Беру Злату за подбородок и притягиваю к себе. Впиваюсь в губы и страстно целую.

— Займемся любовью? — смотрит в мои глаза, слегка отстраняясь. — Хочу тебя.

Хватаю жену на руки и несу в нашу постель, стягиваю с нее пижаму и наваливаюсь всем телом.

— Войди в меня, — шепчет жарко Злата. От ее горячего дыхания чувствую волну возбуждения и эрекцию.

Где-то в глубине души я ощущаю ужасную вину перед ней. Буквально час назад я трахался с Полиной, насаживая ее на свой стояк, драл как Зверь, удовлетворяя свои физические потребности, а стоило всего лишь приехать домой. Моя жена готова и желает меня, хочет заняться любовью и не против нашей близости.

Голова ужасно гудит, мысли не дают расслабиться. Никогда не считал себя святым, но сейчас совесть лупит мое сознание, подкидывая одно за другим обвинения. Я виноват перед Златой, и знаю это. Но исправить уже ничего не могу.

— Платон, ты со мной? — вырывает из мыслей супруга.

— А? Да, — отвечаю, по инерции сжимая ее грудь. Возбуждение спадает, эрекция тоже. Я не могу не думать об измене и это меня отключает от нашей близости с женой.

Нервно откидываюсь в сторону и выдыхаю:

— Прости, я реально перепил вискаря, что-то не идет дело.

— Ничего страшного, я понимаю, — чуть расстроенно отвечает. — Ты устал, это ведь я спала.

— Угу, — отстраненно реагирую. — Пойду посмотрю Риту, и выйду курнуть.

— Платон, ты хочешь покурить? Обычно ты это делаешь только в очень нервном состоянии. Что-то случилось?

— Ничего, любимая, — глажу ее по волосам и встаю, чтобы взять штаны.

Заглядываю в комнату Риты и убеждаюсь, что она спокойно спит, целую ее сонную в лоб и спускаюсь на первый этаж.

Сука, эта нервозность меня сдаст. Если так и дальше буду палиться, ничего хорошего не выйдет. Нужно выбросить из головы случившееся и жить дальше. Каждый человек может ошибиться, я в том числе. Все вокруг святые? Не думаю.

Выхожу во внутренний дворик и закуриваю.

Стоит сосредоточиться на семье, уделять жене на отдыхе побольше времени и не концентрироваться на той, кого просто отымел для своего кайфа.

— Как ты? — слышу голос Полины и морщусь.

Ее только и не хватало. Не хочу видеть свидетеля своего грехопадения. Думаю, что следует аккуратно поговорить с Максом и намекнуть, что Полю нужно уволить, дабы не видеть ее в своем окружении.

Нагло? Похер. Важнее безопасность моей семьи.

— Не переживай, Платон, — тихо начинает разговор Полина. — Я ничего не скажу Злате, и вида не подам, что между нами что-то было.

Смотрю на нее с сомнением. Реакция собственного тела удивляет, я снова чувствую возбуждение от нянькиного присутствия рядом. Перед глазами возникают вспышки того, как я припечатал ее к стене и трахал, а она стонала так, словно этот секс лучшее, что было в ее жизни.

— Надеюсь, — выдыхаю дым. — Мне не нужны проблемы, — продолжаю холодно.

— Их не будет. И… спасибо за нашу близость, ты великолепен, — улыбается по-сучьи и заходит в дом.

Блядь! Ну зачем я с ней связался? Зачем? Ненавижу чувствовать себя уязвимым, но теперь это именно так. Я на крючке у няньки, и стоит ей открыть рот — все может улететь в тартарары.

Настоящее

— Я ухожу! Ухожу, Платон! — срываюсь снова на крик. — Наслаждайся горловыми минетами, но без меня. Закрывать глаза на происходящее не стану.

— Прекрати, Злата, как можно верить няньке? Ты серьезно?

— Дочери тоже не стоит доверять? — смотрю на него с ненавистью.

— Это ребенок! Теперь я понимаю, что Полина могла ее науськать и научить говорить ту ересь, которую ты рассказала. В своем уме? Целовать няню при Рите! Что у тебя в голове? Я бы никогда не посмел, — убеждает муж.

Не могу видеть Платона. Он такой невозмутимый и спокойный, словно ничего не случилось. Только я знаю его характер и эту самую манеру, быть скалой, когда вокруг рушиться мир. Мой муж умеет держать лицо до последнего, как-никак бизнесмен и стратег от Бога.

— Пошел к черту! Я собираю вещи, меня больше не волнует, как вы резвились с Полюшкой. Ненавижу вас! — бросаю ему в лицо и направляюсь на второй этаж в спальню.

… и себя ненавижу!

Вспоминаю, как Платон отпирался, не желая брать в дом няню, просил присмотреться хотя бы к другой девушке, не Самохваловской прислуге, но я намертво вцепилась в Полину и требовала именно ее.

Идиотка. Собственными руками притащила в семью разлучницу. Вручила подарок мужу и его члену.

Во мне кипит такая ненависть, что еле себя сдерживаю. Хочется крушить все вокруг и кричать от дикой боли, сжирающей изнутри. Был бы динамит, рванула бы.

Как он мог?

СУКА, КАК ОН МОГ?

Променять нас на няньку с минетами!

Сама виновата, не спала с мужем, не проявляла инициативы, не уделяла внимания, вечно бурчала и была без настроения. А ведь Платон просил не раз быть нежнее, уделять ему время. Довольна? — предательски подкидывает мысли мозг.

Захожу в комнату и в бессилии падаю на кровать. Хочется рвать на себе волосы и выть от боли. Я люблю мужа и для меня его измена удар. Платон всадил в мое сердце нож по самую рукоятку. Предал. Хотя обещал, что никогда не причинит боли, если вручу ему себя. Почему? Ну почему?

— Нечего ныть, — слышу голос и резко дергаюсь.

Полина. Тварь, какого черта она явилась в нашу комнату?

— У тебя не спросила, что мне делать, выметайся отсюда.

— Только после тебя, — отвечает с ухмылкой. — Наверное, интересно, почему Платон выбрал меня. Правда? Могу рассказать, открыть тебе тайну нашей связи.

Внутри все сжимается. Не желаю ничего слышать и знать. Смаковать подробности того, как мой муж потрахивал эту девку за моей спиной — не интересно.

— Мне все равно, избавь от подробностей вашей лав-стори, — отвечаю как можно более равнодушно.

— Все просто, Злата, он любит меня, — улыбается Полина. — Любит так, как никогда тебя не любил. И ребенок ваш не нужен Платону, мы своих родим. Забирай малолетнюю идиотку и проваливай.

— Слова настоящей няни, — хлопаю в ладоши. — Только ты ошиблась, для него дочка важнее всех в этой жизни, а проституток, типа тебя, еще будет тьма.

— Римма Васильевна права, ты обычная тупоголовая кассирша, нет ни загадки, ни ума, ни внешности. Такой и Рита вышла, яблоко от яблони, — продолжает Полина.

Я спокойный человек. Терпеливый. Но мою дочь никто не будет оскорблять. И если Поля думала, что я без характера, то сейчас увидит его во всей красе…

— Любишь по морде получать? Фетиш твой, коль мало внизу показалось, — надвигаюсь на нее. — По-хорошему прошу — свали отсюда, — выплевываю зло.

— Тебя даже жаль, Златуся. Молодая, красивая, а такая тупенькая. Вместо того чтобы быть подругой, любовницей и любимой женщиной Платону, вернулась за кассу и заставляешь мужа искать сексуальное удовлетворение на стороне, — продолжает меня провоцировать. — Твой потолок — слесари и мужики с завода.

— Не выйдешь из моей комнаты — прострелю мозги. Прямо сейчас. Рискнешь? — направляюсь к тумбочке и выдвигаю первую шуфлядку.

На лице Полины появляется страх.

— Ты больная?

— Да. Вышла отсюда, — чеканю стальным голосом. — Считаю до трех.

Полина выскакивает из комнаты как ошпаренная, и правильно делает. Я сейчас настолько заведена, что балансирую по грани здравого смысла и истеричного припадка. В данный момент я блефовала и взяла Полю на понт, но в шкафу у Платона есть оружие, и эта мысль не дает мне покоя.

Полина молодец. Бьет по всем фронтам. Вспомнила и упрекнула Риммой Васильевной, которая весь брак меня травит. И ведь дело не в том, что я хреновая, ее нелюбовь к кассиршам как вирус. Мне просто не повезло попасть в точку ее боли.

Ведь именно молоденькая кассирша увела ее любимого мужа из семьи, оставив, видимо, тем самым такую травму, что теперь она выливает накопленную злость и ненависть на меня. Словно это я разрушила ее семью, а не чужая женщина.