— Нашем народе? — скривил губы Гаральд.

— ...и наших привычках и обычаях, чтобы он мог лучше позаботиться о наших людях, когда вы прибудете к месту назначения, — сказал Джорам, не обращая внимания на слова принца.

— Когда мы прибудем в бараки для рабов, хочешь ты сказать! — выплевывал слова Гаральд. — Но некоторые из нас — да! — с горечью добавил он, не глядя на Джорама. — Думаю, ты, предатель, действительно вернешься к своим друзьям!

Было понятно, что майор Боурис догадался о смысле слов Гаральда. Удрученно покачав головой от огорчения, что его не поняли, он что-то сказал Джораму, затем жестом приказал одному из стражников снять с принца наручники.

Гаральд отдернул руки, оттолкнув стражника.

— Я останусь в цепях, пока мой народ в оковах! — с вызовом крикнул он.

— Ваше высочество, — вмешался Сарьон, говоря тихо и твердо, — я прошу вас не забывать, что после смерти вашего отца теперь вы вождь вашего народа. Народ верит вам, и вы, как их вождь в изгнании, должны думать об их интересах. Вы не должны давать волю ненависти: так вы ничего не достигнете, только разожжете еще большую ненависть, и мы снова придем вот к этому, — каталист показал изуродованной рукой на руины вокруг них. Принц Гаральд боролся с собой. Стоя рядом с ним, Сарьон ощущал, как дрожь сотрясает его сильное тело, видел, как, стиснув зубы, принц пытается справиться со своей яростью и болью.

— Я понимаю, что мало смыслю в политике, ваше высочество, — добавил Сарьон. — Но я обращаюсь к вам как к человеку, много пережившему и видевшему страдания других людей. Не забывайте еще, что я по вашей просьбе заменяю вашего советника. Я понимаю, что я — недостойная замена человеку, который, умирая, назвал вам мое имя, но я уверен, что кардинал Радисовик дал бы вам тот же совет.

Гаральд потупил голову, и слезы заструились по его щекам. Он закусил губу, не в силах — и не желая — отвечать. Майор Боурис, внимательно смотревший на него, снова обратился к Джораму, и по тону его голоса было понятно, что говорит он искренне. Джорам, прислушавшись, кивнул и перевел.

— Майор снова повторяет, что наш народ — не рабы. Нас перевозят в эвакуационный лагерь, где мы сможем привыкнуть к новому миру, в котором нам придется жить. Потом, когда это станет возможным, люди смогут перемещаться, как и куда им будет угодно, жить, как сочтут нужным. Ограничение будет конечно же, но только одно: в этот мир никто не вернется. И так будет лучше для нас же самих. Частые страшные бури делают эту землю совершенно непригодной для жизни.

При этом Сарьон увидел, как Гвендолин печально улыбается и прижимается к мужу. Джорам обнял ее покрепче и продолжал говорить, не сводя с Гаральда твердого взгляда.

— Хотя ваша магическая сила теперь исчезла, поскольку в этом мире магия больше не сосредоточена, мудрые правители за Гранью знают, что со временем Жизнь к нам вернется. Поскольку магия снова распространилась по Вселенной, есть уверенность в том, что наша сила, возможно, снова станет такой же, как и в древние времена. И это качество нашего народа может явиться драгоценнейшим даром для миров за Гранью.

— Или страшной угрозой, — мрачно пробормотал Гаральд.

Майор Боурис ответил ему что-то, подчеркивая свои слова энергичными взмахами руки.

— Майор это понимает, — сказал Джорам. — Он знает, что некоторые просто не могут не злоупотреблять властью и попытаются захватить ее ради собственных интересов. Таким был Менджу Волшебник. Но он также знает, что есть люди, способные пожертвовать собой ради блага своего народа и сделать все, что в их силах, чтобы мир стал лучше.

Сарьон, казалось, хотел что-то вставить, но Джорам, глянув на него, покачал головой и продолжил:

— Майор получил известие, что другие маги, состоявшие в заговоре вместе с Менджу, не испугались смерти своего лидера и на них не повлияло то, что он все это время планировал предать их. Они спрятались в потаенных местах и намерены продолжать борьбу, используя вновь обретенную Жизнь, поскольку магия снова вернулась во Вселенную.

— Джеймс Боурис умолчал, но я скажу, — тихо заметил Джорам, — что в чем-то и мы отвечаем за этих недобрых магов, поскольку именно мы вышвырнули их из нашего общества. Естественно, что тамошние маги будут рассматривать вас и вам подобных как угрозу и сделают все возможное, чтобы убить вас. Правители мира за Гранью надеются, что наши люди помогут найти и уничтожить их.

— И конечно, ваше высочество, — с тонкой иронией сказал Сарьон, — среди нас есть такие, как епископ Ванье, который, несомненно, попытается установить в новом мире свою власть. Нам нужны сильные и честные люди вроде вас и майора Боуриса. Вместе вы сумеете сделать много хорошего.

Шагнув вперед, Гвендолин положила нежную руку на плечо Гаральда.

— Ненависть подобна отравленной земле, на которой ничто не растет, — сказала она. — И дерево, посаженное на ней, даже очень сильное, все равно зачахнет.

Гаральд смотрел прямо перед собой, и лицо его было мрачным и непроницаемым. Майор снова приказал снять наручники, и страж опять шагнул вперед. Принц прижимал руки к себе, пряча их под окровавленными лохмотьями. Затем медленно и неохотно он протянул руки. Стражник снял наручники, и взгляд Гаральда невольно обратился к майору Боурису.

Хотя крепкий, приземистый майор ростом не доходил Гаральду даже до середины груди, он был не менее широкоплеч, чем принц. Они были примерно одних лет, чуть за тридцать, и хотя один был в красном бархате, шелковом камзоле и панталонах, а другой в скромной военной форме, в них чувствовалось какое-то сходство — в прямой осанке и честном, прямолинейном поведении.

— Я принимаю ваше предложение, майор, — холодно ответил Гаральд. — Я сделаю все, чтобы помочь вам, а взамен я... — Он сглотнул, затем хрипло продолжил: — Хочу выучить ваш язык. Однако у меня есть условия.

Боурис внимательно слушал, слегка помрачнев.

— Во-первых, мой советник отец Сарьон останется со мной. — Гаральд сурово посмотрел на Сарьона. — Вы согласны, отец?

— Спасибо, ваше высочество, — просто ответил Сарьон.

Устроить это было проще простого. Майор Боурис и сам хотел это предложить.

— Во-вторых, цепи должны быть сняты с моих людей, — твердо сказал Гаральд. — Я поговорю с ними, — добавил он, увидев, как майор нахмурился. — Я дам слово, что если вы будете обращаться с нами так, как вы обещали, то ни у вас, ни у ваших правителей хлопот с нами не будет. Я также прошу, чтобы нам пока разрешили установить собственное управление внутри нашего сообщества.

После недолгого замешательства майор кивнул и что-то сказал Джораму.

— Со своей стороны он согласен, — сказал Джорам, — но за своих начальников отвечать не может. Однако он уверен, что вы вдвоем сумеете убедить правителей за Гранью, что это в интересах всех затронутых сторон.

— Вашу руку, сэр, — с некоторым трудом выговорил майор Боурис, запинаясь на звуках чужого языка. Он протянул руку.

И Гаральд медленно подал свою. На запястьях отчетливо были видны следы от наручников. Вспомнив о своих страданиях, Гаральд помедлил было, и его рука дрогнула. Казалось, сейчас он откажется пожать руку майора и оскорбит его этим, и Сарьон затаил дыхание, творя в душе молитву.

Но Гаральд лишь опустил рукав, чтобы прикрыть шрамы, и пожал руку майора. Джеймс Боурис, обрадованный таким исходом, расплылся в улыбке.

Гвендолин склонила голову, прислушиваясь к голосам, которые могла слышать только она, затем с улыбкой посмотрела на обоих мужчин.

— Мертвые сказали, что дружественный договор, который вы заключили сегодня, станет легендарным в истории миров за Гранью. Не раз каждый из вас будет готов положить жизнь за другого в борьбе за мир во Вселенной. Как в мире снова будет возрастать сила магии, так будет расти и возможность возвращения зла, такого, что вы и представить себе не можете. Но пока вы будете полагаться друг на друга и верить в Бога, — она глянула на отца Сарьона, — вы будете победителями.