– Итак, чем обязаны? – спросил Андрей.

– Пока ничем, – как только начался разговор, вся доброжелательность лейтенанта куда-то испарилась. – Но, возможно, будете. Если продолжите искать проводника в Зону Аномальной Активности или сами попробуете попасть туда.

– Мы не…

Владыко остановил Андрея подняв руку.

– Я знаю, что вы не собираетесь в Зону. Ведь это является преступлением и карается законом. Вы же не хотите провести в тюрьме от трех до пяти лет, правда?

Он многозначительно посмотрел сначала на Андрея, потом на его отца.

– А если вы все же решитесь на подобный опрометчивый шаг, наймете кого-нибудь и проникнете на запретную территорию, – продолжил лейтенант, – то это будет уже преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору, и наказываться лишением свободы на срок…

– Молодой человек, прости, я вас перебью, – Николай Витальевич снял очки, отложил их в сторону вместе с газетой и спросил: – Как-то неприятно слушать обо всех этих сроках. Мы хоть и не собирались в эту, как бишь ее… Зону, но очень вам благодарны за предупреждение. Вы чаю хотите?

– Нет, спасибо, Николай Витальевич, – ответил лейтенант, показывая, что кое-какие справки он уже навел. – Не хочется. Я очень надеюсь, что донес до вас и вашего сына свою мысль.

Андрей молчал, хмуро глядя в окно.

– Да, да, конечно, – кивнул пенсионер. – Вы точно чай не будете? Андрей как раз собирался сходить за выпечкой. Подождете?

Владыко понял намек, поднялся и встретился с Андреем взглядом.

– Ради вашего же блага, – хмуро сказал участковый и направился к выходу.

– А откуда такой интерес к «туристам»? – спросил вдогонку Андрей. – Почему-то мне кажется, что ваш неожиданный интерес к нашим скромным персонам появился неспроста.

Лейтенант остановился и повернулся к нему.

– Думаете, вы первые? – с досадой произнес Владыко. – Ошибаетесь! За последние полторы недели еще семь «туристов» здесь были. На вас похожи: приехали неизвестно откуда, сразу же проводников наняли и в ходку. Словно их что-то тянуло туда. Всё готовы были отдать, лишь бы поскорее в Зону попасть. В итоге троих на границе патрули подстрелили вместе с проводниками, двое в аномалиях погибли, а остальных патрули перехватили и в госпиталь отправили – они с ума сошли, постоянно твердят, что их кто-то зовет.

Андрей с отцом переглянулись, а лейтенант тем временем продолжал:

– Один из тех, кто в аномалиях сгинул, братом какой-то столичной Питерской шишки оказался. На нас сверху всех собак спустили. С Москвой разобраться не могут, решили здесь «порядок навести». А у нас все в порядке! Народ бежит подальше от всего этого, а кому некуда бежать – приспосабливаются. Все идет своим чередом. А чтобы так и оставалось, руководство велело за приезжими присматривать, да предупреждать, чтобы повторных инцидентов не было.

– Ну, теперь ясно, – кивнул Андрей. – Можете не беспокоиться, мы постараемся не нарушать сложившуюся в вашем городке идиллию.

Участковый сделал вид, что не заметил сарказма в его голосе, и сказал на полном серьезе:

– Буду вам очень признателен.

Когда лейтенант ушел, Андрей подошел к окну, посмотрел, как участковый уезжает, потом сел за стол и взглянул на отца.

– Теперь понятно, почему мы никак не можем проводника найти. Местные власти внезапно озаботились здоровьем и благополучием гостей города. Естественно, им не нужны тут никакие инциденты. А то вдруг выяснится, откуда у какого-нибудь полковника из этого захудалого городишки трехэтажная дача на побережье, или почему участковый вместо служебного автомобиля раскатывает на новеньком «лексусе»!

– На «лексусе»? – удивленно переспросил Николай Витальевич, посмотрев в сторону окна.

– Ага, – подтвердил Андрей и вздохнул. – Ну что, пойду еще раз попытаю счастья? Может, кто-то согласится. А если нет, тогда попробую по своим каналам пробить.

– Да, сынок, сходи. Не хотелось бы привлекать военных к этому. Вдруг потребуется объяснять, зачем это нам понадобилось в Зону, а ты же слышал про тех двоих, которых в госпиталь отправили. Я уверен, что речь шла именно о Зове. Выходит не я один…

– Не переживай, бать. Никто ни в какой госпиталь тебя не отправит. Ну, если только в самый лучший, – заулыбался Андрей, подшучивая над отцом.

– Ступай уже, шалопай! – Николай Витальевич принял суровый вид. – Не забудь купить воды и чего-нибудь к чаю.

Андрей просидел за столиком в баре почти три часа. Кружка пива, которую он заказал, когда пришел, все еще оставалась наполовину полной. Заведение пользовалось завидной популярностью, народу было много, мест не хватало, но к Андрею, в одиночку занимавшему целый стол на четырех человек, никто даже не пытался подсесть. Люди предпочитали стоять, жаться к стенам, чем оказаться в компании «туриста». Большинство из посетителей окидывали чужака любопытными взглядами, что-то уясняли для себя и отворачивались. Лишь однажды Андрею показалось, что он уловил заинтересованность в глазах невысокого мужчины, одетого в вязаный свитер и военные штаны. На ногах у него красовались затасканные «берцы», щеки темнели многодневной щетиной, а пальцы на руках были «украшены» татуировками.

Андрей ответил незнакомцу взглядом, но тот сразу опустил глаза, допил свое пиво и, забрав со спинки стула плащ цвета «хаки», вышел из бара.

После этого Пономарев просидел еще час. Наконец, устав от бесполезного ожидания, он освободил столик и подошел к бармену.

– Ну что, никто не заинтересовался?

– Нет, – парень покачал головой. – Можешь попытать счастья в другом месте, но думаю, результат окажется таким же.

– Ладно, – Андрей протянул купюру, – если вдруг кто-то нарисуется, у тебя есть мои координаты.

Бармен кивнул, взял деньги, но тут же добавил:

– Если честно, то сильно в этом сомневаюсь.

– Ага, – раздраженно кивнул Андрей, – знаю я причину твоих сомнений.

Он вышел из бара в отвратительном расположении духа. Немного постоял у дверей, разглядывая мрачное темно-серое небо, и отправился в магазин за водой для отца.

Едва он вошел в номер, как понял: что-то не так. Слишком тихо.

– Батя? – позвал Андрей.

Николай Витальевич не отозвался. Окинув взглядом комнату, заметил выступающие из-за кровати ноги. Сердце вдруг перестало биться. Выронив пакет, Андрей бросился к отцу.

Николай Витальевич был бледен, чуть дышал, но, самое главное, жив.

Нашарив в кармане пузырек с нитроглицерином – лекарство носил с собой еще с того самого дня, когда вызывали пожарных, – Андрей вытряс на ладонь две таблетки и засунул отцу под язык. Потом достал из кармана платок, взял с прикроватной тумбочки почти пустую бутылку с водой, вылил остатки на ткань и протер ему лицо. Николай Витальевич начал приходить в себя. Открыл глаза, застонал. Андрей помог подняться и лечь на кровать.

Вдруг в дверь постучали. Негромко, как-то нерешительно. Время для гостей было не подходящее. Андрей с тревогой наблюдал за отцом. Но тому постепенно становилось лучше. Дыхание выровнялось, лицо обрело естественный цвет.

– Бать, ты как? Снова Зов?

– Да, – слабым голосом ответил Николай Витальевич.

– Ну, терпи, сейчас пройдет.

В дверь снова робко и быстро постучали.

– Пойду, посмотрю, кого еще принесло, – сказал Андрей и пошел открывать, подняв по пути пакет.

За дверью стоял тот самый мужчина из бара, в вязаном свитере. От него пахло кислым пивом и дымом. Он огляделся по сторонам затравленным взглядом, потом спросил:

– Вы когда хотите в Зону?

Такая прямота обескураживала, учитывая то, что три дня никто даже намеками говорить об этом не хотел. Андрей выглянул в пустой коридор, потому отступил на шаг.

– Пройдешь?

– Нет! – отрубил мужчина и повторил: – Когда?

Незнакомец за дверью заметно нервничал. Андрей оглянулся: отец лежал на кровати, с трудом приходя в себя после очередного приступа Зова.

– Сегодня.

Мужчина кивнул, словно именно такой ответ и ждал, потом сказал: