я ни пытался, мне никогда не выйти на её уровень. Меня никогда не пригласят учиться за океаном. И я не могу бросить всё сейчас и отправиться за океан. Я ничего не могу сделать… В итоге, я всего лишь ещё один юнец, влюбившийся в президента…
– Прекрати реветь.
– …Я не реву.
У Рюдзи болело в груди.
Китамура хочет подавить любовь к президенту. Рюдзи понимал его чувства. В «существует множество профессий» не было ничего неправильного, и это несложно сказать, вот почему Рюдзи так легко сказал это. Но это лишь формальность. Космонавты проходят очень строгие испытания при отборе, и пройти их удаётся немногим. Их работа очень сложна. Они несут на своих плечах все чаяния и надежды человечества. Неважно, насколько ты преуспел в другом начинании, неважно, насколько ты богат, это всё равно совсем другой уровень. Рюдзи понимал и это, но высказать вслух не мог.
Даже если он может помахать ей с земли, он никогда не будет равен ей. Слишком велика дистанция между ними.
Я очень чётко понимаю это.
—Вот почему я покрасил волосы. И даже пытался сбежать из дома. Хотя мои родители очень разозлились, они всё равно пытались защитить меня. Но сегодня… они спросили меня «Ты думаешь о своём будущем всерьёз?» «Мы слышали, ты не хочешь баллотироваться на пост президента?». Я сразу ответил «Я вообще больше не хочу ходить в школу!»
– Ты действительно… как бы выразиться… действительно упрям…
– Ну и в конечном счёте меня крепко отлупили, как ты можешь видеть. Впервые в жизни… Я получил немало нового опыта. Это действительно больно. Неудивительно, что мой отец разозлился, так что я сбежал из дома, испугавшись его. Как я мог рассказать им, что стоит за моим желанием бросить школу? Можно ли ожидать, что я расскажу им, что это от безответной любви?
– А ты правда хочешь бросить?
– Конечно, нет, никогда не собирался бросать. Я хотел… Если бы всё шло по плану, я хотел бы, когда она закончит школу, занять её место и сказать ей «Оставь всё на меня»… в надежде, что президент подумает, что я стал надёжным человеком.
– Так ты хотел, чтобы она увидела хорошие черты твоего характера, даже если вам не быть вместе?
– Ох, ну и это тоже. Никогда даже не думал об этом.
Рюдзи невольно рассмеялся и попытался примерить желание Китамуры на себя. Он наконец понял…
– Так вот оно что… Ты действительно хочешь стать президентом.
– Я разоблачён?
Китамура тоже засмеялся и тихим голосом поведал свой секрет.
– Да, я действительно хочу стать выдающимся президентом школьного совета. Вице-президента выбирает президент, так что я был донельзя счастлив, когда президент выбрала меня. Я подумал, что она наконец разглядела мои способности в полном объёме. Но президент скоро уезжает… Если я стану президентом, это будет символизировать конец всего, всё закончится… Нет, хоть я и решил, что всё должно закончиться… Нет никакой разницы, стану я президентом или нет, когда я окажусь разлучён с ней… но я не хочу идти против своего чувства «хочу стать президентом» и не хочу отрекаться от чувства, что я испытал, когда был выбран вице-президентом. Я хочу стать президентом, чтобы сознавать себя мужчиной, я хочу стать новым президентом, которого рекомендует уходящий президент. Но с другой стороны я не хочу становиться новым президентом. Потому что это будет означать конец всего. Нет, всё уже кончилось… Как бы то ни было, во мне всё время борются эти чувства.
