Относительно офицеров Генерального штаба имеются наиболее точные данные (ибо эти офицеры включались в специальные списки не только в русской, но и в Красной армии). Объективные данные тут следующие. В последнем «Списке Генерального штаба» на 8. 02. 1917 г. числилось (без учета находящихся в плену) 1528 ч (641 генерал, 609 штаб — и 278 обер-офицеров), до 25. 10. 1917 г. было переведено в Генштаб 81, погибло 25 и уволено 90 офицеров. 27. 06. 1918 г. уже при большевиках в ген. штаб было переведено 133 ч (из 158 закончивших курсы 23. 03. 1918 г.), а 305 чел. окончили академию в армии адм. Колчака. [1117]. Итак, к моменту большевистского переворота офицеров Генштаба насчитывалось 1594 (уволенные за «реакционность» никуда ведь не исчезли и не только принимали участие в гражданской войне, но среди них был весь цвет командования белых армий), и в годы гражданской войны к ним добавилось 438. По советским спискам лиц Генштаба, служивших в Красной армии значится: на 15. 07. 1919 г. 418 чел. (в дополнительном списке по Украине на 1. 09. 1919 г. 70), а на 7. 08. 1920 г. — 407 (в т. ч. 21 чел. не относящийся к офицерам ген. штаба).

Мобилизовать генштабистов было проще всего, поскольку большинство служило в штабах и управлениях Москвы и Петрограда или оказалась после революции в этих городах. В советской печати приводились данные, что к лету 1918 г. в Красной Армии бывших офицеров Генштаба служило 98 чел., а к 30 июня (их призывали прежде всего) — 232, осенью — 526 (в т. ч. 160 генералов и 200 штаб-офицеров). В дальнейшем, после расстрелов и переходов к белым их число уменьшалось (см. выше данные списков)[1118]. Большинство генералов и штаб-офицеров Генштаба служило в центральных штабах и управлениях: летом 1919 г. из 178 бывших генералов (в т. ч. 9 генералов от инфантерии, 42 генерал-лейтенанта и 127 генерал-майоров) на фронте находилось 37 (21 %), из 130 штаб-офицеров — 54 (41 %), из 109 капитанов — 65 (60 %)[1119]. Г. Х. Эйхе писал, что из 1600 офицеров Генштаба к концу 1917 г. было взято на учет около 400, а фактически работало 323, из них только 131 в действующей армии, «все же остальные оказались на стороне наших противников»[1120].

Вообще же число и доля офицеров Генштаба, служивших у большевиков, определялись по-разному в зависимости от методики подсчета и подхода к определению их исходного общего числа — назывались 21 % (А. К. Баиов[1121]), 24 % (А. А. Зайцов[1122]), 33 % (А. Г. Кавтарадзе[1123]). Последняя цифра наиболее полно учитывает служивших у большевиков (639 чел.), включая всех, когда-либо (хотя бы самое непродолжительное время в деле отражения германского наступления) сотрудничавших с ними с ноября 1917 г., но не учитывает участников гражданской войны в белой армии из уволенных из армии Временным правительством. Среди всех офицеров ген. штаба, остававшихся в живых к концу 1917 г. и пополнивших их ряды в годы гражданской войны (2022) доля служивших у красных составит поэтому 31,6 % (в действительности несколько меньше, т. к. в общем числе ген. штабистов не учитывались попавшие в плен до 1917 г.), если же считать только тех из них, кто не перешел к белым (475 чел.), то 23,5 %.

Специфика флота, как известно, такова, что здесь замена офицера любым другим лицом практически невозможна. Если в других родах войск большевиками широко использовались наиболее способные и опытные унтер-офицеры, то командовать кораблем, быть штурманом или корабельным инженером такие лица не могли. Но красный флот, состоявший преимущественно из озерных и речных флотилий, был невелик, и бывших офицеров для него вполне хватало. Морских офицеров у большевиков было (несмотря на традиционно весьма аристократический их состав и то, что во флоте не практиковалось во время войны производство из унтер-офицеров и матросов), в общем-то, довольно много — благодаря тому, что абсолютное большинство их было сосредоточено в Петрограде, Кронштадте и других местах, с самого начала находившихся под властью большевиков. Поэтому в красном флоте почти все соответствующие должности замещались офицерами. К марту 1921 г. из 8455 ч комсостава 6559 служили ранее на флоте, в т. ч. 128 адмиралов и генералов, 261 капитан 1-го ранга, 388 капитанов 2 ранга, 389 старших лейтенантов, 338 лейтенантов, 901 мичман, 953 инженер-механика, 171 корабельный инженер, 112 гидрографов, 44 офицера корпуса морской артиллерии, 3 штурмана, 1224 чина по адмиралтейству, 968 мичманов военного времени, 194 мичмана военного времени по механической части, 485 прапорщиков флота[1124].

Каким бы ни было отношение большевиков к бывшим офицерам, что бы они ни думали о мотивах и намерениях друг друга и как бы ни складывались их взаимоотношения, а с самого начала гражданской войны, до создания регулярной армии, большевики ни шагу не могли ступить без бывших офицеров. В биографических словарях активных участников революции в Петрограде и Москве значится 37 офицеров (при том, что не включены некоторые весьма известные лица, отношения которых с большевиками затем испортились — подполковник М. А. Муравьев, полковник П. Б. Вальден и т. п.)[1125]. Поход на Ставку возглавляли мичман В. Н. Павлов и прапорщик Р. И. Берзин, операциями против ударных батальонов руководили прапорщики И. П. Павлуновский, А. Ф. Ильин-Женевский и А. И. Толстов, борьбой против Центральной Рады Антонов-Овсеенко и подполковник Муравьев (основными отрядами командовали П. В. Егоров, Р. И. Берзин, Г. Н. Кудинский, В. М. Примаков), против корпуса Довбор-Мусницкого — полковник И. И. Вацетис, против Дутова — мичман С. Д. Павлов и братья Каширины, против Семенова — прапорщик С. Г. Лазо, тремя группировками, занимавшими Дон в начале 1918 г. командовали Р. Ф. Сиверс, Ю. В. Саблин и Г. К. Петров, в Туркестане оборону Кушки возглавлял ген. А. П. Востросаблин, на Северном Кавказе большевистскими войсками руководили сотник А. И. Автономов и подъесаул И. Л. Сорокин. Некоторые офицеры (напр. подполковник Н. Г. Крапивянский, штабс-капитан П. Е. Щетинкин) возглавляли созданные ими партизанские отряды против немцев на Украине. Так что во всех операциях «добровольческого» периода Красной Армии руководство принадлежало почти исключительно офицерам.

Естественно, что их же руками создавалась и регулярная армия, в чем главную роль играл упоминавшийся выше образованный 4 марта 1918 г. и состоящий исключительно из офицеров Высший Военный Совет (из 86 офицеров там было 10 генералов, 26 штаб-офицеров, 22 капитана и 30 младших офицеров). Параллельно существовал Революционный полевой штаб, ведавший операциями на «внутреннем фронте» (ВВС и его штаб руководили «завесой» против Германии). Вскоре он слился с оперативным отделом штаба МВО и стал именоваться «Оперодом» (оперативным отделом Наркомвоенмора) во главе с штабс-капитан С. И. Араловым, состоящий в основном из молодых обер-офицеров. В начале сентября 1918 г. ВВС и Оперод прекратили свое существование, и был создан Реввоенсовет с Полевым штабом при нем, а управление вооруженными силами на всех фронтах сосредоточено в руках Главнокомандующего, штаб при котором был развернут из аппарата ВВС. Для управления формированием и обучение войск Наркомвоен образовал 8 мая 1918 г. Всероссийский Главный Штаб, подчинив ему военкоматы. Существовали также Высшая военная инспекция, Центральное управление снабжения и другие органы. Аппарат всех этих учреждений состоял из бывших генералов и офицеров. Например, в ГАУ в мае 1919 г. работало 184 боа (29 генералов, 66 полковников и подполковников, 35 капитанов и 54 младших офицера))[1126]. Подавляющее большинство должностей в военкоматах и прочих местных военных органах тоже было занято бои. В органах Всевобуча в 1919 г. бывших офицеров состояло на 1. 01 1506, на 1. 04 6481, на 1. 07 7255, на 1. 10 2434 и на 1. 12 3157[1127]. Весь преподавательский состав созданных большевиками военно-учебных заведений состоял, естественно из бывших офицеров (некоторое число имелось и среди слушателей[1128]). За 1918–1920 гг. было открыто более 150 школ и курсов и т. п., действовало 6 академий (Ген. штаба, артиллерийская, инженерная, медицинская, военно-хозяйственная и морская). В военно-учебных заведениях бывшие офицеры составляли свыше 90 % всего персонала[1129].