— Бииии… ааааа… Что ты… делаешь?.. Хочу тебя…
Вдруг Билл… остановился. Нахмурился, пытаясь что-то вспомнить. А потом подскочил с воплем:
— Том!!!
— Что? — перепугано поднялась я.
— Забыл ему позвонить!
Я чертыхнулась и расстроено заскулила… Вот надо было об этом вспомнить в такой момент!
— Где телефон? Ты не видела мою мобилку? — заметался по номеру.
Словно услышав хозяина, трубка отозвалась откуда-то из кресла из кучи белья.
— Да? Алло? Том? Мама? Мам, прости, я свинья! Я знаю… Да, я обещал сразу же позвонить… Ну так вышло… Нет, со мной все в порядке… Нет, я нормально долетел… Что с моим голосом?.. Нет, мам, реально все хорошо… Откуда я знаю, в какой гостинице! Здесь шикарный вид из окна!.. Нет, меня куда привезли, там я и остановился…— Билл лег рядом и страдальчески закатил глаза.
— Скажи, что это отель «Вайб» на улице Альфреда, 88. Номер 1205. Если надо, то я поищу телефон ресепшен, чтобы мама могла связаться с тобой в любой момент.
— Вот, мам, слышала? Записала? — он благодарно потрепал меня по голове. — Отель «Вайб». Нет, не так. По буквам V, I, B, E. Улица Альфреда, дом 88, номер 1205. Нет, мам, тут все цивилизованно… Нет, кенгуру по улицам не скачут… Ох, мама, я не буду купаться в озерах с крокодилами. Я вообще никуда не планирую вылезать из номера… Мам, меня тут никто не знает… Ну о чем ты говоришь? Какие поклонницы? Ма-ма!.. Сидней огромный город! Тут тоже живут люди… Хорошо, давай Тома. Да, мам, я обязательно тебе позвоню завтра утром… Хорошо… Да… Обязательно… Я буду себя беречь… Не выйду из отеля… Да… Хорошо… Целую тебя… Я тебя тоже… Мам… Да, Том, привет! Мне уже сообщили, что я свинья, и вы волновались…
Теперь глаза страдальчески закатила я. В голову пришла дерзкая мыслишка. Приподнялась на локтях, разглядывая вытянувшееся тело. Хе-хе, а ведь это идея… Конечно жаль, что рот занят и он не сможет целоваться, зато все остальное свободно. Болтай, болтай, дорогой. Я на тебя сейчас посмотрю.
Перекинула через него ногу и уселась на живот. Билл удивленно уставился на меня, даже не догадываясь о подлом подвохе.
— Ага… А ты что конкретно хочешь? В каком виде? — продолжал чирикать с братом, как ни в чем не бывало, мило улыбаясь мне.
Я склонилась над ним, невесомо поцеловала в шею, лизнула свободное ухо, слегка прикусила мочку. Билл фыркнул и потерся щекой о мою щеку.
— Нет, я тебя слушаю, Том. Что ты говорил? Плохо слышно…
На самом деле слышно отлично. Даже я улавливала какие-то слова Тома. Он что-то просил прослушать. Наверное, новую мелодию. Просто Биллу сейчас явно не до Тома и его музыкальных экспериментов.
Язык скользит по шее, кадыку, ключице. Прикусываю кожу. Одновременно его груди касаются мои соски — легко, невесомо.
— Я понял, Том… Только ты уверен, что так будет лучше? — Билл сильно напряжен. Он старается держать голос и одновременно неотрывно следит за моими передвижениями по своему телу. — А если сделать по-другому…
Выгибаюсь кошкой. Живот к животу. Член упирается мне в лобок. С гадкой ухмылочкой нагло трусь об него.
— Аахаа… — выдыхает он на ухо брату. — Дьявол! Том, даваааай… Тооом… Я пререзвонюааа…
Том — такое сексуальное имя, мягкое, тягучее, как горячий шоколад.
Падаю на Билла и отбираю трубку:
— Привееет, Тоооом, — тяну, словно облизываю ложечку.
Возвращаю мобилку ошалевшему от моих выходок Кау-младшему.
Теперь Том не отпустит его. Скорее всего, он догадался обо всем еще несколько минут назад, но сейчас он просто не сможет пропустить такое и будет всячески удерживать Билла на проводе.
— Йост меня уже искал? — испуганно бормочет Билл, забывая про меня. Ах ты…
Сажусь без предупреждения и начинаю плавно двигаться.
— Слушай, давай попозжеаааа… Ой… Том… К черту Дэвида! Ай… Боже… Да это не я. То есть я, но аааа…
Помню, что ты любишь немного агрессии в движениях, глубокое проникновение. Увеличиваю темп, добавляю резкости.
— И как ты меня отма… аа… заа… ааал? Мой бог… Ааахааа… Да я не скулю! Это ааа…
Жестко трахаю тебя. Так, что ты начинаешь теряться в пространстве. Одной рукой безвольно упираешься в спинку кровати, об которую ударяется голова. Вторая все еще пытается не уронить трубку. Что-то бормочешь…
— Тоо… оом… ааа… яааа… перезвоаааа… нюууу…
Дотрагиваюсь до мошонки, чуть царапаю… И ты с хрипом кончаешь…
Рука падает вместе с мобилкой, из которой кто-то с притворным беспокойством зовет тебя. Щуришься на меня, счастливо улыбаешься, позабыв про брата, не в силах шевелиться от удовольствия. Целую тебя в нос и поднимаю телефон.
— Тооом, — сладко воркую. — Какая же ты сука.
— Если Билла выгонят из группы, то ему один путь — на большой экран… в порно… — захлебывается от смеха старший брат.
— Маленький извращенец, — шепчу ласково.
Том громко и заливисто ржет.
— Билл перезвонит тебе минут через десять, хорошо?
— Нет, не надо, хватит с меня на сегодня. Передай ему, чтоб он почту проверил. И это… вы там поосторожнее…
Улыбнулась:
— Мамочка, я помню о контрацепции.
— Да причем тут контрацепция? — возмущается он. — У меня на душе как-то неспокойно. Переживаю я, в общем. Вот. Поняла?
— Поняла.
— Всё, пока.
Короткие гудки.
Опускаюсь рядом с Биллом, обнимаю его и кончиком языка касаюсь мокрой шеи. Он хихикает, зажимается. Смешной такой. И очень красивый.
— Скажи, вот вы с Томом близнецы, а вы чувствуете, когда кто-то из вас трахается?
— Лично я — нет. Я чувствую, когда Тому плохо, если он устал, подавлен, расстроен, волнуется, — на полном серьезе ответил Билл. — Очень тяжело наши ссоры переживаю. И он тоже. Но вот секс… Скорее нет, чем да.
Щелкаю у него перед носом пальцами:
— Би, расслабься… Ты не на интервью.
Губы касаются плеча. Хочу всего его зацеловать. Но так лениво… Мы молча лежим, обнявшись. Иногда кто-то кого-то целует, чуть крепче прижимается, трется носом или щекой. Билл блаженно улыбается своим мыслям. Лукаво поглядывает на меня. Ресницы пушистые, выгоревшие кончики подрагивают (видно, что он устал и вот-вот уснет — «протяжно» моргает). Идеально ровный аккуратный нос. Нижняя губа чуть толще верхней. Странно, на фотографиях они выглядят пухлыми, сексуальными, а на самом деле обычные губы. Мягкие и на вкус сладкие. При ближайшем рассмотрении, Билл вообще не кажется настолько совершенным, как на фотографиях, я постоянно нахожу какие-то изъяны во внешности. Но именно это и придает ему шарм, делает очаровательным. Я люблю в нем абсолютно всё: и несуразной формы ушки почти с отсутствующей мочкой, и слишком густые брови, и тонкие руки с неизящными кистями, и угловатые движения, и вредный характер, и временами удивительно противный голос. Но это обретенное три недели назад счастье я не променяю ни на какое сокровище мира. И не отдам никому. Он стал моим миром. Моей звездочкой. Моим солнцем, без которого я не выживу. Я счастлива! Боже мой, как же я счастлива.
— А давай завтра устроим день шоппинга! Накупим всего-всего! На что глаз упадет, то и купим! — неожиданно предложил он.
— Ты разбогател? — с сарказмом. Душу приятно греет слово «мы».
— Ну, есть немного.
— Давай завтра и решим, чем заняться. А сегодня очень кушать хочется. Я с утра на пяти чашках кофе живу.
— Закажем ужин в номер?
— Прогуляемся?
— Идеи?
— Национальная кухня в квартале отсюда?
— Жареный кенгуру? Фе…
— Европейская кухня в отеле? Кстати, с шикарным видом на парк.
— Ну, звучит приятнее.
— Макдональдс?
— Да! Да! Хочу!
— Одевайся.
Он потянулся, словно наевшийся кот, и рывком поднялся с постели. Ничуть не стесняясь, голышом пошлепал к сумке.
Билл был настолько голоден, что собрался на удивление быстро, минут за десять. Ему даже пришлось ждать меня — не могу же я идти не накрашенная.
Я закрывала дверь, когда мой мобильник противно завибрировал. Шеф… Он же крестный. Он же близкий друг моего отца. Он же просто Петрович. Сунула ключ Биллу — закрывай сам.
