– Я не кто попало! – зло сощурился плешивый. Он просверлил меня пронзительным взглядом и повернулся к Пригоршне.

– Вы сказали, это в Любече? – с нажимом произнес он. Никита растерянно покосился на меня, задвигал бровями в попытке правдоподобно соврать, пробормотал:

– Ну… на базу так просто не попадешь. Туда проход через, э, другие локации. Через Везувий, Тунгуску… Караван…

Пригоршня смешался и замолчал, хотя смутить нашего бравого десантника обычно не так-то просто. Я его понимал: этот «дядя» и мне действовал на нервы. Был он какой-то дерганый, напряженный, и взгляд нездоровый. Все казалось, сейчас кинется и горло перегрызать начнет… Зачем Шнобель вообще его сюда притащил? Пожилым родственникам в Зоне не место. Оставил бы его там, где взял… в психушке.

– Сколько хотите за эту информацию? – продолжал давить пожилой родственник.

– Потише, дядя, – попытался урезонить его Шнобель. – Здесь так не принято.

– Тебя не спросили! – бросил Дядя. И снова уставился на меня, сжимая в кулак и разжимая скрюченные пальцы. – Сколько?

Легко было представить, что эти пальцы смыкаются на моем горле. Или вырывают сердце из моей груди. Было что-то в его взгляде… Даже хозяин, продажная скотина, уже чувствовал, что дело принимает скверный оборот, и нервно переминался за стойкой с ноги на ногу, бросив свои стаканы. Правую руку он держал под стойкой, где, как я знал, у него хранилась дубинка, очень полезный инструмент для успокоения разбушевавшихся клиентов.

– Послушайте, дядя, – твердо сказал я ему, откидываясь на спинку стула. Ну так, чтобы мое горло было подальше от его кривых пальцев, если ответ ему не понравится. А ему не понравится, я мог поручиться. – Дела так не делаются. Наше знание – товар не одноразовый. Мы годами будем зарабатывать, водя в «Березки» туристов. У тебя нет столько бабок, чтобы компенсировать нам риски. Вдруг ты перехватишь бизнес или еще кому инфу перепродашь? Нет уж, это не продается, можешь не торговаться.

– Идиоты! – зашипел Дядя, брызгая слюной. Одутловатое лицо его покраснело, напряглось, глаза сузились. – Кому нужен ваш дурацкий бизнес, болваны?!

Шнобель предостерегающе положил ладонь ему на плечо. Тот раздраженно дернул плечом, сбрасывая руку наемника.

– Вы еще пожалеете! – каркнул он, резко встал, опрокинув стул, и выбежал вон.

Наемник сморщился с искренним огорчением:

– Не хотел я его брать. Почти такими же словами говорил: так дела не делаются. Всякий товар имеет свою цену, – он развел руками.

Над столом воцарилось молчание. Федор сидел хмурый, барабанил пухлыми пальцами по подоконнику.

Затем наемник пошевелил носом, лукаво прищурился:

– А что по нашему вопросу? Возьметесь отвести, парни?

– Так а с дядей твоим, я не понял, или одного тебя? – уточнил Пригоршня. – А то он свалил – далеко? Ты дальше с ним собираешься идти или как?

Наемник оглянулся на дверь:

– Без него, я надеюсь. Не хочется с собой тащить.

Мы с Пригоршней переглянулись. Дядя этот, конечно, странный, но он естественным образом отпал. Шнобель вроде заслуживает доверия, мужик с пониманием, к тому же бывалый, такому не надо объяснять, куда ногу можно ставить, куда не стоит. Можно и отвести. Деньги нам нужны: снарягу обновить, то да се… Я покосился на Пригоршню и по его лицу понял, что он сразу о FM-95X вспомнил, давно мечтает. А я себе куртку с подогревом в немецком военном каталоге присмотрел. Пишут, что аккумуляторы от тела заряжаются, во время движения. Полезная вещь! Не надо лишнего барахла тащить, мобильность сразу повышается. Или можно на освободившееся место в рюкзаке боеприпасов дополнительных взять. Вот уж что лишним не бывает, так это патроны…

Шнобель видел наши колебания. Пригнувшись, он задушевно сказал:

– Даю аванс, парни. Хотите – деньгами?

– Хотим! – немедленно отреагировал Федор, о котором я уже как-то подзабыл, так тихо он сидел.

Но наемник смотрел только на меня и Пригоршню. Мы с Никитой переглянулись, уже который раз за эту встречу.

– В принципе, чего не помочь хорошему человеку? – протянул Пригоршня. – Мы и сами собирались туда вскорости, у самих кое-что накопилось, да, Химик?

Я поднял стакан, покрутил задумчиво, отхлебнул. Пена давно осела, пиво потеплело. Наконец решился:

– Деньгами. Надо патронов прикупить, да и вообще. Только… – я поднял указательный палец, привлекая внимание наемника, – никаких пожилых родственников. Ни дядей, ни двоюродных дедушек, ни внучатых племянников троюродной тетки основателя вашего рода, ясно?

– Я же сказал, без него. – Шнобель на радостях махнул обеими руками. – Сам не жажду с ним тащиться. Зоны не знает, склочный старый пердун, ну его. По рукам?

– Давай сначала прикинем, что у вас есть, сколько за это можно выручить и сколько нам причитается, – охладил я его.

Шнобель с готовностью достал сложенный вчетверо лист, где мелким почерком был накарябан список известных артов и сделано краткое описание неизвестных. Мы четверо, даже недовольный Федор, склонились над ним.

Условились встретиться со Шнобелем у Любечского вокзала на рассвете. Он заберет арты у подельников, мы успеем собраться. Никита прав: путь не опасный, но занимает несколько дней, и все по нехоженому лесу, тропы в «Березки» не проложены. Знают о базе только два-три человека из сталкеров, кроме нас, и те стараются каждый раз по-новому клиентов вести. Совершенно незачем раскрывать рыбные места, ага?

На полученный аванс мы затарились в «Жирном зомби» крупами и макаронами, консервами, хлебом и несколькими упаковками натовских военных пайков (они калорийнее), оставшиеся деньги разделили на троих. Когда вышли из бара, уже смеркалось, на станции зажегся фонарь. Впереди, посреди большого пустыря, стояло кубическое здание с выбитыми окнами, дальше за ним поблескивали рельсы железки, еще дальше тянулась сетка-рабица на покосившихся железных столбах. Мы скорым шагом направились по бывшему шоссе, периодически спотыкаясь о взломанный асфальт или вылезшие корни. Но как ни торопились, к схрону подошли в полной темноте.

Федор дулся всю дорогу.

– Почему не продали инфу дяде? – ругался он. – Это же живые деньги, сразу!

– Химик тебе объяснил, дурашка. – Оглядевшись и убедившись, что вокруг никого нет (он неплохо видит в темноте), Пригоршня первый нырнул в дверной проем поселкового магазина. Дверей давным-давно не было, как и окон. От крыши остались только две трухлявые, почерневшие от дождей балки, на которых покоилась ржавая полоса железа. Внутри голых, заплесневелых стен пахло общественным сортиром, пол покрывал толстый слой влажной земли. Собственно, уже много лет магазин, заброшенный еще в советское время, служил этой самой общественности бесплатным туалетом. Когда загаженность и вонь стали невыносимыми, ходить туда перестали. Постепенно запах подвыветрился, теперь он был довольно терпимым. И совершенно не проникал вниз, в наш тайник.

– Но это же фигня! – фырчал Федор, помогая Никите поднять крышку люка, к которой мы в свое время приклеили земляные комки, чтобы не отваливались и не раскрывали нашу нычку, когда мы внутри. – Вы отведете Шнобеля, и он тоже будет знать. Может, в этом его план – просто разузнать, где база, а артов и нет никаких! Вы же их в глаза не видели!

– Ты бы, конечно, так и поступил, – поддел я его, останавливаясь на лестнице и закрывая за собой крышку. – Объясни, Пригоршня.

Мы спустились по бетонным ступеням метров на двадцать вниз – Федор шел впереди, подсвечивая дорогу фонариком, – и остановились перед мощной металлической дверью. Это было бомбоубежище времен Второй мировой, его совершенно случайно обнаружил Пригоршня, зайдя отлить в поселковый магазин и провалившись сквозь сгнивший пол в углу. Кому пришло в голову соорудить бомбоубежище в глухой деревне? Я считал, что это запасное убежище для находящейся неподалеку военной базы (захиревшей и брошенной уже в перестроечные времена), а Пригоршня уверял, что тут был дачный поселок для местных партийных деятелей. Как бы то ни было, у нас появилось отличное место, где можно жить и хранить хабар, не опасаясь, что кто-нибудь влезет в наше отсутствие и сопрет нажитое непосильными ходками в Зону.