Вокруг по-прежнему ни души. Никто не кидался к нам через двор, требуя объяснений. Внезапно послышался громкий щелчок, и Джерард, удовлетворенно вздохнув, вынул отмычку и повернул дверную ручку.

— Вот так-то лучше, — тихо заметил он. — Ну что, пойдем посмотрим?

Мы шагнули в маленькую комнатку с деревянным полом. Один стул, контрольные часы, где в ячейках, рассчитанных на добрую сотню пропусков, лежало лишь шесть карточек; новенький с виду огнетушитель, плакат в рамочке с основными правилами техники безопасности. А также маленький и, по всей видимости, не запертый настенный шкафчик. Джерард распахнул створки шкафчика, и тут выяснилось, что он был прав. Внутри тянулось четыре ряда маркированных крючков, на каждом висел ключ, тоже маркированный.

— Что и требовалось доказать, — тоном глубочайшего удовлетворения протянул Джерард. — Так… похоже, тут действительно никого. Фабрика в полном нашем распоряжении. — Он прочитал надписи над крючками. — Начнем, пожалуй, с офисов. Я как-то ближе с ними знаком. А потом куда?

Я тоже прочитал надписи.

— Главное производственное помещение. Хранилище для бутылок. Этикетки. Чаны. Распределительный щит… Сколько у нас времени?

— Если Пол Янг и в самом деле окажется Стюартом Нейлором и будет последователен в своих действиях, то сейчас он находится на пути к Мартино-парк. И если полиция там его перехватит, то в нашем распоряжении часа два-три.

— Что-то мне подсказывает, что гораздо меньше, — заметил я.

— Да нет. Всегда кажется, что мало времени, когда впервые идешь на дело.

Я потерял дар речи. Он снял с крючков те ключи, которые казались ему нужными, и предложил мне сделать то же самое. Мы вышли из будки, он затворил за собой дверь, в чем, мне казалось, не было никакой необходимости, и зашагали через двор.

Слева открылось взору еще одно большое кирпичное здание, и тут мне пришлось расстаться с последней слабой надеждой на то, что Стюарт Ней-лор невиновен и что нам придется убраться отсюда не солоно хлебавши и как можно скорей. Ибо за углом, слева от нас, стоял во дворе серый фургон «Бедфорд» с коричневыми полосками по бортам и снятыми номерами. Я подошел и заглянул внутрь через пыльные стекла. Ничего. Ни вина, ни лохматых париков, ни дробовика.

— Бог ты мой, — удивился Джерард. — Вроде бы тот самый, да?

— Ну, во всяком случае, в точности такой же. Он глубоко вздохнул и оглядел двор.

— А вот большого фургона с надписью: «Винтнерс инкорпорейтед» — что-то не видно… Может, находится на пути к Мартино? Ладно, займемся офисами, и… э-э… постарайтесь не оставлять следов присутствия.

— Ладно, — слабым голосом произнес я.

Мы шли через асфальтированный двор, каблуки, как мне казалось, стучали страшно громко. А через полминуты Джерард уже отпирал дверь ключом — с таким видом, точно являлся прибывшим на работу управляющим в полосатом костюме.

Судя по пропускам, лежавшим в ячейках, штат на фабрике был явно недоукомплектован. В здании было всего шесть кабинетов, четыре из них выглядели совершенно необитаемыми — пустые столы и стулья, в других наблюдались следы конторской деятельности, лежали бумаги. В дальнем конце коридора располагалось еще несколько кабинетов с общей секретарской, куда вела запертая дверь с табличкой «Главный управляющий». Чуть ниже красовалась вторая, где более мелкими буквами значилось: «Без стука не входить».

Мы вошли без стука, использовав ключ, взятый в сторожке. И увидели довольно уютный офис. Стены увешаны календарями, картами и рекламными плакатами различных областей Франции, где производилось вино. Два стола: один, большой, — директорский, второй, поменьше, очевидно — принадлежал секретарю. С первого взгляда было видно, что ими пользовались каждый день. В ящике для приходящих бумаг лежали письма и бланки каких-то счетов, рядом со стаканчиком для ручек и карандашей цвела в горшке африканская фиалка.

Джерард занялся счетами. Я же пошел в соседнюю комнату, обставленную дорогой мебелью — низкий стол, зеленые кожаные кресла, ковер. Медный цветочный горшок с каким-то вечнозеленым растением шести футов <Фут-0,3048 м> в высоту, бар… На стенах, в рамочках, фотографии и рисунки фабрики, какой она была пятьдесят лет тому назад при Бернарде Нейлоре. Низенькая дверца открывалась в роскошно отделанный туалет.

В дальнем конце кабинета находилась еще одна дверь. Помещение, оказавшееся за ней было, по всей видимости, предназначено для заседаний совета директоров. Но теперь все центральное его пространство занимал огромный, больше бильярдного, стол, на котором красовалось нечто вроде макета некой местности: холмы, долины, равнины и плато, зеленые леса. Посреди долины вилась узенькая бледно-голубая лента, обозначающая реку.

Я с изумлением взирал на эту картину. Джерард просунул голову в дверь, увидел стол, нахмурился и спросил:

— А это еще что такое?

— Военные игры, — ответил я.

— Что, серьезно? — Он подошел ближе. — Да, поле битвы… А где же солдаты?

Мы нашли солдат в шкафу возле стенки. Они были аккуратно разложены по коробкам — сотни солдат в самых разнообразных мундирах, многие раскрашены от руки. Имелись тут и целые наборы миниатюрных танков и пушек всех исторических эпох, и грозного вида ракеты на специальных подставках. Были тут и вертолеты для перевозки десанта, и бипланы времен первой мировой, и крошечные игрушечные мотки колючей проволоки, машины «скорой», а также макеты зданий всех видов и сортов, причем некоторые из них были разрушены, как после бомбового удара, а другие раскрашены красным, словно горели.

— Невероятно, — пробормотал Джерард. — Однако настоящие войны разыгрываются не метанием костей. Выбросил, допустим, шестерку, стало быть, стираю с лица земли твой плацдарм.

Мы закрыли шкаф и последний раз взглянули на стол. Я провел рукой по контурам горной гряды.

Горы двигались!..

Несколько ошарашенный, я собрался было вернуть гору на место, но затем, приглядевшись, с изумлением увидел, что внутри она полая. Приподнял еще две горы. То же самое.

— Что там? — спросил Джерард.

— Горы внутри белые.

— Ну и что с того?

— Видите, из чего они сделаны?

Я поднес перевернутую горку поближе к нему.

— Из гипса. Обратите внимание на края… похоже на бинты. Думаю, весь этот макет — плод его творчества.

— О Бог ты мой!

— Так что никакой он не специалист по челюст-но-лицевой хирургии, — добавил я. — Просто фанатик военных игр. Хороший податливый материал… прекрасно формуется, легко раскрашивается, а застыв, становится твердым как камень.

Я осторожно поставил холмы и горы на место.

— И наверняка где-то поблизости у него хранятся большие запасы этого материала. Так что если не возражаете… пошли отсюда, и побыстрей.

— Да, — кивнул Джерард. — Думаю, в тот день, когда он заехал в «Серебряный танец луны», при нем находились запасы этого гипса. Купил где-нибудь по дороге и вез в своем «Роллсе».

Все же, как правило, людям несвойственно за-гипсовывать головы других людей. Чтоб решиться на такое, человек должен обладать поистине извращенным образом мышления и неиссякаемой психопатической злобой. Очевидно, начавший с макетов Стюарт Нейлор, превратившийся затем в Пола Янга, успел пройти по этой зловещей дорожке долгий путь.

Мы притворили за собой дверь, прошли через обставленный зеленой кожаной мебелью кабинет и оказались в первой комнате.

— Здесь достаточно свидетельств вполне законной производственной деятельности, причем создается впечатление несколько шаткого финансового положения, — сказал Джерард. — Ничего нужного нам обнаружить не удалось. Есть бумаги, связанные с приемом грузов от «Чартер Кэрриз» месячной давности. Больше ничего. Ни счетов от «Винтнерс ин-корпорейтед», ни накладных… Нет, этот офис явно предназначен для демонстрации инспекторам и финансовым ревизорам. Все чистенько. Ничего полезного для нас, кроме образцов почерка Пола Янга, он же Стюарт Нейлор. Давайте посмотрим саму фабрику.