Она закрыла лицо руками, громко зарыдала, и никто не расслышал, что же она сказала Фриде.

– Но я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, – сказал Карлсон, пытаясь хоть чем-то её утешить. – И меня можно показывать в этом ящике…

Фрекен Бок поглядела на Карлсона и злобно зашипела:

– «Красивый, умный и в меру упитанный мужчина»! Да таких на телевидении хоть пруд пруди, с этим к ним и соваться нечего.

И она снова поглядела на Карлсона сердито и недоверчиво… А ведь этот маленький толстый мальчишка и впрямь похож на мужчину…

– Кто он, собственно говоря, такой? – спросила она Малыша.

И Малыш ответил истинную правду:

– Мой товарищ, мы с ним играем.

– Это я и без тебя знаю, – отрезала фрекен Бок и снова заплакала.

Малыш был удивлён: ведь папа и мама вообразили, что у них начнётся кошмарная жизнь, если только кто-нибудь узнает о существовании Карлсона, что все тут же захотят его увидеть и его будут показывать по телевидению; но вот теперь, когда наконец его увидала посторонняя женщина, она льёт слёзы и уверяет, что раз Карлсон не привидение, он не представляет никакого интереса. А что на спине у него пропеллер и что он умеет летать – на это ей, видно, наплевать. А тут как раз Карлсон поднялся к потолку и приняло снимать с абажура свои привиденческие одежды, но фрекен Бок посмотрела на него уже совсем свирепым глазом и сказала:

– Подумаешь, пропеллер, кнопка… а что же не может быть у мальчишки в наше-то время! Скоро он будут летать на Луну, не начав ходить в школу.

Домомучительница по-прежнему сидела на стуле и накалялась всё больше и больше. Она вдруг поняла, кто стащил плюшки, кто мычал у окна и кто писал на стене в кухне. Это же надо додуматься – дарить детям такие игрушки, чтобы они летали куда им заблагорассудится и так бесстыдно издевались над старыми людьми. А все таинственные истории с привидениями, о которых она писала в шведское телевидение, оказались проказами сорванца. Нет, она не намерена терпеть здесь этого негодного маленького толстяка.

– Немедленно отправляйся домой, слышишь! Как тебя звать-то?

– Карлсон! – ответил Карлсон.

– Это я знаю, – сердито сказала фрекен Бок. – Но у тебя, кроме фамилии, надо думать, и имя есть?

– Меня зовут Карлсон, и всё!

– Ой, не зли меня, не то я совсем рассержусь, я и так уже на последнем пределе, – буркнула фрекен Бок. – Имя – это то, как тебя зовут дома, понимаешь? Ну, как тебя кличет папа, когда пора идти спать?

– Хулиган, – ответил Карлсон с улыбкой.

Фрекен Бок с удовлетворением кивнула:

– Точно сказано! Лучше и не придумать!

Карлсон с ней согласился:

– Да, да, в детстве мы все ужасно хулиганили. Но это было так давно, а теперь я самый послушный в мире!

Но фрекен Бок больше не слушала его. Она сидела молча, глубоко задумавшись, и, видимо, начинала постепенно успокаиваться.

– Да, – сказала она наконец, – один человек будет от всего этого на седьмом небе.

– Кто? – спросил Малыш.

– Фрида, – горько ответила фрекен Бок.

Потом, глубоко вздохнув, она направилась на кухню, чтобы вытереть пол и унести таз.

Карлсон и Малыш были рады, что остались одни.

– И чего это люди волнуются по пустякам? – сказал Карлсон и пожал плечами. – Я ведь ей ничего плохого не сделал.

– Ну да, – неуверенно согласился Малыш. – Только понизводил её немножко. Зато теперь мы станем самыми послушными.

Карлсон тоже так думал.

– Конечно, станем. Но я хочу немного позабавиться, а то не буду играть!

Малыш напряжённо выдумывал какое-нибудь забавное занятие для Карлсона. Но он зря старался, потому что Карлсон всё придумал сам и вдруг, ни с того ни с сего, кинулся к шкафу Малыша.

– Погоди! – крикнул он. – Когда я был привидением, я видел там одну толковую штуку!

Он вернулся с маленькой мышеловкой. Малыш нашёл её в деревне у бабушки и привёз в город.

«Я хочу поймать мышку и приручить её, чтобы она у меня осталась жить», – объяснил Малыш маме. Но мама сказала, что в городских квартирах мыши, к счастью, не водятся, у них, во всяком случае, мышей точно нет.

Малыш пересказал всё это Карлсону, но Карлсон возразил:

– Мыши заводятся незаметно. Твоя мама только обрадуется, если вдруг, откуда ни возьмись, в доме появится маленькая нежданная мышка.

Он объяснил Малышу, как было бы хорошо, если бы они поймали эту нежданную мышку. Ведь Карлсон мог бы держать её у себя наверху, а когда у неё народятся мышата, можно будет устроить настоящую мышиную ферму.

– И тогда я помещу в газете объявление, – заключил Карлсон. – «Кому нужны мыши, обращайтесь в мышиную ферму Карлсона».

– Ага! И тогда можно будет расплодить мышей во всех городских домах! – радостно подхватил Малыш и объяснил Карлсону, как заряжают мышеловку. – Только в неё надо обязательно положить кусочек сыру или шкурку от свиного сала, а то мышь не придёт.

Карлсон полез в карман и вытащил оттуда маленький огрызок шпика.

– Как хорошо, что я его сберёг. После обеда я всё собирался кинуть его в помойное ведро.

Он зарядил мышеловку и поставил её под кровать Малыша.

– Теперь мышь может прийти когда захочет.

Они совсем забыли про фрекен Бок. Но вдруг услышали какой-то шум на кухне.

– Похоже, что она готовит еду, – сказал Карлсон. – Она грохочет сковородками.

Так оно и было, потому что из кухни донёсся слабый, но чарующий запах жарящихся тефтелей.

– Она обжаривает тефтели, оставшиеся от обеда, – объяснил Малыш. – Ой, до чего же есть хочется!

Карлсон со всех ног кинулся к двери.

– Вперёд, на кухню! – крикнул он.

Малыш подумал, что Карлсон и в самом деле храбрец, если он отважился на такой шаг. Быть трусом Малышу не хотелось, и он тоже нерешительно поплёлся на кухню.

– Гей, гей, мы, я вижу, пришли как раз кстати. Нас ждёт скромный ужин, – сказал Карлсон.

Фрекен Бок стояла у плиты и переворачивала тефтели, но, увидев Карлсона, она бросила сковородку и двинулась на него. Вид у неё был угрожающий.

– Убирайся! – крикнула она. – Убирайся отсюда немедленно!

У Карлсона дрогнули губы, и он надулся.

– Так я не играю! Так я не играю! Так себя не ведут! Я тоже хочу съесть несколько тефтелек. Разве ты не понимаешь, что, когда целый вечер играешь в привидение, просыпается зверский аппетит?

Он сделал шаг к плите и взял со сковородки одну тефтельку. Вот этого ему не следовало делать. Фрекен Бок взревела от бешенства и кинулась на Карлсона, схватила его за шиворот и вытолкнула за дверь.

– Убирайся! – кричала она. – Убирайся домой и носа сюда больше не показывай!

Малыш был просто в отчаянии.

– Ну, чего вы, фрекен Бок, так злитесь? – сказал он со слезами в голосе. – Карлсон мой товарищ, разве можно его прогонять?

Больше он ничего не успел сказать, потому что дверь кухни распахнулась и ворвался Карлсон, тоже злой как чёрт.

– Так я не играю! – кричал он. – Нет, так я не играю! Выставлять меня с чёрного хода!.. Не выйдет!

Он подлетел к фрекен Бок и топнул ногой об пол.

– Подумать только, с чёрного хода!.. Я хочу, чтобы меня выставили с парадного, как приличного человека!

Фрекен Бок снова схватила Карлсона за шиворот.

– С парадного? Охотно! – воскликнула она, потащила Карлсона через всю квартиру и вытолкнула его через парадный ход, не обращая никакого внимания на слёзы и гневные вопли бегущего за ней Малыша. Так Карлсон добился своего.

– Ну вот, теперь с тобой обошлись достаточно благородно? – осведомилась фрекен Бок.

– Достаточно, – подтвердил Карлсон, и тогда фрекен Бок захлопнула за ним дверь с таким грохотом что было слышно во всём доме.

– Ну наконец-то, – сказала она и пошла на кухню.

Малыш бежал за ней, он очень сердился:

– Ой! До чего вы, фрекен Бок, злая и несправедливая! Карлсон имеет право быть на кухне!