— Да за что же это?

— За то, что ты смело встретила все испытания и лишения, которые тебе пришлось вынести, — прошептал муж, отворачиваясь. — Я знаю, как ты хотела ребенка и как тяжело ты переживала выкидыш.

Ее глаза наполнились слезами.

— Ну посмотри, что ты наделал! — проговорила Шарлотт-Энн, промокая глаза кружевным платочком. — У меня потекли ресницы.

Министерство иностранных дел находилось неподалеку, но они отправились туда в «даймлере» с шофером, по Пьяцца дель Пополо с обелиском в центре, потом вниз по Виа дель Корсо к Пьяцца Колонна. Поездка была короткой, но Луиджи странно нервничал, что удивило Шарлотт-Энн. Муж всегда был само спокойствие, и ей оставалось только гадать, что же явилось причиной его волнения. Шарлотт-Энн предположила, что в этом приеме крылось нечто особенное, о чем Луиджи ей не сказал. Но она знала по опыту, что допытываться бесполезно. Оставалось только ждать.

Прием начался очень приятно. Шарлотт-Энн ожидала увидеть только незнакомых людей, но среди гостей оказалось достаточно знакомых, с которыми она давно не встречалась. Они тепло встретили ее. Шарлотт-Энн представили министру обороны, холеному лысому человеку в отлично сшитом смокинге. Он познакомил ее со своей пухлой женой с улыбкой акулы. Многих из числа приглашенных Шарлотт-Энн никогда не встречала, но они, очевидно, знали, кто она такая.

В этот вечер она со многими познакомилась. Американка, по слухам принадлежащая к очень состоятельной семье, вышедшая замуж за отпрыска одного из самых влиятельных итальянских родов, казалось, вызывала всеобщее любопытство, восхищение и уважение.

Шарлотт-Энн оказалась в центре внимания.

И тут произошло первое неприятное событие этого вечера. Как только начались танцы в большом мраморном зале, министр обороны пригласил ее на первый вальс. Потом она танцевала с Луиджи, и тут его отозвали в сторону: разгорелась дискуссия между несколькими генералами и министром обороны. Шарлотт-Энн направилась к столикам буфета, накрытым белоснежными скатертями. Они едва не прогибались под тяжестью серебряных подносов с импортными икрой и лососиной, тончайшими ломтиками ветчины и искусно приготовленными крошечными канапе. Итальянское вино и заграничное шампанское текли рекой.

— Cara, — вдруг раздался у нее за спиной голос Луиджи. — Мне кажется, что вы уже встречались?

Шарлотт-Энн повернулась, и дыхание ее стало прерывистым. Она оказалась лицом к лицу с генералом Керстеном. Молодая женщина слишком хорошо помнила немца по путешествию на «Иль-де-Франс», а он выглядел точно так же, как и тогда: толстомясый, краснолицый, с колючим взглядом голубых глаз. Ей неприятно было видеть его сейчас, точно так же, как и на пароходе, когда он так грубо спорил с миссис Рейхенбах и так зло говорил о евреях. Шарлотт-Энн боролась с собой, стараясь не показать своего отвращения. Генерал Керстен был этим вечером не в штатском, как на «Иль-де-Франс». Теперь его серая форма с черной свастикой в белом круге на красной нарукавной повязке и высокие сверкающие сапоги выглядели странно устрашающими. И только в эту минуту Шарлотт-Энн поняла, что большая часть гостей одета в точно такие же мундиры. На приеме было полно немцев.

Как и при первой встрече, генерал Керстен громко щелкнул каблуками и поцеловал ей руку.

— Вы стали еще очаровательнее, чем при последней нашей встрече, — громко провозгласил он. — Поздравляю вас с замужеством. — И, повернувшись в Луиджи, улыбнулся, а потом снова обратился к Шарлотт-Энн: — Это было очень благоприятное плавание, nicht wahr[21]?

— Да, действительно, — вежливо согласилась княгиня, стараясь изо всех сил не показать своих истинных чувств. Этот прием слишком много значит для карьеры Луиджи.

— И подумать только, — продолжал генерал Керстен, — меня перевели в Рим. Какой прекрасный город! Мы должны часто видеться. Может быть, вы будете так любезны, что все мне здесь покажете?

— Да, конечно, — пробормотала Шарлотт-Энн, давая про себя клятву скорее стать отшельницей на своей вилле, чем водить его по городу.

— Судя по всему, — сообщил ей Луиджи, — мы с генералом Керстеном будем работать вместе.

— Да? — Женщина удивилась. — Но… но я думала, что ты представитель дуче в итальянских воздушных силах, Луиджи.

— Так и есть, — прогудел немец. — Но в Германии дела пошли совсем по-другому. Адольф Гитлер — теперь рейхсканцлер, и его первый приказ был укреплять связи с нашими итальянскими братьями. Видите ли, он восторженный почитатель вашего премьера Муссолини. Фюрер хочет для Германии того же, чего герр Муссолини хочет для Италии — тысячелетнего Рейха. А для этого Германия должна стать сильной. Кажется, ваш премьер столь любезен, что посылает вашего мужа ненадолго в Германию.

— Я… я не понимаю, — Шарлотт-Энн смотрела на Луиджи.

— Я сам узнал об этом всего несколько минут назад, — ответил ей муж. — Судя по всему, меня произведут в генералы.

— О, Луиджи! — прошептала она, выдавливая из себя улыбку. — Как это прекрасно!

Шарлотт-Энн спокойно обвела глазами комнату, мужчин в смокингах и мундирах, женщин в великолепных туалетах и драгоценностях. Все казалось таким обманчиво мирным и приятным, но уже сейчас она могла почувствовать что-то пугающее, какое-то скрытое течение. Словно что-то неприличное появилось посреди мраморного зала. Разговоры о тысячелетних империях пугали ее, хотя она и не знала почему.

— О, я вижу, вы уже познакомились с генералом Керстеном, — проговорил министр обороны, подходя к ним вместе с женой. Он улыбнулся Шарлотт-Энн, потом взглянул на Луиджи. — Я думаю, вы не будете возражать, если я украду очаровательную княгиню на несколько минут?

— Конечно, нет, — ответил Луиджи. — А я тем временем смогу похитить вашу красавицу жену.

Жена министра взяла князя под руку, ее улыбка лишь подчеркнула слишком длинные зубы.

Шарлотт-Энн склонила голову и взяла под руку министра, радуясь случаю избавиться от генерала Керстена.

— Как вам нравится наш маленький прием? — поинтересовался министр, ведя ее через зал.

— Здесь очень мило. — Шарлотт-Энн наградила его улыбкой.

— А вы, княгиня, самая очаровательная женщина здесь. Мне бы хотелось, чтобы вы внесли свою лепту в некоторые наши служебные дела.

— Как вам будет угодно. — Она покраснела и слегка поклонилась, ожидая, что он пригласит ее на танец. Но вместо этого министр провел ее через зал в одну из задних комнат. Шарлотт-Энн с удивлением смотрела на него, пока он закрывал обитую материей дверь. Музыка зазвучала глуше и отдаленнее.

— Я надеюсь, что вы простите мне мою таинственность, княгиня, — начал министр, поворачиваясь к ней. — Но мне хотелось поговорить с вами наедине.

Она почувствовала неожиданную тревогу.

— Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, вовсе нет, — успокоил он ее. — Конечно же, нет. Мне просто хотелось поговорить с вами о будущем вашего мужа. И о вашем тоже.

— Боюсь, что не совсем понимаю вас.

— Минуту терпения, и вы все поймете. Простите меня, если я не стану вдаваться в подробности, но во многих странах сейчас поднимаются силы, которые изменят существующий порядок вещей в мире. Но это сейчас не главное. Важно то, что эти изменения будут к лучшему. — Министр сделал паузу и улыбнулся. — Ваш муж — влиятельный человек, княгиня. Дуче полагается на него все больше и больше. Он связывает с ним большие надежды.

Шарлотт-Энн кивнула. Все это ей приходилось слышать и раньше, а теперь она гадала, к чему все эти разговоры.

— Красивая жена, вне сомнения, отличная поддержка для карьеры мужа. В этом полковнику очень повезло.

— Вы льстите мне, — негромко сказала Шарлотт-Энн, встречаясь с ним взглядом. — Но есть одна вещь, мне непонятная. То вы называете моего мужа «полковник», то вы обращаетесь к нему «князь». Кто же он, господин министр? Князь или полковник?

— И то, и другое, конечно. — Министру стало явно не по себе. Потом он спокойно продолжил: — Как я уже сказал, вы отличная поддержка для своего мужа. И у вас есть шанс сделать для него нечто важное. Пол… князь скоро будет произведен в генералы, и, как вы знаете, даже среди генералов существует… ну, если говорить откровенно, множество каст. — Министр криво улыбнулся. — Ваш муж может стать очень могущественным генералом или одним из толпы. Многое зависит от вас. У вашего мужа есть то, в чем наша страна сегодня нуждается как никогда. Он уважаемый член старой и аристократической семьи. Дуче полагает, что для более устойчивой работы правительства ему необходима поддержка аристократии, которая в настоящий момент далеко не вся оказывает ему должное уважение. Времена меняются, княгиня. Италия входит в двадцатый век сильной страной, а опыт вашего мужа в области авиации и автомобилей… В скором будущем его опыт очень пригодится Италии. От этого будет зависеть успех или поражение.