— Ну, надо же, крысёныш! Не ожидал лицезреть твою тощую рожу. Ты же в академии вкалываешь?
— Больше нет, — понуро поправил я.
Дядя цокнул языком и завернул чёрный ус. Судя по седому хвосту, торчащему из-под шляпы, усы он красил басмой, но мало кто посмел бы болтать об этом. За Оливье с незапамятных времён закрепилась дурная слава. Можно было отхватить даже за неосторожный взгляд.
— О как! Я-то сам думал заглянуть. Папашка письмо тебе передал. А вот как вышло! Это неспроста!
Дядя улыбнулся.
— Тебе прёт, заморыш. Мой подмастерье издох и место свободно. Так что пляши! Возьму тебя на корабль. Готов мне помогать?
Сначала я повеселел. Оливье почти родственник и не выгонит меня так быстро, как остальные. С другой стороны, сама работа грозит стать последней в жизни.
Я неуверенно посмотрел на дядю, и сомнения навалились с новой силой. Он буравил меня единственным глазом, словно пытаясь прочесть мысли. Второй скрывала чёрная повязка, уходящая под шляпу. Из-под длинного зелёного камзола торчала матроска, а высоченные ботфорты блестели так, что ослепляли. Впечатление дополняла длинная кривая сабля. Ходили слухи, что Мастер Оливье промышлял пиратством и якшался с чернокнижниками.
— Чем могу помочь? — робко спросил я.
— Не ссы, работы выше ватерлинии, на всех хватит, — заверил дядя и приобнял за плечо.
Я натужно улыбнулся в ответ, пытаясь сообразить, как вывернуться, но в голову ничего путного не лезло.
— Я плавать не умею, — робко сообщил я.
Мастер Оливье никак не откликнулся на жалкое бормотание.
— Швартуйся пока здесь, — разрешил он, осматриваясь, — я в Единорог причалюсь для разгрузки.
Дядя кивнул в сторону свёртка, зажатого подмышкой, и перешёл через улицу к одному из самых дорогих ресторанов Черногорска. Под изящными колоннами, поддерживающими пёстрые арки с витражами расписанными рогатыми лошадьми, собирались исключительно чародеи. Поговаривали, что пришедшего без приглашения выкинет из сверкающих залов сторожевое заклятье. Один из студиозусов клялся, что видел, как бродячий фокусник выскочил из Единорога на куриных ногах, бранясь и кукарекая одновременно.
Я взглядом проводил Оливье до перламутровых дверей и решил — это мой шанс.
Дядя непринужденно ввалился в ресторан, и створки мягко сошлись за его широкой спиной. Я постоял, тревожно глядя на Единорог, но охранное заклятье не сработало. Пора бежать, оправдание придумаю потом.
Развернувшись, я через два шага налетел на замотанную в чёрный балахон фигуру. Тёмный колпак с серебряным полумесяцем, переходящим в золотое солнце, заставил меня отскочить. Час от часу не легче. Чёрный Эрлик — пока непревзойденный, пыточный мастер. От его цен сводит кошелёк, зато ужасающие методы развязывают любой язык. Директор академии не раз бубнил, что колпак с солнцем и полумесяцем когда-нибудь станет изюминкой его коллекции.
Вжавшись в стену, я двинулся в обратную сторону.
— Ты знаешь Мастера Оливье, блёклый? — небрежно бросил чернокнижник.
Пятясь, я кивнул. Раз десять, пятнадцать.
— Он приступил к моему заказу? — поинтересовался Эрлик.
Я не знал, что ответить, но меня опередил вернувшийся дядя.
— Пока нет, но сейчас же приступлю. Вечером жду на моём судне.
Оливье улыбнулся золотыми зубами и, обхватив меня за плечи, потащил к пристани. Проходя мимо чернокнижника, он чуть приподнял шляпу, и Эрлик благодарно кивнул в ответ, хотя голубые глаза остались ледяными.
— У меня всё есть, а ты как раз поможешь. Чёрный, мой постоянный клиент. Я его балую.
Дядя громыхнул довольным смехом, волоча меня по переулку.
— Сперва займёшься грязной работой. Так повелось, не обессудь. Обмыть, кровь спустить или выпотрошить.
Представив, что творится на корабле, я сглотнул. Мучительный голод вмиг отступил. Зато бежать от дяди захотелось, сверкая пятками.
Срочно придумать причину для отказа. Если ступлю на борт и хоть раз пущу кровь или выпотрошу, обратной дороги не будет. Я ещё раз сглотнул. Надо же так вляпаться, что за день? Собравшийся в желудке холодный ком, подступил к горлу и мешал проталкивать вязкую слюну. Почему меня уволили сегодня? Не завтра, да что там, пусть даже вчера. Лишь бы не встречаться с дядей, а тем более Чёрным Эрликом.
— Не падай духом! — глядя на моё несчастное лицо, продолжил Мастер Оливье. — Это поначалу. Ты же не балласт какой. Кроме тебя, величайшие секреты моего искусства и передать-то некому. Девятый вал!
Оливье обрадовано хлопнул меня по плечу.
— Ты станешь моим преемником!
Я вздохнул, но дядя словно не заметил этого. Его распирало от собственных планов на наше общее счастливое будущее.
— Твой папашка бывало выручал меня или я его, не помню, память отшибло, — он радостно хохотнул. — Но мы по-любому один экипаж!
— Я…
— Хорош! Ты как юнга первогодок. Толкую про кругосветное плавание, а ты на сушу косишься. Ты же не гоблин какой! Хочешь умереть дворником?
Я снова вздохнул. Дядя скривился.
— Считаешь моё ремесло недостойным? А, крысёныш? — в его интонации прорезались сварливые нотки.
— Нет, нет, — я отчаянно замотал головой, с ужасом представляя, что вечером на корабле кровь пустят мне, но даже в такой момент не смог сдержаться. — Я смерти боюсь и всего такого.
— На мель сел, салага? Смерть окружает нас со всех сторон! Каждый миг. Смотри на свои башмаки. Из чего они, по-твоему? А?
— Из руноноса.
— О как, крысёныш, напрягись! Думаешь этот рунонос скачет по лугам и жрёт траву?
Я представил, как лохматая животина прыгает по глубоким сугробам без шерсти и сверкает посиневшими тонкими ногами и обледеневшими копытами, и невольно мотнул головой.
— Одно дело бестолковый рунонос…
Дядя остановился.
— Ну, надо же, куда ты курс прокладываешь, — он подкрутил кончик уса. — Да! Бывают особые выверты и разные клиенты, но выбор то за тобой.
Он повернулся и пошёл к пристани. Мачты кораблей уже торчали из-за невысоких припортовых домов, в основном ночлежек и рюмочных.
— Идём, — строго сказал Оливье через плечо, но я остался стоять. — Мой корабль у третьего причала, — бросил он, не оборачиваясь, и прибавил шагу.
Я облегченно вздохнул.
