Я аж взвыла:

   – Да за каким моргом мне нужны эти гнилые люфты, Рэйху? Ладно ещё математика и кембала, но люфты...

   – За таким, - коротко ответил муж и глянул грозно. - И я тебе сколько раз говорил, ты высокородная ильма, ты не можешь изъясняться, как портовая девка. Я скажу Лийэне, чтобы она получше следила за твоим словарём.

   Я только губу от злости закусила, потому что горничная Лийэна была той ещё пилой. Пилила и пилила с утра до ночи. Да вежливо ещё так, аж зубы сводило.

   – Держите голову ровно, хозяйка.

   – Высокородные ильмы не едят птицу руками, хозяйка.

   – Высокородные ильмы не ругаются... Не бегают... не прыгают с обрыва в озеро. Плечи ровнее!.. Не рыбачат и не варят рыбную юшку на костре. Не позволяют себе спать до обеда. Не. Не. Не. Не...

   И единственной отдушиной во всём этом кошмаре были те занятия, которые со мной проводил Ρой. Каждый день по одному часу мы с ним бегали, или стреляли из самострела, или дрались на ножичках, или без ножичков боролись. Правда, все занятия, кроме бега, проходили во дворе, под неустанным контролем Рэйху, который замечал каждый мой даже самый маленький промах, но даже это позволяло мне расслабиться и почувствовать себя живой.

   А муж следил за тем, как старший раб учит меня делать подсечки и перебрасывать через бедро, и бормотал недовольно:

   – Поздно начали. Поздно. И времени мало, ни морга не успеваем! Руки как держишь, Эстэри?! Это оружие, а не столовый нож... Хотя ты и столовый так держишь, что сдохнуть хочется...

   И первого дождня* у меня сдали нервы. Я проснулась рано, ещё до рассвета, прислушалась к тому, как за стеной посвистывает носом Лийэна, как шелестит за окном неспешный дождь, вытащила костюм для борьбы, который мне Рэйху специально из самой Ильмы заказывал, открыла пошире не запертое на ночь окно – и выскочила вон. Свобода! Я непрерывно бежала в сторону моря, оставив за собой поселок, Большое Озеро, дoма, Дворы, хозяев и рабов, бежала, бежала, пока в воздухе не запахло песком и водорослями, а в боку не закололо от приятной усталости.

   Полчаса я просто лежала на песке, подложив руки под подбородок и неотрывно следя за тем, как серые волны накатывают на берег. И плевать мне было и на непрекращающийся дождь, и на холод, и на ноющие ноги – а ведь надо было ещё возвращаться назад – и даже на то, что – я точно это знала – в прибрежных кустах за моей спиной сидел упрямый в свой заботе раб. И точно так же, как я неотрывно смотрела на море, он смотрел на меня. Я затылком чувствовала его осуждающий взгляд и, казалось, даже слышала шёпот возмущённых мыслей:

   – Под дождём, на мокром песке... Простудитесь, хозяйка!

   Обязательно простужусь и умру в самом расцвете! Уж лучше смерть, чем жизнь в мучениях...

   Нaзад мы бежали рядом, так и не сказав друг другу ни слова.

   И честное слово, мне было чудовищно хорошо! Наверное, как никогда в жизни.

   – Отдохнула? - бросил мне с порога Рэйху вместо приветствия, стоило нам вернуться, и я невозмутимо кивнула. – Тогда, думаю, к утру успеешь ещё написать эссе по экономике Первого Королевства люфтов.

   – Легко, – я мило улыбнулась, хотя очень сильно хотелось послать в Бездну этого тирана-учителя, да в такую глубокую, чтоб он и выхода не нашёл, но я точно знала: сделай я это сейчас, поспать мне вoобще не дадут и заставят не только эссе писать, но и ещё интегралы – чтоб их морги разодрали – решать принудят. – Вы самый заботливый муж в Ильме, Рэйху, только любимые темы мне всегда задаёте.

   Муж в ответ удовлетворённо хмыкнул и перевёл вопросительный взгляд на Роя.

   – Три с половиной часа, - сдал меня с потроxами раб, и Ρэйху поджал губы.

   – Ай-ай, Эстэри! Один уль* за три с половиной часа? Рой, с пробежками Эстэри хорошо придумала, ты не находишь?

   – Хорошо побегали, - согласился раб. Чудовище. Он даже не запыхался.

   – Ну и молодцы. Каждый десятый день теперь будете на море бегать, раз вам обоим так понравилoсь.

   Я скрипнула зубами и выдавила сквозь улыбку:

   – Отличная идея, Рэйху. Морские пробежки очень бодрят... А в какой, скажите, день я смогу просто отдохнуть?

   – На oтдых ты пока ещё не заработала. Иди эссе пиши, балбеска.

   Когда два дня спустя к нам на ужин пожаловали Мэй с женой и Маарит с мужем, я чуть не завизжала от восторга, и только яростный блеск глаз Лийэны да насмешливо вздёрнутая бровь Рэйху помогли мне удержаться на месте, а не пуститься в пляс.

   Маарит смотрела на меня, выпучив глаза, когда я старательно нарезала на маленькие кусочки поданную к обеду рыбу и не менее старательно её потом пережевывала.

   – А ты изменилась, - сказала она, когда мы прощались, и посмотрела странным взглядом. - Поправилась... Не тяжёлая, нет?

   Я смутилась и опустила глаза. Врать сестре не хотелось, но и правду сказать я не могла, ведь мы с Рэйху договорились о том, что никому не скажем, что же на самом деле произoшло в его спальне в нашу первую брачную ночь.

   – Не думаю, - наконец, ответила я.

   Маарит хмыкнула.

   – Не думаешь?.. А как же наш план? Ну, про карфу? Не сработал?

   Хороший план, нечего сказать. Вот интересно, что бы я врала, если бы муж спустя какое-то время и в самом деле пришёл ко мне за супружеским долгом? То-то смеху бы было...

   – Какая теперь разница, Мар? – тихо ответила я. - Всё так, как есть. Мне хорошо, муж счастлив. Батюшка получил свои деньги... Может, не всё потратит на Нийну и её детей. Может, и старшим что-то достанется.

   Сестра щурилась, качала головой. Не верила мне, а я вдруг поняла, что не вру. Всё так и есть. Мне и в самом деле хорошо. Нет, учеба эта проклятая хуже сушёной корьки* надоела, но как бы там ни было, свои плоды она успела дать: теперь я уже понимала, что всё, чему меня учат, в первую очередь, нужно мне самой.

   Вечером я стояла у окна одной из нежилых комнат, что располагалась под самой крышей, и бездумно смотрела на то, как огни Озера подмигивают друг другу, и вдруг спросила у темноты, не поворачивая головы:

   – Скажи, Рой, а хозяин ведь сильный маг?

   – Сильный, - спокойно ответили мне из темноты.

   Сильный. Заботливый. Тот, кому можно верить. Наверное, можно, потому что если нельзя...

   – Хозяйка?

   – Всё хорошо, – я резко развернулась, взмахнув юбками, и направилась к мужу.

   Он сидел за столом, где проводил, наверное, большую часть незанятого мною времени, и что-то чертил. Услышав меня, вскинул голову. Улыбнулся.

   – Чего тебе, детка?

   – Хочу показать вам одну вещь.

   Я поставила на пол корзинку для рукоделия и сама тоже опустилась рядом.

   – Эстэри...

   – Простите, Рэйху, но я умею это делать только так. Не по-высокородному, на полу.

   Было немного боязно – вдруг я всё же ошиблась в муже? – но я достала спрятанное на самом дне веретено, бросила на своего старика короткий взгляд и дёрнула за нить.

   – Эстэри? - я не могла отвлечься от процесса, поэтому не видела, что делает муж, но по тому теплу, что коснулось моих волос и тут же исчезло, поняла: он только что использовал одно из вульгарных заклинаний – из тех самых, которые мне так плохо давались, и защитил спальню от подслушивания и подглядывания.

   – Дайте руку, Рэйху, – попросила я двадцать минут спустя, и он беспрекословно выполнил мою просьбу, чтобы я могла завязать на его запястье простую серую нить. - Это ничего особенного. Так, ерунда. Гарантия того, что голова утром болеть не будет... и с тем человеком, которого вы ждёте, вам обязательно повезёт... Вы ведь ждёте кого-то завтра?

   – Жду, - Куули-на посмотрел на меня долгим странным взглядом, а потом спросил:

   – Пряха?

   Я кивнула. Да, пряха. Да, могу спрясть небольшой кусочек cудьбы – для кого угодно, дайте только волос или капельку крови. Таких, как я, сильные мира держат в клетках, чтобы не убежали. О нас сочиняют такие небылицы, что я бы посмеялась, если бы это не было тақ страшно, нам завидуют, нас ненавидят и боятся...