— Вот чудеса! Как же вы сделали такой огород на воде?

— Дедушка и мой отец построили плот, а потом много дней возили на лодке землю с суши и вот развели огород. Поедем по озеру — и ты увидишь, что у каждого дома есть такой огород.

Ньюн и Тун садятся в узкую, длинную лодку. Ньюн встаёт, берёт весло, обхватывает его ногой, упирает в плечо и стоя начинает толкать весло ступнёй.

— Ты что, хочешь утопить меня?—испуганно спрашивает Тун. — Садись сейчас же и бери второе весло...

Ньюн смеётся.

. — Сиди спокойно, Тун, а то лодка перевернётся. Никто на свете не умеет грести ногами, а мы, озёрные сыны, умеем.

— Тоже мне — озёрный сын, — ворчит Тун, недоверчиво поглядывая на Ньюна.

Долго катались они по озеру. Смотрели, как круглыми сетями рыбаки ловили рыбу... Поплыли домой.

— Ньюн, теперь я буду грести. Это дело, оказывается, немудрёное.

— Нет, Тун. Сразу нельзя. Ты можешь опрокинуть лодку...

— Ньюн, я в школе играю в чинлон лучше всех.

— Но это не чинлон.

Но Тун не унимался.-

— Ну, что же, попробуй, — нехотя согласился Ньюн. Отказать гостю — значит, его обидеть.

Тун встал, обхватил ногой весло, сильно нагнулся на правую сторону, чтобы опустить весло в воду; лодка накренилась, Тун закачался, взмахнул руками и шлёпнулся в воду. Лодка перевернулась. В воде оказался и Ньюн. Но где же Тун? Ньюн нырнул в воду. Показался из воды уже с Туном, которого крепко держал за белую майку. Подоспели рыбаки. Лодку Ньюна перевернули, поймали уплывшее весло.

Тун и Ньюн поплыли к дому. Оба молчали. Тун сидел опустив голову: ему было стыдно. Опять похвастался, не послушал друга и чуть не утонул. Спасибо Ньюну, вытащил его сразу из воды.

Перед тем, как лечь спать, Ньюн крепко обнял друга и, гладя ласково по чёрной голове, сказал:

— Эх, Тун, Тун! Хороший ты парень, только перестань хвастаться.

Перед отъездом Туна домой Ньюн как радушный хозяин подарил ему

на память юбку-лонджи, которую искусно выткала мать Ньюна. Лонджи с озера Инле славятся на всю Бирму. Тун пригласил Ньюна в Рангун.

В РАНГУНЕ

Солнце светит во всю мочь. Шумно и многолюдно на улицах. Цветут деревья белыми, жёлтыми и фиолетовыми цветами так, что не видно листьев. На улицах пёстрая толпа.

Бирманки в ярких одеждах, в юбках-тамейнах всех цветов радуги. В волосах у них душистые белые цветы. И почти у каждой большой чёрный зонтик.

Индианки с золотыми, серебряными браслетами на руках, ногах.

Монахи в ярко-оранжевых одеяниях.

Европейцы в белых костюмах и в пробковых шлемах...

Вот парикмахер. Садись на улице на раскладной стул — тебя подстригут, побреют, помоют голову. А это — портной, он спешит выполнить заказ и шьёт, сидя прямо на тротуаре.

В лавочках и на лотках продают изделия из серебра: вазы, чаши, браслеты, кольца. Их создали искусные чеканщики. Изделия из слоновой кости покрыты такой затейливой резьбой, что

трудно представить, что это сделано руками. Но вот и сам мастер! Осторожно и ловко работает он простым инструментом, и под его смуглыми пальцами распускаются удивительные цветы и узоры.

Тянет острым и пряным запахом. В небольших котлах готовят разные кушанья. Можно покушать за столиком или просто сидя на корточках.

— Я тебя угощу сладким соком сахарного тростника, с кусочками льда. Вкусно и прохладно, — говорит гостю Тун.

Ньюн кивает головой и с удовольствием пьёт сладкий сок.

Ребята идут на базар. Горы кокосовых орехов, мандаринов, апельсинов, лимонов. На лотках бананы, ананасы, мангустаны. Овощи всех цветов и оттенков. Мешки с рисом, пшеницей.

— А рыба, рыба какая! А крабы, креветки, раки, — восхищается Ньюн.

— Видал, какой у нас базар? Разве может сравниться с вашим? — опять похвастался Тун.

Ньюн только улыбается:

— Ах, Тун, Тун!

В ЗООПАРКЕ

А теперь в зоопарк!

В огороженных решётками вольерах живут разные звери: жирафы, страусы, обезьяны. Вдоль стен — длинный бассейн с крокодилами. Самый большой из них—почти пять метров длиной. Крокодил-великан!

Медленно ползают огромные черепахи.

— На такой черепахе можно даже прокатиться!—с восхищением говорит Ньюн. — Я и не знал, что бывают такие громадины!

Долго стоят мальчишки перед небольшим бассейном. Там купаются обезьяны.

Одни обезьяны, вытянув вперёд руки, как заправские спортсмены, прыгают в воду, другие—прежде чем погрузиться в воду, кувыркаются в воздухе... А потом бегают вокруг бассейна друг за другом и очень довольны, когда удаётся неожиданно схватить какую-нибудь обезьяну за хвост и толкнуть её в воду...

— А теперь, Ньюн, пойдём к белому слону.— Знаешь, Тун, матушка рассказывала, в старинных легендах

Бирмы говорится, что белый слон приносит людям счастье.

— Смотри, Ньюн, вон он, белый слон!

Ньюн не верит своим глазам. Он смотрит на него долго-долго, он тоже хочет быть счастливым.

В Бирме много слонов. Их ловят и приручают. Они хорошие помощники человеку в работе. Самую трудную работу выполняют они: переносят многопудовые

брёвна — стволы тиковых деревьев. Складывают это «лесное золото» в штабеля, волокут к берегам рек. Брёвна поплывут на лесопильные заводы, из них построят корабли, которым не страшны будут морские штормы.

И каждый раз, когда после работы слоны возвращаются домой, хозяева дают км кусочки сахара и бананы. Это любимое лакомство слонов. Хороший хозяин даже осмотрит их с головы до ног — нет ли где раны или даже царапины. А если она есть, то смазывает её целебными мазями, пока не заживёт.

После тяжёлой работы слонам дают отдохнуть. Их отпускают пастись в джунгли. Они там разыскивают и едят молодые побеги бамбука, дикие бананы, сладкие корешки разных растений.

— А знаешь, Ньюн, — говорит Тун, — чтобы слон не убежал, ему спутывают ноги, а на шею надевают деревянные побрякушки.

— А зачем?

— Как зачем? Хозяину слышно, где пасётся слон, и его можно быстро найти в джунглях.

Да, теперь есть что рассказать Ньюну своим товарищам, когда, вернётся в свой озёрный край.

ШВЕДАГОН-ПАГОДА

Тун и Ньюн — перед старинной Шведагон-пагодой, что стоит на высоком холме Рангуна. В лучах солнца, слепя глаза, искрится её громадный золотой купол. Выложен он листами из чистого золота. Ночью, когда на пагоде зажигаются сотни электрических лампочек, её видно далеко-далеко.

Взявшись за руки, поднялись друзья по одной из четырёх лестниц на широкую платформу, окружающую пагоду.

— Смотри, Ньюн, — шёпотом говорит Тун. — На самой верхушке пагоды «тхи» — золотой зонт и «сейн-6у» — золотой шар. Он весь украшен драгоценными камнями—алмазами и рубинами.

Подул ветерок, и зазвенели, запели золотые колокольчики наверху пагоды. Долго стоят, задрав головы кверху, Тун и Ньюн перед двумя белыми каменными статуями «чин-те»—сказочными львами-великанами. Львы широко разинули свою пасть и оскалили зубы.