Буркий. Следовательно, земля не является наиболее тяжелым телом и не образует середины, вокруг которой находится менее тяжелая вода, которая в свою очередь тяжелее воздуха?
Фракасторий. Если ты судишь о тяжести по большей способности тела проникать в поры и стремиться к середине и центру, то я скажу, что воздух в одно и то же время наиболее тяжелый и наиболее легкий между всеми так называемыми элементами. Ибо, подобно тому как каждая часть земли, когда она получает свободное пространство, доходит до середины, так и части воздуха скорее движутся к середине, чем части какого-либо другого элемента; ибо воздух легче всего распространяется повсюду и заполняет пустоту. Не так быстро стремятся к своему месту части земли, которые обычно движутся лишь постольку, поскольку они проникают через воздух; ибо воздух, для того чтобы он проник куда-нибудь, не нуждается ни в земле, ни в воде, ни в огне; ни один из этих элементов не предупреждает его и не превосходит его в скорости и в легкости, с которою он наполняет все промежутки какого-либо тела. Кроме того, если мы удалим землю, которая является твердым телом, воздух тотчас займет ее место; но земля не займет места воздуха, если мы удалим его. Следовательно, поскольку воздуху свойственно проникать в каждое место и в каждый уголок, постольку мы можем сказать, что нет тела более легкого, чем воздух, и что нет тела более тяжелого, чем воздух.
Буркий. Но что ты скажешь о воде?
Фракасторий. Я уже говорил о воде и повторяю, что она тяжелее земли, ибо мы видим, что она сильнее стремится спуститься вниз и проникать в землю, чем земля проникать в воду. Кроме того, земля, взятая сама по себе и без смешения с водою, плавает над водою и не способна проникать внутрь ее; она спускается только в том случае, если она пропитана водою и сгущена в одну массу и плотное тело; благодаря этой плотности и густоте земля приобретает способность проникать внутрь воды. Вода же, наоборот, никогда не спускается благодаря земле, но благодаря тому, что она уплотняется, сгущается и удваивает число своих частей, пропитывается сушей и соединяется с ней; вот почему мы видим, что ваза, полня совершенно сухой золы, наполняется большим количеством воды, чем равная ей ваза, в которой ничего нет. Следовательно, суша как таковая остается наверху и плавает над водой.
Буркий. Объясните мне это лучше.
Фракасторий. Я повторяю: если бы мы удалили от земли всю воду, так что земля стала бы совершенно сухой, то отсюда с необходимостью следовало бы, что оставшееся тело было бы неустойчивым, разреженным, легко рассеивающимся по воздуху в форме бесчисленных мелких, не связанных между собою пылинок. То, что составляет непрерывное само по себе, это воздух; то, что составляет непрерывное благодаря связности, это вода, будет ли то, что связывается ею, прочным и сцепленным, или же оно будет иногда одним, а иногда другим. Если, следовательно, тяжесть есть не что иное, как связность и плотность частей, а части земли связываются между собой только благодаря воде, части которой, подобно частям воздуха, сами собой соединяются и обладают большею силою или даже исключительною силою соединять между собою части других тел, - а таком случае вода являеься наиболее тяжелым телом по сравнению с другими телами, которые лишь благодаря ей становятся тяжелыми и приобретают вес. Поэтому тех, которые говорят, что земля основана на водах47, мы должны считать не безрассудными, а скорее очень умными.
Буркий. Мы говорим, что в середине всегда надо принимать землю, как это утверждали многие в высшей степени ученые мужи.
Фракасторий. И подтверждают безрассудные.
Буркий. Что вы говорите о безрассудных?
Фракасторий. Я говорю, что это утверждение не подтверждается ни опытом, ни разумом.
Буркий. Разве мы не видим, что моря имеют свои приливы и отливы, а реки текут по поверхности земли?
Фракасторий. Разве мы не видим, что источники, от которых берут начало реки и которые образуют пруды и моря, находятся во внутренности земли и выходят из внутренности земли? Вы должны с этим согласиться, если вы поняли то, что я вам много раз говорил.
Буркий. Мы видим, что сначала вода спускается с воздуха и что эта вода образует источники.
Фракасторий. Мы знаем, что вода, если она спускается с другого воздуха, чем тот, который составляет часть земли и принадлежит к ее органам, сначала, первоначально и целиком находится внутри земли и лишь производно, вторично и частным образом находится в воздухе.
Буркий. Я знаю, ты настаиваешь на том, что действительную поверхность земли образует не море, а воздух, находящийся между высочайшими горами.
Фракасторий. Это говорил и подтвердил ваш “князь философов”, Аристотель.
Буркий. Этот наш князь вне всякого сравнения более прославлен и знаменит и имеет больше последователей, чем ваш, о котором мы пока еще ничего не знаем. Вам поэтому может нравиться ваш князь, мне нравится мой.
Фракасторий. Хотя бы он даже допустил вас умереть от холода и от голода, кормил вас ветром и заставил гулять босыми и нагими?
Филотей. Помилуйте, не занимайтесь такими пустыми и бесплодными разговорами.
Фракасторий. Мы так и сделаем. Что вы скажете, Буркий, относительно того, что вы слышали?
Буркий. Я скажу, пусть будет что будет. Необходимо все же рассмотреть, что находится в середине этой массы, этой твоей звезды, этого твоего живого существа. Ибо если там находится чистая земля, то общепринятый порядок элементов является правильным. Фракасторий. Я изложил и доказал, что более разумно принимать там воздух или воду, чем землю; во всяком случае там не может быть земля без всякой примеси воды, которая образует ее основу; ибо мы видим, что части воды сильнее проникают в землю, чем части земли проникают в воду. Более, следовательно, правдоподобно и даже необходимо, чтобы внутри земли была вода, чем чтобы внутри воды была земля.
Буркий. Что ты скажешь о воде, которая течет по поверхности земли?
Фракасторий. Всякий может видеть, что это является благодетельным следствием самой воды; земля, после того как она уплотняется и сгущается благодаря воде, становится столь плотной, что она не может больше поглощать воды, которая в противном случае проникала бы до самых глубин сухой субстанции, как мы это видим на опыте. Необходимо, следовательно, чтобы в середине земли была вода, благодаря которой она приобретает прочность, соответствующую сначала воде, а не земле; ибо вода соединяет и скрепляет части земли и, следовательно, в большей степени обусловливает ее плотность, чем наоборот, земля является причиной связности и плотности частей воды. Если, следовательно, ты не считаешь середину земли составленною из земли и воды, то более правдоподобно и более соответствует разуму и опыту считать ее водою, чем землей. И если там имеется плотное тело, то больше оснований считать, что в нем преобладает вода, чем земля, ибо вода составляет причину плотности частей земли, в то время как жар разлагает землю (я не говорю о плотности, которая имеется в первом огне, которая разлагается от своего противоположного); вот почему, чем плотнее и тяжелее земля, тем больше в ней воды. Мы должны считать, что вещи, которые являются наиболее плотными, не только имеют больше воды, но, по существу, являются самой водой, как это видно при разложении наиболее тяжелых и плотных тел, каковы плавкие металлы. И действительно, в каждом твердом теле, которое имеет связанные между собою части, вода есть тот элемент, который соединяет и сцепляет эти части, начиная от самых мельчайших частей; так что земля, если она совершенно лишена воды, разлагается на атомы. Части воды соединены и без земли, в то время как части земли не имеют никакой связи между собою без воды. Если, следовательно, среднее место предназначено для того элемента, который скорее всего стремится туда, то оно должно быть в первую очередь наполнено воздухом, проникающим повсюду, во вторую - водой, а в третью - землей. Если же это место предназначено для наиболее тяжелого, плотного и густого элемента, то оно должно быть в первую очередь наполнено водою, во вторую - воздухом, а в третью - землею. Если же будем считать землю сцепленною с водою, то оно в первую очередь будет наполнено землею, во вторую - водою, а в третью - воздухом. Таким образом среднее место будет наполнено различными элементами в соответствии с различными основаниями; но, согласно природе, ни один элемент не бывает без другого и нет ни одного члена земли, этого великого организма, в котором не были бы все четыре элемента или по крайней мере три.
