– Ой, боже ж ты мой! – Валя посмотрелась в зеркало, висевшее в коридоре. – Тропинку точно нужно прополоть.

Из комнаты выбежала девушка.

– Здравствуйте, – сказала она, растерявшись при виде двух пожилых женщин, пытающихся привести себя в порядок.

– Мы ваши соседки, не пугайтесь. Меня зовут Валя, а это – Тереза. Просто пошли к вам через огороды, не по основной дороге, вот и результат. Это крапива, обожглась, скоро пройдет, – объяснила она Алику, который разглядывал волдыри на ее руках.

– Так, что у вас есть и чего нет? – строго спросила Тереза. – Валя, хватит причитать, люди голодные.

– Да, сейчас, конечно, – ахнула Валя и побежала на кухню.

– Вот, здесь одеяло, подушка, постельное белье, полотенца и остальное. Если что-то еще нужно, скажите. – Тереза вручила девушке увесистый баул. Та едва его удержала. Тереза хмыкнула, забрала баул и пошла сама осматривать комнаты на предмет пригодности для жилья.

– Спасибо вам огромное, – залепетала девушка, – мы не хотели никого беспокоить.

– Поздно, уже побеспокоили, – ответила Тереза, указав на Валю, – вон ее. А она уже меня побеспокоила, когда я хотела спокойно выпить свой кофе. Так нет, она и мой кофе выпила, и вот все это устроила. И не успокоится, пока теперь мы вам тут все не устроим.

– Вы Елена, да? Не слушайте ее. Она только с виду такая суровая, на самом деле очень добрая. Да, Тера? Ты же добрая? Зачем пугаешь бедную девочку, которая тебя уже боится? – прибежала в комнату Валя.

– Тетя Терра, – сказал Алик, стараясь выговорить «эр».

– Тереза. Я не тетя и не бабушка. Просто Тереза, – заявила грозно она.

– Тетя Терра. – У Алика получилось выговорить «эр». Он улыбался. Тереза закатила глаза и фыркнула.

– А она – баба Валя! – объявила Тереза.

– Ну какая я баба? – возмутилась Валя.

– Тетя Валя, – повторил Алик.

С того дня так и повелось – тетя Терра, обязательно с рычанием, и тетя Валя. Тереза называла мальчика полным именем Александр, а Валя – Аликом. К его матери Тереза обращалась исключительно – Елена, а Валя ласково окрестила Лялечкой.

На следующий день с помощью Коли они первым делом расчистили тропинку. Елена то смеялась, то плакала от радости, глядя, как ее «обустраивают». Коля под руководством соседок перетаскивал из их домов стулья, столы, тумбочки, абажуры для люстры. А потом посуду, подушки, матрасы.

– Зачем нам столько? Не надо, пожалуйста. Вам же самим все это нужно! Мне так неудобно, что вы с нами тут возитесь. – Елена все еще пыталась возражать, но Тереза так грозно на нее посмотрела, что та замолчала. Только без конца благодарила.

Устанавливали мебель и раскладывали по ящикам тарелки и кастрюли Валя с Терезой на собственный вкус, не терпя возражений. Судя по количеству кухонной утвари, соседки, видимо, думали, что Елена будет устраивать званые ужины. Колю отпустили «немножко поработать», он уехал, но не работать, а за дровами и углем для старого дома, который стараниями Вали и Терезы обещал в рекордные сроки стать новым. Вернувшись, Коля ушел в старый сарай и вышел, готовый чинить проводку и все что угодно. После долгого и, казалось, неравного сражения с вытяжкой в печке Коля, по его собственному выражению, все же с ней «договорился». Стоял грязный, но страшно гордый.

– Спасибо вам большое, – тихо сказала ему Елена, и Коля, кажется, внутренне упал в обморок и забыл очнуться. Так, кстати, и оказалось. Коля влюбился, совершенно потеряв голову. Из ступора его вывела Тереза, заставив перетащить в дом столовый сервиз на двенадцать персон.

– Зачем так много? И такой красивый! – ахнула Елена.

– И что мне его, на тот свет с собой забирать? Так он в гроб не поместится, – отмахнулась Тереза.

– Тетя Терра, не надо в гроб, – серьезно заявил, услышав разговор, Алик.

– Да с вами захочешь – не помрешь, – улыбнулась Тереза, – Валя меня с того света достанет своими причитаниями.

В подтверждение этих слов со двора раздались крики Вали, которая прибежала из магазина.

– Как у вас дела? Все в порядке? – В воротах следом за Валей появился Коля, увешанный какими-то лампочками, проводами и инструментами.

– А что еще не в порядке? – тут же всполошилась Валя.

– Да я просто спросил, теть Валь, чего вы? – буркнул Коля.

– Ты почему здесь? Почему в город не уехал? Тебя и в магазине никто не видел, – объявила Валя.

– Так проводку в спальне надо починить, – ответил испуганно Коля. – Я домой за инструментами ходил. Вы же сами велели, чтобы свет во всем доме был. А там проводка давно сгнила.

– Так почему ты все-таки в город не уехал? – настороженно уточнила Валя.

– Так вроде Гарик съездил, продукты привез, – пожал плечами Коля и пошел чинить проводку.

Все дни Терезы и Вали теперь были заняты обустройством дома для Елены и Алика. Там действительно почти ничего не осталось – только большой обеденный стол, дубовый, массивный. Буфет на кухне, установленный не на года, а на века. Даже Коля его сдвинуть не смог. И огромная кровать в спальне, которую не пойми как внесли через узкие двери. Вынести, видимо, и не пытались. Но матрас на кровати давно превратился в прогнившую тряпку. Старый шкаф держался только с виду – внутри все полки рассохлись и сыпались трухой от одного прикосновения. Печка в пристройке, которую называли «зимней кухней», – такая была в каждом доме – точно нуждалась в хорошем печнике. А сам домик – как минимум в побелке. И надо было успеть все отремонтировать за лето. В холодное время без «зимней кухни» не выживешь. Не помоешься, не постираешь. Да и не приготовишь. Печка в доме служила для обогрева, а не для готовки. Чайник вскипятить можно, а суп лучше варить на «зимней кухне». Почему? Вряд ли Валя или Тереза смогли бы ответить на этот вопрос. Но так было заведено. Так делали их прабабушки, бабушки и мамы. Такое негласное правило. Никто не готовил в доме, где спят. Зимой готовили на «зимней кухне», летом – на «летней», в отдельных пристройках.

Валя переживала, что Алик спит «не пойми на чем», и заставила Колю притащить кровать из своего дома. Ту самую, на пружинах, родительскую, на которой так и не смогла уснуть. Алик, увидев кровать, обалдел от счастья и еще долго прыгал на ней, как на батуте. Кровать скрипела, но прыжки выдержала. Коля, поймав умоляющий взгляд Елены, смазал маслом пружины, чтобы они не так отчаянно стонали. Потом Алик сделал то, что и все дети в деревне, оказываясь в спальне родителей, – ложился на кровать, придавливал попой вниз несколько раз, чтобы «раскачать» пружины, и лежал счастливый, пока пружины по инерции продолжали сжиматься и растягиваться. Пружинные каркасы заменяли качели.

Алик заявил, что эта кровать – лучшая на свете, и обнял Валю. Та застыла. Ее никогда не обнимал маленький ребенок, и она не знала, какое это счастье. Тереза поняла, что теперь Валя сделает все что угодно, лишь бы ее еще хоть раз обнял этот мальчик, ребенок, которого у нее никогда не было.

И Валя, и Тереза бывали в доме дяди Георгия и тети Лианы еще маленькими: дети могли зайти в любой дом – и всегда им были рады. Но только сейчас они осознали, каким огромным оказалось соседское хозяйство. Помимо двух пристроек-кухонь, там расположился большой сарай с местом для машины. Коля, кажется, готов был в нем поселиться. В сарае же обнаружился старый мотоцикл, заботливо укрытый куском брезента. Коля как его увидел, так и застыл. Даже говорить не мог. Это была легендарная «Ява», производства Чехословакии, которую Коля только в кино видел.

– А можно мне… хотя бы по дороге про-ехать? – спросил он, едва выдохнув, Елену.

– Конечно, – ответила та.

– А дядя Георгий разрешил? – уточнил Коля. Если бы он был хозяином такого чуда, ни за что бы никому не позволил садиться за руль.

– Разрешил, – заверила Елена.

– Может, ему позвонить и спросить еще раз? – Коля ласково гладил мотоцикл. – К нему же запчастей не достать, если что. Это ж… сто двадцать километров в час…

– Коля, думаю, дядя Георгий будет только рад, если его мотоцикл не станет гнить в гараже, а кому-нибудь пригодится. Тем более такому водителю, как вы, – улыбнулась Елена, и Коля опять застыл, улыбаясь.