У входа в дом поэта Бeржиана стояли в нерешительности три седобородых старика. Бержиан взглянул в окно и проговорил:

— Ну вот, три седые бороды.

Три седые бороды принадлежали трем старцам. Они о чем-то совещались, стоя у подъезда. Бержиан хотел было открыть окно и позвать стариков в дом, но в этом уже не было необходимости, так как они и сами догадались войти. Бороды у них при каждом движении колыхались.

— Приветствуем тебя, славный сын нашего города! — хором поздоровались они.

«Ай-яй-яй, это плохой признак, — подумал Бержиан. — Если бы они сказали: „Привет тебе, скромный сын нашего города!“ или еще проще: „Привет тебе, сынок!“, разговор мог бы привести к чему-нибудь хорошему. А так — ай-яй-яй!..» — и Бержиан предложил им сесть.

Прежде чем усесться, старцы представились:

— Древняя Борода.

— Главная Борода.

— Младшая Борода.

Бержиан в ответ погладил свою густую черную бородку и бросил:

— Как-никак тоже борода.

И все четверо сели.

— Нас прислали городские власти, — торжественно начал первый бородач, Древняя Борода.

Бержиан тут же подумал, что они пришли насчет налогов. Налога за аренду дома, амортизационного налога, налога со стихов, налога за правую руку и отдельно за левую руку и еще семидесяти трех разновидностей налогов, изобретенных городскими властями. И не оплаченных Бержианом.

— Если вы насчет налогов… — меланхолично начал Бержиан, но его тут же прервал третий бородач:

— У нас и в мыслях этого не было.

— Начиная с сегодняшнего дня все твои задолженности по налогам считаются погашенными, — добавил Главная Борода.

— Более того, ты до конца своей жизни освобождаешься от всех налогов, — заключил Древняя Борода.

«Дела совсем плохи, — решил Бержиан. — Либо они пришли просить у меня что-нибудь, либо насчет мусора. А мусорил ли я за последнее время на общественной территории? И еще как!»

— Если вы насчет мусора… — начал он, и три бородача сразу оживились.

— Именно, именно! Ты коснулся самой сути вопроса! — дружно провозгласили они.

— Что касается мусора, — сразу перешел в наступление Бержиан, — то тут кругом виноваты городские власти. В городе мало мусорных ящиков. Что прикажете делать бедному горожанину, если он, к примеру, идет по улице и грызет орехи? Куда прикажете бросать скорлупу?! Хотя он и добропорядочный и аккуратный человек. Не желая мусорить, горожанин собирает скорлупу в ладонь в надежде встретить, наконец, мусорный ящик. Вот он идет, идет, ладонь уже полна скорлупы — ни одна скорлупка больше не вмещается. А мусорного ящика нет и нет! Что же делать? Остается одно: бросить скорлупу прямо на улицу, то есть намусорить. Но кто в этом виноват? Вы виноваты! Потому что в городе мало мусорных ящиков. Вот я и предлагаю вам: наймите человека, дайте ему пакет орехов, пусть идет себе по улице и грызет их. Как только ладонь у него наполнится скорлупой, выставляйте на этом месте мусорный ящик. И так — по всему городу. Вот тогда в городе будет чисто, как в прачечной.

— Верно, верно, Бержиан! Но только все это можно гораздо проще сделать, — прошамкал первый старец.

— Что-то мне не очень верится, — засомневался Бержиан.

Три бородача снисходительно улыбнулись.

— Вспомни о своем замечательном, удивительном таланте, — заискивающе проговорил третий бородач и скосил взгляд на своих старших спутников — мол, правильно ли он говорит.

Говорил он, очевидно, очень даже правильно, потому что и Главная Борода и Древняя Борода с таким усердием закивали головой, что стало слышно, как заскрипели у них шейные позвонки.

Бержиан нахмурился. Так вот с чем они пришли по его душу! И им, значит, понадобился его поэтический талант! Хотя всему городу хорошо известно, что вот уже три года, как у него по существу «не идут» стихи. Каждая строка рождается в муках.

— Вы же прекрасно знаете, что у меня сейчас не клеится сочинение стихов. А по заказу тем более. Но если бы даже и клеилось, вам-то какой прок с того?! Стихами не сметешь мусор, засоряющий город. — И Бержиан весело хохотнул.

— При чем тут стихи! — прервал его второй бородач. — Не нужны нам стихи. Это можно сделать и обыкновенной прозой.

Но Бержиан, не слушая Главную Бороду, продолжал зубоскалить:

— Адски лихая штучка была бы, если бы я вышел вечером на площадь, заваленную мусором, и продекламировал бы:

Вот была бы потеха! — смеялся Бержиан. — Полгорода подняло бы меня на смех.

— Ладно, ладно, Бержиан, не скромничай! — проговорил Главная Борода.

— Хорошо, не буду скромничать, весь город поднял бы меня на смех.

— Ну, разве что за стихотворение, — подпустил шпильку Младшая Борода.

— Точно! — поддержал его Главная Борода. — Но я ведь сказал, что нам не нужно поэтическое украшательство.

— То есть как это «украшательство»? Разве вы пришли не ради моего поэтического таланта? И разве не стихи вы хотели обратить на борьбу против мусора?

— Мы склоняем головы перед твоим редким поэтическим даром, Бержиан, — схитрил Древняя Борода, — но нам от тебя не стихотворение нужно, а всего лишь одно: чтобы каждый вечер в десять часов ты выходил на главную городскую площадь и провозглашал: «Мусор, исчезни из города!»

— Вы что, шутите со мной? — воскликнул Бержиан, переводя взгляд с одного бородача на другого. — Чего это ради должен я кричать в центре города?

— А чтобы исчез мусор.

— Да вы что вообразили себе?! Я ведь и не такое могу кричать.

— Нам все известно, Бержиан, — проговорил первый бородач и многозначительно поднял кверху палец.

— Все, что ты только произнесешь, всегда сбывается. — благоговейно добавил второй бородач.

— Ты обладаешь чудодейственной силой, — пролепетал третий бородач.

Бержиан так громко расхохотался, что даже стены задрожали.

— Ну конечно! Поэтому-то вы и назвали меня «славным сыном нашего города»! — хохотал он. — Но какой же это, к чертовой бабушке, чудодейственной силой я обладаю?!

— Не отрицай! — воскликнули разом три бородача.

— Ну, пожалуйста, смотрите, — проговорил, продолжая смеяться, Бержиан и оглядел комнату. Взгляд его остановился на окне, и он громко провозгласил: — Окно, разбейся!

Бородачи ожидали, что вот-вот раздастся звук бьющегося стекла, а Младшая Борода даже уши зажал. Однако ничего не произошло. И окно оставалось на своем месте, и стекло было целехонько.

— Вот видите, — сказал Бержиан.

— Ну-ну, — протянул, подозрительно глядя на него, Главная Борода.

— Ты дурачишь нас, — строго произнес Древняя Борода. — Просто, вижу, ты не хочешь помочь городу.

— Неужели вы не понимаете, что не обладаю я никакой чудодейственной силой, — сокрушенно проговорил Бержиан.

— Нет, обладаешь! Ты только отрицаешь это. А ну-ка, Младшая Борода, сбегай за свидетелями! — загремел Древняя Борода.

— За какими свидетелями? — спросил Бержиан, но Младшей Бороды уже и след простыл.

Не прошло и нескольких мгновений, как он вернулся со свидетелями: маленькой Энци Клопёдией, мастером Шурупчиком, лохматым-кудреватым Флейтиком-музыкантом «Затыкай уши!», а также трудягами и бродягами, ушанчиками и пузанчиками. Они заполнили комнату Бержиана и, толкаясь, бубнили каждый свое. Но стоило Древней Бороде цыкнуть на них, как все сразу смолкли. И тогда бородач торжественно произнес:

— Свидетель Шурупчик, шаг вперед!

Свидетель Шурупчик, иначе говоря, мастер Шурупчик, выступил вперед.