181

У каждого творения есть свой эволюционный ритм, можно сказать иначе - у разных творений разные возможности эволюционировать. Творения различаются между собой тем, что вмещают совершенно различный потенциал творческой воли Творца и по количеству, и по качеству. Творения равны перед Творцом в своей сотворенности, в том, что факт их отдельности начинается с отделения части творческой воли Творца, но поскольку все отдельные части этой творческой воли уникальны, но не единственны, творения не равны между собой, они могут по-разному и в различной степени трансцендировать скрытое в их бытии зерно небытия.

Самые большие возможности у человека. Он может замедлить, остановить, интенсифицировать процесс эволюции в самом себе, процесс трансцендирования небытия в своем бытии. Потому-то в истории мифологии и существует образ человека как венца творения. Человеку доверен или дарован самый большой и самый сложный потенциал творческой воли Творца. Если обратиться к образу биологической эволюции жизни на земле, то можно сказать, что развитие шло в сторону усложнения имманентности бытия, усложнения формы бытия. Считается, что мотивом развития является приспособление к изменяющимся условиям жизни, но разве само изменение этих условий, причем постоянное, не являлось тем усложнением, на которое бытие отдельных сущностей не могло не реагировать? Эти изменения вынуждали раскрывать отсутствующие, на первый взгляд, потенциальные возможности этих отдельных сущностей, они трансцендировали небытие в рамках своего собственного бытия, трансцендирование было условием сохранения имманентного бытия. Можно сказать, эволюция - это постоянная трансценденция ради имманентности. Сущее, отделяя часть своей творческой воли, инициировало некое существование. Существование - это некая саморегулирующаяся система, своего рода ветвь эволюционного древа, в рамках которой существует множество существ родственных, но не

182

одинаковых. Саморегуляция существования заключается в способности ее существ к воспроизводству себе подобных имманентных сущностей. Первоначально, в доисторические времена, в древних имманентных сущностях был перевес бытия над небытием. И если так, то продолжительность их жизни зависит от неизменности внешних условий мира других имманентных сущностей.

Неизменность была бы возможна только в том случае, если во всех сущностях было бы заключено только бытие без скрытого внутри зерна небытия, а это было бы невоз- можно, так как творчество творений есть акт трансцендирования небытия в бытие.

Жизнь - это и есть длящийся акт трансцендирования небытия в бытие. Живой организм - это значит этап или фрагмент такого длящегося процесса. Условием любого проявления жизни является неизменный механизм трансцендирования небытия в бытие. Если бы Бог создал мир, в котором были бы сущности, заключающие в себе лишь бытие, то это был бы не живой мир, а нечто наподобие театра марионеток, и даже если внутри каждой марионетки был бы компьютер, прогнозирующий имитацию движения, то это была бы скучная жизнь, жизнь без новизны.

Новизна, захватывающая непредсказуемость жизни, определяется именно наличием зерна небытия, которое нужно трансцендировать в бытие. Мне кажется - хотя это и мнение абсолютного профана в компьютерном деле, - если усложнять компьютеры, то рано или поздно они научатся вмещать небытие, хотя бы копируя часть небытия своего автора, и их "поведение" выйдет из-под контроля человека. Это, конечно, лишь образ для пущей убедительности того, о чем я пытаюсь рассуждать.

Мы будем исходить из представления о том, что бытие есть по сути благо, основываясь на классическом христианском учении о творении "бытие в своем качестве бытия есть благо" ("esse qua bonum est").

183

Бог творит мир из ничего. Бытие выходит из лона небытия. Если это так, то небытие не противостоит бытию. Но как же тогда одно соотносится с другим? Для того чтобы проникнуться этим смыслом, необходимо переступить через примат аристотелевской логики, дробящей мир на жестко расчлененные факты и феномены, которые находятся в строго зафиксированном соотношении друг с другом. Подчеркиваю, что мы не отказываемся от такой логики навсегда, мы подвергаем сомнению лишь ее возможности в данном конкретном вопросе, для того чтобы снять ложную оппозицию бытия и небытия. У человечества есть и иная модель познания. Рассмотрим ее на примере представления о Дао, представления о неком переливчатом Целом, единым ритмом охватывающем бытие и небытие. "В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытие" (Дао-дэ-цзин, 40, ст. 127). "И вот называют его формой без форм, образом без существа. Поэтому называют его неясным и туманным. Встречаюсь с ним и не вижу лица его, следую за ним и не вижу спины его. Придерживаясь древнего дао, чтобы овладеть существующими вещами, можно познать древнее начало. Это называется принципом дао"( 14, ст. 118-119).

Итак, бытие несет "внутри" себя небытие в качестве того, что пребывает вечно и вечно преодолевается через актуализацию творческой воли. Но и небытие несет "внутри" себя бытие как некое ядро творческой активности, через вечную актуализацию которой неставшее становится ставшим. Становление "неставшего" - это процесс самопознания творческой воли, ибо основа всего сущего - это не мертвая тождественность без движения и становления, это воля к оживлению замысла - живое творчество. Это живое творчество и есть Бог Живой.

Очень важно не путать "неставшее" небытие с небытием смерти. Последнее, по сути, является не познаваемой для человека в его нынешнем состоянии областью реальности.

184

"Неставшее" познается по мере его становления, его самоактуализации.

Итак, есть бытие, которому не противостоит небытие, напротив, они образуют двуединую Божественную силу мира. Этой силе, однако, противостоит антибожественная, демоническая сила. Что же она представляет из себя и какова ее роль в истории мира и человечества? Природа Бога Живого - это вечное преодоление небытия через самоактуализацию творческой воли. Сила Бога - сила Творчества, сила оживления замысла. Вечность - это неиссякаемость творческой потенции и неисчерпаемость небытия. Согласно библейской мифологии, Люцифер был прекраснейшим творением Бога, а значит, был подобен по природе своей Богу. Подобное творит подобное. Бунт Люцифера стал бунтом против подобия своей природы, а именно против продолжения движения от небытия путем творческого акта к максимальному раскрытию бытия в самом себе, - он отверг необходимость вечного творчества такого рода.

Процесс творения не заканчивается после того, как некая сущность, вместившая в себя некий заряд Сущего, призвана из лона небытия в бытие. Заряд Сущего - это вечно длящееся творчество. Сущность не должна ограни- чиваться существованием исключительно за счет той энергии, которую получила при рождении. Сущность должна научиться аккумулировать энергию через творческое преодоление небытия внутри самой себя. Сущность должна развиваться через творческую динамику. Бунт Сатаны - это отказ от творческой динамики. Бунт Сатаны - это выбор ограниченного существования, в котором нет места творчеству преодоления небытия, а есть самодовольство, нет развития, а есть лишь самозащита, настаивание на своих границах, на границах своего существа.

Как только Сатана взбунтовался, он, согласно библейской мифологии, был низвергнут с небес. И это вполне закономерно, так как он своим бунтом выключил себя из

185

вечности и включил во временное существование - жизнь до момента окончательного исчерпывания энергии, данной при рождении. Сатану интерпретируют как дух, ворующий энергию. Он действительно ворует ее у других сущностей, соблазняя их присоединиться к такому же существованию, в каком он сам пребывает, он соблазняет собой ("Я же могу, и ты сможешь") отказаться от творческого развития, отпасть от Бога и вечности.

Это действительно весьма лукавый дух - дух ограниченного существования. Именно этот дух является провокатором всякого зла в мире, то есть различных форм ограниченного существования. Основной признак этого духа - страх. Страх - это нежелание преодолеть установленные самим собой границы.