— Я чувствовал, что эти фотографии изображают что-то очень важное. Они все время стояли у меня перед глазами, — сказал монах Арун.

— Вы чувствовали подсознательно? — спросил я.

— Да.

— Как по-вашему, что такое подсознание?

— Это главное мыслящее начало человека, — уверенно констатировал Арун.

— Но мы стремимся осмыслить подсознательное сознательно…

— Хотим, но нам не всегда это удается, потому что подсознание идет от Бога. Но мы хотим… Вот и я принес эти фотографии вам, чтобы вместе с людьми чужой страны постараться осмыслить их. Они давно будоражат мое воображение.

— Давайте возвратимся к последней фотографии, — предложил я. — Где располагалось это пирамидальное образование по отношению к горе Кайлас?

— Оно располагалось на юго-западе от Кайласа. Я возвращался из Тибета в Индию и старался найти перевал через Гималайский хребет. Погода была плохая, я заплутал и зашел в другую долину. Поднявшись по этой долине высоко в горы, я дошел до озера, обрамленного ледниками, а напротив этого озера на вершине разделяющего хребта я увидел высеченную в камне фигуру в виде пирамиды. Перевала здесь не было. Мне даже стало страшно. Я возвратился обратно. А фигуру эту я сфотографировал несколько раз, — рассказал Арун.

— А как вы ходили в горах? С рюкзаками? Яками?

— Нет, мы, паломники, берем с собой только несколько горстей риса, посох и чашку. Мы, в отличие от вас, европейцев, хорошо переносим голод и холод.

Ласковый ветерок с Ганга наводил умиление. Чувствовалось, что Аруну этот разговор был приятным. А его учитель, молча просидевший во время нашего диалога рядом с Аруном, перебирал в руках четки. Может быть, он в душе приветствовал то, что ученик превосходит учителя, а может быть, нет. Чуть-чуть в стороне наша экспедиционная группа, под командованием Валерия Лобанкова, заканчивала работу над изучением ауры человека перед входом в Сомати-пещеру.

Город Богов, над гипотезой о котором я так долго и безуспешно размышлял перед началом этой третьей гималайской экспедиции, начал приобретать в результате рассказа монаха Аруна некоторые реальные черты. Нельзя было исключить того, что священная гора Кайлас является супергромадным и супервеличественным монументом древности, вокруг или в районе которого располагаются многочисленные пирамидальные образования по типу того образования, которое сфотографировал Арун. «Город», состоящий из пирамид! Если это так, то для чего он создан? Может быть, на самом деле для регулирования тантрических сил планеты? Кем создан этот «Город»?

Вопросов накапливалось слишком много. Нужна была новая экспедиция на Тибет. А здесь, в Гималаях, на берегу реки Ганг, у загадочной пещеры Вашист-гуфа надо было остановиться еще на одном вопросе — асури.

— Учитель! Мистер Арун! Напоследок я бы все же хотел спросить Вас — что такое асури?

Не думайте, что я, европеец, буду насмешливо относиться к вашим восточным аллегорическим представлениям. Я верю, — вежливо сказал я.

— Асури — это бестелесные существа, — недоверчиво взглянув на меня, сказал учитель.

— Они живут в пещере?

— Не только, но в пещере их больше.

— А кто их может увидеть?

— Йоги.

— Какие они из себя?

— Асури напоминают головастика с закругленной головой и хвостом.

— Каков их размер?

— Они мелкие.

— Чем они питаются?

— Энергией человека и других живых существ.

— Не они ли разрушили ауру членов нашей экспедиции в пещере? — задал я очередной вопрос.

— Они, — коротко ответил учитель.

— Я думаю, — перебил диалог с учителем Арун, — асури связаны со священным Кайласом и оттуда черпают свою энергию. Асури могут пропустить человека, владеющего тантрическими силами, а человека, не владеющего этими силами, асури могут уничтожить. Асури — разумные вещества.

— А другие бестелесные существа бывают?

— Конечно, — ответил учитель. — Это ангелы, духи и привидения.

— М… да… — чуть не перебил я скептическим замечанием.

— Мы верим, что на Земле существует бестелесная жизнь. И она разумна, а во многих случаях более разумна, чем мы — люди, — утвердительно вставил монах Арун.

— Давайте постараемся провести параллель между бестелесными асури этой пещеры и священной горой Кайлас, — предложил я и начал размышлять. — Вы считаете, что Кайлас регулирует так называемые тантрические силы планеты. Можно думать, что асури пользуются именно этими тантрическими силами, — не зря в том месте пещеры, где вы предупреждали «Осторожно, асури!», на фотографии выявились треугольные и пирамидальные лучи. Если принять в расчет, что тантрические силы, как один из вариантов тонких энергий, формотропны, то есть меняют свое состояние в зависимости от формы предмета, то можно прийти к заключению, что тантрические силы формируются на пирамидоподобных образованиях, по типу горы Кайлас, и телепортируются в те места, где соответствующим образом искривляется пространство. А бестелесные асури, видимо, способны искривлять пространство и концентрировать около себя тантрические силы Кайласа. Отсюда получается, что священная гора через асури защищает пещеру.

Возможно, не все поняв из произнесенного монолога, учитель сказал:

— У нас в Индии многие люди поклоняются Кайласу и считают, что его сила распространяется на всю Землю.

— У нас считается, — добавил Арун, — что от священной горы Кайлас в небо идет огромный поток энергии. Если человек умирает рядом со священной горой, то его Дух легко и беспрепятственно возносится в небо и попадает в рай. В том районе есть так называемая «Долина Смерти», куда приходят йоги, чтобы умереть. Но эта долина доступна только йогам.

— Долина Смерти, значит… — задумался я.

Мы стали прощаться. Я уже знал, что на следующий год мы пойдем на Тибет в район горы Кайлас, чтобы искать Город Богов. А может быть, побываем и в «Долине Смерти».

Неожиданно навалилась усталость. Когда мы уходили, казалось, что асури гонятся за нами.

В Уфе, когда навалилась череда хирургических операций, эпизод третьей гималайской экспедиции начал постепенно стираться из памяти и всплыл снова одним из зимних вечеров. Закончив долгое научное совещание, посвященное изучению информационной структуры воды, я вошел к себе в приемную. Там сидел Юрий Иванович Васильев и слушал музыку.

— Рюмку будешь, Юра?

— Нет, ты же знаешь, я в завязке.

Играла кассета из серии тюремной лирики. Известный тюремный бард, по-моему Жаров, пел:

— Романтичный зэк-то! — сказал Юрий Иванович, прислушиваясь к песне. — Один солидный мент, умный, не мусор, говорил, что 90% песен посвящены любви, а вот песен про душу человека почти нет. В тюрьме, говорит, душевные порывы обостряются, поэтому песни из серии тюремной лирики очень душевные.