Осмысление для западного человека я определила бы как составление плана. Западный мир чаще прибегает к линейному познанию, когда избирается определенная плоскость. Для восточного типа познания характерно наполнение смыслом каждого действия. Это очень чувственная позиция, но полнота чувств тоже вещь высокая и выводит в ту область, где нет смерти. Но вхождение в эту область не должно быть ни одноразовой практикой, ни одноразовым достижением; это не так, как спортсмен выигрывает Уимблдонский турнир и уезжает до следующего года. Это качественное переключение, из которого невозможно вернуться назад. Вопрос в том, как научиться в этом жить абсолютно без помощи стен "ашрама", то есть поклоняться Богу не "на горе и не в храме, а в духе и истине". Весь мир в ашрам не превратишь. Ашрам у Ошо (известного также под именем Багван Шри Раджниш) напоминает пятизвездочный отель. Конечно, это тоже путь, но все же это частичное достижение, потому что ашрам является своеобразной защитой в виде идеально построенной жизни - тишина, никто не ругается за окном, приятная музыка играет, можно полюбоваться на водопад. Любая форма защиты - это замкнутость, и научиться защищаться, не приобретая при этом замкнутого сознания, очень трудно. Потому Христос и не создавал "ашрамов". Ему негде было "голову приклонить".

Спасение не в создании нового типа замкнутости, а в том, чтобы разомкнуть всякую замкнутость беспредельно;

там нет страха, где нет перегородок. Страх возникает из-за перегородок, потому что за ними - враг. Потому абсурдно, когда сама спасительная идея используется как ограда.

Мы живем во времена взаимопереплетенности культур и народов. То, что раньше разделяло людей,

173

расстояния - теперь легко преодолимо. Не существует более изолированности культур, в том смысле, что каждый из нас может познакомиться с любой культурой мира через книги. Разрушена также стена, охраняющая сакральное знание. То, что раньше читали лишь посвященные, стало доступно многим.

В этой ситуации легко впасть в соблазн какой-нибудь утопической идеи или теории какого-нибудь искусственного объединения культур, но столь же опасно сужение позиции ради достижения неустойчивого равновесия.

В мире познания существует множество направлений, множество путей. Необходимость познания заключена уже в самом факте человеческого существования, пребывания человека в этом мире. Но почему же тогда при исходной равной потребности к познанию, так различны пути человеческого познания, так разнятся его результаты? Ответить на этот вопрос можно, только если перестать исключать из процесса познания саму ситуацию человека как существа познающего, то есть то пространство, которое мне бы хотелось обозначить как "Я-бытие".

"Я-бытие" - это пространство не физическое, а пространство душевно-духовное, пространство жизни конкретного "Я". Можно сказать, это область самоутверждения "Я", той его самости, которая дарована человеку в начале жизни, и воплощение ее в соответствии с той долей разумения, которую это конкретное "Я" вместило.

Личностный центр человека, его воля - это "вещь в себе". Как ей обнаружить себя, как доказать свое присутствие в этом мире? Ради этого воля вступает на путь самоутверждения самой себя. Это очень непростое дело. Всю эволюцию на земле можно рассматривать как метафору самоутверждения и самообнаружения творческой воли Бога. Через судьбу "конкретного" познает себя "Целое". Самоутверждение "конкретного" не праздное занятие, это его призвание. У всех творений на земле разные возможности самоутверждения, разные призвания.

174

"Я-бытие" человека - это область самоутверждения человека, область, отвоеванная конкретно им у небытия посредством обнаружения и развития таинственной воли быть, дарованной ему Создателем.

Самоутверждение человека - в данном контексте понятие не этическое, а онтологическое. Самоутверждение человека - это соучастие человека в универсальном, или Божественном, акте самоутверждения, который является первопричиной всякого частного самоутверждения.

"Я-бытие" - это фрагмент целостного Бытия. "Я-бытие" может быть просто некой частью, а значит, частным явлением, проявлением, как прообразом, который в очень сильной степени отличается от реальности задуманного творческой волей Бога. Как если бы Сущее выплеснулось словно волна, разбитая на сотни тысяч брызг, во множество существований, имеющих лицо конкретного существа. И если это существо замкнется на форме своего существования, пренебрегая своей родственностью с Целым, из лона которого оно было призвано к своему отдельному существованию, то оно останется сугубо частным явлением, потерянной частью Целого.

"Я-бытие" может стать явлением уникальным. Уникальное я-бытие это такое совершенное состояние самости, которое может стать ответным откровением Богу, это я-бытие в диалоге со Сверх-бытием. Если сравнивать частное я-бытие и универсальное я-бытие, то первое соотносится со вторым, как личинка и вылетевшая из нее бабочка. Частное я-бытие - это бытие, озабоченное самоутверждением, сосредоточенное на самоутверждении "вопреки", вопреки всему тому, что неизменно пытается ему в этом помешать. Поэтому частное я-бытие не освобождено от найденных в процессе самоутверждения способов достижения этого самоутверждения. Частное я-бытие не разделяет и не различает собственно самоутверждение и способы его достижения, частное я-бытие устанавливает ложную иерархию, когда

175

форма довлеет над содержанием, форма определяет содержание, когда качество зависит от количества.

Уникальное я-бытие проходит, не ломая, сквозь ту первичную форму самоутверждения, как сквозь прозрачную завесу, устанавливая иную иерархию, когда содержание определяет любую форму, качество порождает количество. Свобода такого я-бытия универсальна, как свобода духа, "который дышит, где хочет". Уникальное я-бытие -это полнота самопознания конкретного "я", предельная самореализация. Частное я-бытие обречено лишь на самопознание своей ситуации в отрыве от Целого. Уникальное я-бытие познает себя в соединении с Целым, через диалог с Ним.

Почти четыре столетия тому назад была предпринята первая серьезная попытка создать в познании принцип субъективной достоверности, то есть включение в процесс познания представления я-ситуации познающего, ситуации человека. Это придало новую динамику познанию (идеализму), открыло новые возможности, как если бы после наскальных рисунков мы увидели настенные храмовые росписи. Декарт нашел свой метод "cogito". Но Декарт так рационализировал человека, что ситуация его существования превратилась почти в математическую формулу, состоящую из мыслящей субстанции cogito,- неделимого духа - и делимой субстанции тела. Чувст- венный мир был словно разрезан надвое, часть его стала, в интерпретации Декарта, модусами неделимого духа, а часть была приписана к так называемой шишковидной железе, или некоему вместилищу передаваемых человеческими органами чувств.

Декарт создал определенный контекст для самопознания. Философия во многом до сих пор живет по инерции декартовского принципа субъективной достоверности, в русле его контекста самопознания. А как иначе можно интерпретировать примат интеллигибельности, примат разумного, сверхчувственного в теории познания Габриэля Марселя, нашего современника, философа-экзистенциалиста,

176

яркого приверженца идеалистического воззрения на мир? В своей работе "Экзистенция и объективность", где он выступает скорее как апологет принципа экзистенции в познании, он тем не менее пишет, что ".. .экзистенция как таковая нехарактеризуема... это значит лишь, что разум не может, не впадая в противоречие, занять в отношении нее позицию, которая требуется для того, чтобы охарактеризовать нечто" ("Экзистенция и объективность", Москва, Изд-во гуманитарной литературы, 1995, с. 61).

Для меня не понятно, как можно познать то, что не имеет вкуса? Мы познаем самим своим существованием. Качество человеческого существования, его вкус и есть наше познание. Человек "пробует" реальность на вкус почти так же, как он пробует различную пищу. Можно сказать иначе - человек погружается в реальность, и степенью этого погружения измеряется его познание. Если мы согласимся с "нехарактеризуемостью" нашего погружения, нашей экзистенции, мы обречем себя на познание с зажмуренными глазами. После всех открытий, сделанных человечеством в области философии, психологии и психологической практики, это делать по меньшей мере странно.