– Что привело тебя сюда так рано в этом году, почтенный? – спросила его Ниниана. – Ты приехал из Камелота? Кевин покачал головой.

– Я провел там часть зимы, – сказал он, – и много беседовал с советниками Артура, но в начале весны я отправился на юг; король поручил мне одно дело в союзных войсках – или, пожалуй, теперь следует говорить – в саксонских королевствах. И ты знаешь, кого я там увидел, Ниниана. Чья это была затея – твоя или Моргаузы?

– Не ее и не моя, – тихо ответила Ниниана. – Так пожелал сам Гвидион. Он понял, что, хоть он и учится на друида, ему все равно необходимо приобрести военный опыт, – среди друидов и ранее встречались воители. И он решил отправиться на юг, в саксонские королевства – они союзны Артуру, но там Гвидиону не грозит опасность попасться Артуру на глаза. Он этого не желает – и ты не хуже меня знаешь, чем это вызвано.

Мгновение спустя она добавила:

– Не могу поклясться, что Моргауза не повлияла на его решение. Если он с кем и советуется, так это с ней.

– В самом деле? – Кевин приподнял бровь. – Хотя, чего же тут удивительного… Моргауза ведь всю жизнь была ему вместо матери. И она правила королевством Лота не хуже любого мужчины, да и сейчас продолжает править, хоть и взяла себе нового супруга.

– Я не знала, что у Моргаузы новый супруг, – сказала Ниниана. – Я не в силах следить за ходом событий в британских королевствах, как это делала Вивиана.

– О, да, – у нее ведь было Зрение, – сказал Кевин. – А если ей недоставало собственного Зрения, ей помогали девы, наделенные тем же даром. Есть у тебя хоть одна такая помощница, Ниниана?

– Есть несколько… – нерешительно отозвалась жрица. – Но все же Зрение часто подводит меня…

Ниниана ненадолго умолкла, глядя на каменные плиты пола. В конце концов она сказала:

– Я думаю… думаю, что Авалон… постепенно удаляется от мира людей, лорд Мерлин. Какое время года сейчас во внешнем мире?

– Миновало десять дней после весеннего равноденствия, Владычица, – отозвался Кевин. Ниниана глубоко вздохнула.

– И я отметила этот праздник – но семь дней назад. Все обстоит именно так, как я и думала – миры расходятся. Расхождение пока что не превышает нескольких дней, но я боюсь, что вскоре мы станем так же далеки от хода солнца и луны, как и волшебная страна – по крайней мере, если судить по словам фэйри… Даже сейчас уже стало труднее вызывать туманы и выходить отсюда.

– Я знаю, – сказал Кевин. – Я ведь именно потому и явился во время этого промежутка в ходе светил. – Он криво улыбнулся и добавил: – Ты можешь радоваться, Владычица: ты будешь стариться куда медленнее, чем женщины во внешнем мире, подверженные воздействию времени.

– Можешь не утешать меня, – вздрогнув, отозвалась Ниниана. – Во внешнем мире нет ни единого человека, чья судьба меня волновала бы, не считая…

– Гвидиона, – закончил за нее Кевин. – Я так и думал. Но есть один человек, о котором ты должна заботиться не меньше, чем…

– Об Артуре, сидящем у себя во дворце? Он отрекся от нас, – отрезала Ниниана, – и Авалон более не обязан помогать ему…

– Я говорю не об Артуре, – возразил Кевин. – Да он и не ищет помощи Авалона – по крайней мере, пока. Но… – он заколебался. – Я слыхал от народа холмов, что в Северном Уэльсе вновь появились король и королева.

– Уриенс? – саркастически рассмеялась Ниниана. – Да он же сам стар, как холмы, Кевин! Что он может сделать для маленького народца?

– Я говорю не об Уриенсе, – сказал Кевин. – Разве ты забыла? Там поселилась Моргейна, и Древний народ признал ее своей королевой. Она будет защищать их, пока жива, – даже от Уриенса. Разве ты забыла, что сын Уриенса учился здесь и носит на запястьях змей?

На миг Ниниана застыла в безмолвии. Наконец она произнесла:

– Да, я забыла об этом. Он ведь не старший сын, и я не думала, что он когда-либо будет править…

– Старший сын глуп, – сказал Кевин, – хотя священники считают, что из него получится достойный преемник отца; с их точки зрения, так оно и есть – он благочестив, недалек и не станет вмешиваться в дела церкви. А второму сыну, Акколону, священники не доверяют именно потому, что он носит на руках змей. А с тех пор, как Моргейна переселилась туда, Акколон вспомнил об этом, и служит ей как своей королеве. И для народа холмов она тоже останется королевой, кто бы там ни сидел на троне в соответствии с обычаями римлян. По представлениям Древнего народа, король – это тот, кто каждый год умирает в облике оленя. Королева же вечна. Возможно, в конце концов, Моргейна завершит то, что не успела исполнить Вивиана.

Ниниана с отстраненным удивлением заметила промелькнувшие в собственном голосе нотки горечи.

– Кевин, с того момента, как Вивиана умерла и меня посадили на этот трон, мне ни на день не давали забыть, что я – не Вивиана, что по сравнению с Вивианой я полное ничтожество. Даже Врана неотступно следует за мной, и хоть она и молчит, я читаю в ее глазах: «Ты – не Вивиана. Ты не сможешь завершить дело, над которым всю жизнь трудилась Вивиана». Я прекрасно все это знаю – что меня избрали лишь потому, что я последняя из рода Талиесина, что никого лучше не нашлось, что в моих жилах не течет царственная кровь королев Авалона! Да, я не Вивиана и Моргейна, но я исполняю свой долг. Я верна своим обетам – неужто это ничего не значит?

– Владычица, – мягко произнес Кевин, – такие жрицы, как Вивиана, являются в мир лишь раз во много столетий – даже здесь, на Авалоне. И ее царствование было долгим: она правила Авалоном девяносто три года, и мало кто из нас помнит, что было до того. Любая жрица, наследовавшая ей, невольно будет чувствовать себя ничтожной по сравнению со своей великой предшественницей. Тебе не в чем себя упрекнуть. Ты верна своим обетам.

– А Моргейна своих не сдержала, – не удержалась Ниниана.

– Это верно. Но она принадлежит к королевскому роду Авалона, и она родила наследника Короля-Оленя. Не нам ее судить.

– Ты защищаешь ее потому, что был ее любовником! – взорвалась Ниниана.

Кевин поднял голову, и Ниниана не закончила фразу. Глубоко посаженные глаза Мерлина были синими, словно сердцевина пламени. Он негромко произнес: