Джейн покачала головой:

— Я пришла к тебе и попросила поехать со мной, верно? Я не хочу быть независимой, если это отдалит меня от тебя. В детстве я была слишком одинока. Наверное, это сказывается.

Ева хмыкнула:

— Да уж! — Она взяла Джейн за руку и поднялась по ступенькам в дом. — Это слабо сказано. Еще как сказывается! — Ева оглянулась и посмотрела на озеро. — Красивый закат. Никогда не устаю любоваться им. Это утешает душу.

— Только не мою, — замотала головой Джейн. — Для моего утешения одного заката мало. А вот ты справляешься с этим вполне прилично.

— Да? — Еве бросила на нее неуверенный взгляд. — Ты никогда не показывала виду, что нуждаешься в утешении.

— Потому что ты и так это делала. Ничего другого мне не требовалось. Помочь тебе с обедом?

— Нет. Когда придет Джо, я сделаю салат и сандвичи.

— Тогда я возьму компьютер, сяду на веранде, буду делать домашнее задание. — Джейн направилась по коридору в свою комнату. — Меня можешь не кормить. Я по горло сыта пиццей. Хоть какой-то прок от поездки…

Едва Джейн успела открыть компьютер, как зазвонил ее сотовый телефон.

— Шлюха. Сука. Гарцуешь и виляешь бедрами как проститутка. Гордишься собой? Думаешь, что-то доказала, надев кольцо? Я на это плевать хотел!

Она окаменела.

Альдо. Его слова сочились ядом, были полны ярости, злости, угроз.

Только не раскисать! Она должна была предвидеть, что Альдо сумеет раздобыть номер ее сотового телефона. Не показывай ему своего потрясения и страха.

— И я тоже. Подумаешь, какое-то колечко! Почему я не должна была его надевать? Мне очень жаль, что я тебя разочаровала.

— Оно из твоей горы. Той самой, которая тебя убила. Разве оно не пробудило воспоминания? Чтоб они тебя задушили!

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Неужели ты думал, что сумеешь запереть меня в четырех стенах? Нет, я буду ездить куда хочу. Знаешь, как хвалила мое кольцо официантка в «СиСи»? Я сказала ей, что это подарок мужчины, который ходит за мной по пятам, как потерявшийся щенок. Мы обе ужасно смеялись. А ведь это так и есть!

— Потерявшийся щенок? Это я? — Голос Альдо дрожал от злобы. — Ты понимаешь, как я могуществен? Знаешь, сколько женщин с твоим лицом пало от моей руки?

— Не знаю и не хочу знать. — Она сделала паузу. — Альдо, почему ты позвонил мне именно сейчас? До сих пор ты этого не делал. Думаю, ты солгал. Я сумела всадить в тебя колючку.

— Я плевал на это, — повторил он. — Просто решил, что не стоит отдаляться от тебя. Может быть, пройдет много времени, прежде чем я отниму у тебя жизнь. Месяцы. Годы. Теперь, когда я нашел тебя, мне все равно, сколько это протянется. Пока я слежу за тобой, пока сторожу тебя, ты никуда не денешься. Но я заслуживаю вознаграждения за свое терпение, заслуживаю того, чтобы слышать твой голос, в котором все отчетливее звучит страх. Это мое право.

— А мое право — дать отбой.

— Но ты этого не сделаешь. Будешь продолжать говорить со мной, поскольку надеешься выудить то, что наведет Тревора и Куинна на мой след. Но каждое сказанное тобой слово будет доставлять мне наслаждение.

Джейн чуть не затошнило от отвращения. Он добился своего. В его голосе слышалось лихорадочное возбуждение и одновременно гнев. Но Альдо прав, она должна была воспользоваться своим преимуществом.

— Как ты думаешь, кто я такая?

— Я не думаю, а знаю. Ты — Цира. Я считал, что похоронил тебя в тоннеле, но после убийства той женщины в Риме понял, что ты была слишком сильна и родилась снова. И что я должен искать тебя, пока не найду.

— Ты — полный псих. Я не Цира. Меня зовут Джейн Макгуайр.

— С душой Циры. И ты сама знаешь это. Иначе зачем ты связалась с судебным скульптором Евой Дункан? Ты знала, что я приду и уничтожу это отвратительное лицо, а тебе хотелось, чтобы оно оставалось. Но его больше не существует. Знаешь, сколько раз я просыпался по ночам и следил за тем, как мой отец смотрел на тебя? Он ни разу не прикоснулся ко мне с любовью, но гладил эту чертову скульптуру, как любимую женщину. Когда мне было десять лет, я попытался уничтожить тебя, но отец избил меня так, что я неделю не мог ходить.

— Выходит, я должна жалеть тебя? Он должен был утопить тебя при рождении.

— Наверное, он тоже так думал. После того как ты вошла в его жизнь, я стал для отца обузой. Но теперь я все верну с лихвой. Так что наслаждайся своим триумфом. Сиди в коттедже, окруженная всеми этими людишками, которых ты надула и заставила выполнять свои желания. Ты сгниешь там, сука. — Он дал отбой.

Но она не смогла выключить телефон. Джейн чувствовала себя так, словно ее исхлестали кнутом. О боже, он был переполнен злобой и ненавистью. Его яд разъедал и парализовывал.

«Не обращай внимания. Альдо хочет, чтобы ты почувствовала себя слабой и беспомощной. Думай о том, что он сказал, и пытайся найти в этом уродстве что-то положительное…» Джейн заставила себя выключить мобильник и привалилась к столбу.

Положительное?

О боже.

— Почта, — сказал Тревор, поднявшись на крыльцо через час. — Для вас ничего, кроме письма из… Черт побери, что с вами?

— Я в порядке. — В порядке Джейн не была, но ей стало легче. Она не удивилась тому, что Тревор заметил ее состояние. Джейн чувствовала, что оно написано у нее на лбу. Именно поэтому она не хотела возвращаться в дом и показываться на глаза Еве. — Просто день был нелегкий, — неохотно добавила она.

— Вы сами решили помахать этим кольцом перед носом Альдо. — Тревор продолжал изучать ее лицо. — Но такой реакции я не ожидал.

— Я тоже. — Она попыталась улыбнуться. — И думаю, что жаловаться не на что. Моя увеселительная поездка имела потрясающий успех. Я пыталась заставить его сделать какой-то шаг и, кажется, добилась своего.

— Что вы имеете в виду?

— Альдо звонил мне. — Она посмотрела на телефон, который продолжала держать в руке. — Примерно час назад.

— О черт… Что он сказал?

— Разозлился. Альдо не понравилось, что его подарок не напугал меня. Это было… мерзко. — Она облизала губы. — Он что-то бормотал о том, что мне досталась душа Циры, и о том, как он ненавидел… О боже, он ненавидит мое лицо. Думает, что на него возложена миссия избавить мир от моего присутствия. Вы были правы: каждое убийство было для него символической казнью, когда вместо человека казнят его изображение.