И когда жена эмира выглядывала из окна, подобная невесте из сокровищницы — столько было на ней украшений, Далила вдруг остановилась, и увидела эту женщину, и заметила на ней украшения и дорогие одежды, и сказала себе: «Нет лучше ловкости, о Далила, чем забрать эту женщину из дома ее мужа и оголить ее от украшений и одежды и взять все это».

И она остановилась и стала поминать Аллаха под окном дворца, говоря: «Аллах! Аллах!» И жена эмира увидела старуху, одетую в белые одежды, похожую на купол из света и имевшую облик суфиев, которая говорила: «Явитесь, о друзья Аллаха!» И женщины с той улицы высунулись из окон и стали говорить: «Вот явная поддержка Аллаха! От лица этой старицы исходит свет!» И Хатун, жена эмира Хасана, заплакала и сказала своей невольнице: «Спустись, поцелуй руку шейху Абу-Али, привратнику, и скажи ему: «Дай ей войти, этой старице, чтобы мы получили через нее благодать».

И невольница спустилась, и поцеловала привратнику руку, и сказала: «Моя госпожа говорит тебе: «Дай этой старице войти к моей госпоже, чтобы она получила через нее благодать…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала ночь, дополняющая до семисот, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что невольница спустилась к привратнику и сказала ему: «Моя госпожа говорит тебе: «Дай этой старице войти к моей госпоже, чтобы она получила через нее благодать, — может быть, ее благодать осенит нас всех».

И привратник пошел к Далиле и начал было целовать ей руку, но она не дала ему и сказала: «Отдались от меня, чтобы не испортить мне омовения! Ты тоже суфий — влекомый к Аллаху, замеченный его святыми. Пусть Аллах освободит тебя от этой службы, о Абу-Али». А привратнику приходилось с эмира его жалованье за три месяца, и он был стеснен и не знал, как вырвать деньги у этого эмира. «О матушка, напои меня из твоего кувшина, чтобы я получил через тебя благодать», — сказал он Далиле. И та сняла кувшин с плеча, и помахала им в воздухе, и тряхнула рукой так, что лыко слетело с отверстия кувшина, и три динара упали на землю, и привратник увидел их и подобрал. «Вот нечто от Аллаха! — воскликнул он. — Эта старица — одна из святых с сокровищами! Она разведала про меня и узнала, что я нуждаюсь в деньгах на расходы, и сумела раздобыть мне три динара из воздуха». И он взял динары в руку и сказал Далиле: «Возьми, тетушка, три динара, которые упали на землю из твоего кувшина». И старуха воскликнула: «Отдали их от меня, я из тех людей, которые никогда не занимаются делами мира! Возьми их и истрать на себя, взамен того, что приходится тебе с эмира». — «Вот явная поддержка Аллаха, и это относится к откровениям!» — воскликнул привратник. И невольница поцеловала старухе руку и повела ее наверх к своей госпоже.

И Далила вошла и увидела, что госпожа невольницы подобна кладу, с которого сняты талисманы; а Хатун приветствовала ее и поцеловала ей руку. «О дочь моя, — сказала старуха, — я пришла к тебе только с советом». И Хатун подала ей еду, и Далила сказала: «О дочка, я ем только райские кушанья и постоянно пощусь. Я нарушаю пост лишь пять дней в году. Но я вижу, о дочка, что ты огорчена, и хочу, чтобы ты мне сказала о причине твоего огорчения». — «О матушка, — ответила Хатун, — в ночь, когда муж вошел ко мне, я взяла с него клятву, что он не женится на другой; и он увидел детей, и ему захотелось их иметь, и он сказал: «Ты бесплодная!» А я сказала: «Ты мул, от которого не носят!» И он вышел сердитый и сказал: «Когда вернусь из поездки, женюсь на другой!» И я боюсь, о матушка, что он со мной разведется и возьмет другую. У него есть деревни, и поля, и большое жалованье, и если придут к нему дети от другой, они завладеют вместо меня деньгами и деревнями».

«О дочка, — сказала Далила, — разве ты ничего не знаешь о моем шейхе Абу ль-Хамалате? [123]За всякого, кто в долгах и кто посетит его, Аллах отдает его долги, а если посетит его бесплодная, она станет беременной». — «О матушка, — сказала Хатун, — с того дня, как муж вошел ко мне, я не выходила ни с утешением, ни с поздравлением». — «О дочка, — сказала старуха, — я возьму тебя с собой и отведу к Абу ль-Хамалату. Переложи на него твою ношу и дай ему обет, — может быть, твой муж, вернувшись из путешествия, познает тебя и ты понесешь от него дочку или сына. И тот, кого ты родишь, будь то мальчик или девочка, станет дервишем шейха Абу ль-Хамалата».

И женщина поднялась, и надела все свои украшения, и оделась в самое роскошное из бывших у нее платьев, и сказала невольнице: «Присматривай за домом!» И невольница ответила: «Слушаю и повинуюсь, о госпожа!»

И потом Хатун спустилась вниз, и ее встретил шейх Абу-Али, привратник, и спросил ее: «Куда, о госпожа?» И Хатун ответила ему: «Я иду посетить шейха Абу ль-Хамалата». — «Пост на год для меня обязателен! — воскликнул привратник. — Поистине, эта старица из святых, и она полна святости. Она, о госпожа, одна из святых с сокровищем, так как она мне дала три динара червонного золота и все обо мне открыла, без того, чтобы я спросил, и узнала, что я нуждаюсь!»

И старуха вышла, и женщина, жена эмира Хасана Шарр ат-Тарика, вместе с нею; и Далила-хитрица говорила женщине: «Если захочет Аллах, о дочка, когда ты посетишь Абу ль-Хамалата, твое сердце будет залечено, и ты понесешь, по изволению великого Аллаха, и полюбит тебя твой муж, эмир Хасан, по благодати этого шейха, и не заставит тебя после этого слушать слова, обидные для твоего сердца». — «Я посещу его, о матушка», — сказала женщина; а старуха подумала: «Где я ее оголю и возьму ее одежду, когда люди ходят туда и сюда?»

«О дочка, — сказала она женщине, — когда идешь, иди сзади меня на таком расстоянии, чтобы меня видеть, потому что твоя матушка несет на себе многие ноши, и всякий, у кого есть ноша, бросает ее на меня, и все, у кого есть приношение, дают его мне и целуют мне руку».

И женщина пошла сзади Далилы, далеко от нее, а старуха шла впереди, пока они не дошли до рынка купцов, и браслеты звучали, и монеты бренчали.

И Далила прошла мимо лавки сына одного купца по имени Сиди-Хасан (а он был красивый, без растительности на щеках), и он увидел проходившую женщину и стал искоса на нее поглядывать; и когда старуха заметила это, она подмигнула женщине и сказала ей: «Посиди возле этой лавки, пока я не приду к тебе!»

И женщина исполнила ее приказание и села перед лавкой сына купца, и сын купца посмотрел на нее взглядом, оставившим в нем тысячу вздохов; а старуха подошла к нему, приветствовала его и спросила: «Тебя ли зовут Сиди-Хасан, сын купца Мухсина?» И юноша ответил: «Да; кто осведомил тебя о моем имени?» — «Указали мне на тебя люди благие, — ответила старуха. — Знай, что эта девушка — моя дочь. Ее отец был купцом, и он умер и оставил ей большие деньги, и она достигла зрелости; а разумные люди сказали: «Сватай свою дочь, но не сватай за своего сына». И она в жизни не выходила из дому раньше этого дня. И пришло мне указание, и раздался в сердце моем призыв, чтобы я выдала ее за тебя замуж, а если ты бедный, я дам тебе капитал и открою тебе вместо этой лавки две».

И сын купца подумал: «Я просил у Аллаха невесту, и он послал мне три вещи: кошелек, женщину и одежду».

«О матушка, — сказал он, — прекрасно то, что ты мне посоветовала! Моя мать уже давно говорит мне: «Я хочу тебя женить», а я соглашаюсь и говорю: «Я женюсь не иначе, как увидев глазами! [124]» — «Поднимайся и следуй за мной, я покажу ее тебе голую», — сказала Далила. И юноша пошел с ней и взял с собою тысячу динаров, говоря в душе: «Может быть, нам понадобится что-нибудь купить…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала семьсот первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что старуха сказала Хасану, сыну купца Мухсина: «Поднимайся, следуй за мной, я покажу ее тебе голую». И юноша поднялся, и пошел с ней, и взял с собой тысячу динаров, говоря в душе: «Может быть, нам что-нибудь понадобится, и это мы купим и выложим установленную плату за заключение условия».