— Ты еще тут? — гаркаю, замечая Полину, расположившуюся на кровати в своей комнате. Судя по всему, она и не собирается сваливать.

— Платон, дай нам шанс, — приподнимается, увидев меня.

— Значит, сука, ты и на моего ребенка посмела вякать? — вызверяюсь на нее. — Ох, зря. Думаешь, если позволил сосать член — это дает какие-то привилегии?

Грубо стаскиваю няньку за волосы с кровати и отшвыриваю к креслу.

— Я беременна, — кричит в слезах. — Что ты творишь?

— Это мы еще проверим. Есть ли вообще ребенок и чей он.

— Твой! Я была верна. С самой первой близости, которая произошла в клубе. Я люблю тебя, Платон, люблю! Как же ты не понимаешь? — начинает плакать. — Годами храню верность.

— Бля, какая же ты шикарная актриса. Оставь преувеличительные метафоры для Златы. Годами — это пару тех раз, когда я сливал в тебя свое напряжение? Ну, дура, что сказать? Лучше бы нашла себе постоянного мужика и успокоила бешенство матки. Никогда и ничего между нами не было серьезного. Так, ебля и все.

— Не смей принижать наши отношения! — начинает кричать.

— Цыц. Орать тут не в твоих интересах, я и так еле сдерживаю себя, чтобы не отмутузить. Не было отношений. И не придумывай. Я никогда ничего к тебе не испытывал, кроме примитивного животного желания, жажды трахнуть и вышвырнуть, тебе ясно? Это вы, бабы, особенно тупенькие, любите сочинить себе сказку, мол ебет раз от разу — значит есть чувства, на деле ты просто удобная дырка рядом, а мужики обожают удобство и ленивы по сути, чтобы что-то бегать менять. Это кобелине как спорт носиться, а я то и изменял своей жене за всю семейную жизнь только с тобой. Можешь хоть тройню родить — это нихуя не изменит. Быстро собрала шмотье и свалила из нашего со Златой дома. Иначе, — подхожу к Поле и подтягиваю за волосы, приближая к себе ее лицо — найдут тебя в лесу.

— Что ты творишь? — ее начинает трясти.

— Нужно было не только секретики заглотов изучать, а еще и мой характер. Я ведь не шучу. Расфасуют по пакетам и отдадут на кормежку собакам. Сомневаешься?

— Я дам интервью, расскажу всем о связи! — угрожает в истерике.

— Вперед, кто поверит няньке наркоманке? Да еще с диагнозом шизофрения? — улыбаюсь в ответ. — Милая, нужные бумаги быстро найдутся, похоже, ты перепутала берега и переоценила свою значимость в моей жизни. Даже если не Злата, все равно не ты, усекла? — пальцем щелкаю ее по носу.

— Ублюдок, — бросается на меня и начинает кулаками бить в грудь. — Я столько лет ждала, Оксана клялась, что ты не устоишь, влюбишься, сделаешь своей женой, — срывается на плачь.

— Оу, — практически не реагирую на ее попытки причинить мне физическую боль. — С этого места поподробнее.

— Не хочу. Ненавижу вас! И Риту дуру презираю.

Мощная пощечина охлаждает ее пыл.

— Падла, это же ты ее подговорила. Не было никаких обещаний жениться, как и поцелуев при ребенке. И этот случай на бассейне, шваль ты же специально создала ситуацию, чтобы потом рассказать ребенку совсем иное.

Одну сцену помню точно. Рита возится у баса с куклой, а я засыпаю рядом в шезлонге. Солнце припекает своими лучами, и в единственный выходной на неделе я решаю расслабиться и немного вздремнуть. Рядом с ребенком возится няня, поэтому я спокойно закрываю глаза и наслаждаюсь теплом и тишиной.

— Не хочешь уединиться? — слышу около своего уха и тут же возвращаюсь из расслабления в реальность. Передо мной лицо Полины и ее пухлые губы, которые она показательно облизывает.

— Ты дура? Рядом дочка. Она уже взрослая и может что-то понять.

— Ладно тебе. Еще крошка. Поцелуешь меня? Еще больше прогибается в мою сторону. Представляю, как это выглядит со стороны. Со спины явно походит на наши ласки и поцелуи, и меня вымораживает, что дура совершенно не соображает, что творит. Ладонью упираюсь в ее лицо и отталкиваю:

— Отвали.

— Ты бываешь таким грубым, Платон. Неужели не хочешь приласкать свою любимую женщину? — с обидой произносит Поля. Настолько громко, что ребенок поворачивает голову и смотрит на нас с интересом.

— Свою любимую и приласкаю, когда вернется домой. Занимайся Маргаритой.

— Прекрасно, — фыркает Полина и уходит.

Неприятно, что она позволяет себе подобные выходки при дочке. Рите не два месяца, и все она прекрасно понимает. Да и вообще, желания целовать Полину у меня нет, с чего бы?

— И что? Ребенок должен знать, кого любит ее отец, — вырывает меня из воспоминаний нянька. — Сколько я буду в тени? Я устала видеть, как ты носишься со своей убогой. Златочка то, Златуля это, ненавижу ее, ненавижу! — снова впадает в истерию.

— Закрой свой поганый рот в сторону моей жены и ребенка, у тебя появился шикарный шанс свалить из жизни тех, кого презираешь.

— Я не уйду! Понятно тебе? Подключу Римму Васильевну, попрошу у нее помощи, ведь она точно так же ненавидит твою дуру. Я добьюсь своего. Докажу тебе, что ты скрываешь в своем сердце ко мне любовь.

Неожиданно я начинаю смеяться. Громко и искренне.

— Римму? Вперед, она ждет тебя с распростертыми объятиями. Запомни раз и навсегда, у меня не было и нет к тебе любви. Не путай желания хуя, с душевными переживаниями. Кстати, даже в этом плане ты мне надоела. Поверь, Злата куда лучше тебя и твоих шлюхарских замашек.

— Не ври! Хватит выгораживать вечную жертву и немощную женушку, я не позв…

Новая хлесткая пощечина прилетает в лицо няньки.

— Это я не позволю тебе раскрывать свой рот в ее сторону, — чеканю ледяным голосом. — Смотри, я засекаю пятнадцать минут, если по истечении твое тщедушное тельце еще будет тут — готовься к выезду на природу. Мои охранники Рик и Борис — устроят тебе путешествие. Возможно, даже с сексуальным оттенком, так что поторопись, душечка, — подмигиваю Поле.

Выхожу из комнаты и спускаюсь, слова потаскушки не выходят из головы. Оксана? Жена Макса ей обещала, что я брошу Злату? Какого хрена вообще происходит?

Настоящее

Меня колотит, как в сорокаградусный мороз. Как он посмел? Бить меня, оскорблять. Из-за кого? Из-за тупоголовой Златы? Да не будут они вместе, как бы не корчили из себя влюбленных. Костьми лягу, но выживу ее из жизни Платона. Если рядом с ним не будет меня, то и ее. Расскажу все до мелочей, сделаю так, чтобы возненавидела своего мужа всеми фибрами души.

Слезы застилают глаза, бросаю вещи в чемодан, понимая, что если сейчас не выполню приказ Плата, он действительно устроит мне поездку со своей охраной в лес. Знаю, что разозлила его не на шутку, когда перешла границы и начала оскорблять дочь.

Тут я действительно сглупила, потому что для Платона Рита — святыня. Иногда кажется, что за нее он готов даже убить. Хвала богам, что я не послушала Оксану и не стала выполнять ее советов по поводу Маргариты.

А ведь она уверяла, что без дочки Злата будет не нужна Плату, и лучшее, что я могу сделать — отравить ее. Мол, горе они не переживут, не справятся, и тогда мужчина моей мечты освободится.

Как бы я не желала стать спутницей жизни Плата, убивать ребенка — это перебор. Я, конечно, очень его люблю, но цена слишком высокая. К тому же зная его привязанность к ребенку, не верю, что после смерти Марго ему вообще было бы дело до каких-либо романов. Мои услуги тоже больше не пригодились бы, так что в этом Оксана явно ошибалась.

Ее желание насолить Злате порой зашкаливает. Думаю, что Окс откровенно злит тот факт, что Платон до последнего отбивается и не бегает по бабам, не изменяет жене так, как это всегда делал Макс. Оксана искренне верила, что после случая на отдыхе, Плат сорвется с цепи и побежит по телкам, но и тут она просчиталась. Он ни разу мне не позвонил, не искал встреч, ограничил поездки в дом Самохваловых, чтобы даже мельком не видеться.

Я, конечно, пыталась выйти с ним на контакт, даже без подзуживаний Оксаны хотела снова встретиться, пообщаться, писала ему в соцсетях, отправляла сообщения через мессенджеры, но ни на одно он так и не ответил.