Сил больше не было, и деревья по сторонам от меня начали вести хоровод. Шатаясь, я побрел через лес обратно к холму и, превозмогая усталость, поднялся к пещере. Заполз внутрь. Лег на пол и заставил себя не засыпать, и некоторое время это мне удавалось. Потом стены пещеры навалились на меня, отодвинув куда–то вдаль погоню через лес, и сон овладел мной.

Сегодня после погони за девушкой, как всегда закончившейся неудачей, мне удалось не уснуть так быстро, как прежде.

«Сегодня» — новое слово в моем словаре, хотя и неприменимое к тому временному периоду, в течение которого я бодрствую. «День» ассоциировался у меня с ярким солнцем в голубом небе, полями, деревьями и домиками внизу в долине. Но в моем небе над лесом никогда не бывает солнца, и небо всегда серое. Во время своей погони мне не удалось заметить никакого человеческого жилья. Крохотный мир, в котором я живу, никогда не меняется от одного периода бодрствования к другому.

Но лучшего понятия, чем «день», для описания периодов времени я придумать не мог.

Сидя на полу пещеры и всеми силами стараясь удержаться от сна, я неожиданно понял, что знаю девушку, которую хочу убить. Но ни имени ее, ни причины, по которой желаю ее смерти, вспомнить я не смог.

В следующий раз, погнавшись за девушкой до реки, через которую ей опять удалось перебраться и исчезнуть, я остановился у воды, глядя на другой, недостижимый для меня, берег. Через некоторое время я заметил на противоположном берегу человека, так же внимательно рассматривающего меня. Это был мужчина в красной клетчатой рубашке, коричневых походных брюках, черных сапогах. Его голова была не покрыта, волосы того же светло–каштанового цвета, что и у меня. Лицо мужчины показалось мне знакомым. Я уже где–то видел это лицо, много раз. Я продолжал смотреть на человека, и человек неотрывно смотрел на меня в ответ, и в конце концов я понял, что лицо это — мое лицо, только право и лево перевернуты в нем зеркальным образом, и что человек на другом берегу — это я сам.

И снова появилась девушка. И снова я бежал за ней через лес. Остановившись у воды, я проследил за тем, как она исчезла. Исчезновение произошло в тот миг, когда ее нога коснулась противоположного берега. Словно Алиса в Зазеркалье. Многие фрагменты прошлого начинали возвращаться ко мне.

Я снова смотрел через реку на самого себя.

Я начал понимать, что моя долина — только наполовину является долиной.

Насколько эта долина простирается направо и налево? Что находится за холмами, где расположено мое убежище, моя пещера?

Вернувшись к холму, я стал подниматься наверх, мимо своей пещеры. Через некоторое время понял, что подъем прекратился, перешел в спуск. Внезапно я увидел перед собой другую пещеру. Заглянул внутрь. Ну? Пещера та же самая. У меня едва хватило сил на то, чтобы забраться внутрь, когда сон овладел мной.

Я представлял свои периоды бодрствования как наступление нового дня. Хотя на самом деле это могло быть и не так. Возможно, что между этими периодами я спал много дней подряд. Выяснить это у меня не было возможности. Мое пробуждение полностью зависело от появления девушки. Только она одна была способна вернуть меня к жизни. Интересно, зачем ей это нужно? Вне всякого сомнения, теперь она точно знает, что в этой пещере живу я. Тогда зачем всякий раз она поднимается на холм? Каждый раз, замечая меня, она вскрикивает от страха и неожиданности. Неужели от одной встречи до другой она забывает о моем существовании? Наверняка так и есть, иначе бы она старалась держаться от пещеры подальше.

Теперь мои периоды бодрствования стали дольше, и становились дольше с каждым пробуждением. Каждый раз я пытался найти выход из долины. Сегодня, вернувшись к холму после того как девушка в очередной раз убежала от меня, я повернулся и отправился к правой границе долины. Через некоторое время на пути мне стали попадаться деревья, мимо которых, несомненно, я уже проходил. Тогда я направился ближе к склону холма. Через некоторое время сквозь сучья заметил черное жерло пещеры. Я быстро зашагал к пещере. Очертание входа в пещеру было мне знакомо. Я забрался внутрь. Да, это была моя пещера. Из теней в дальних углах пещеры на меня навалился сон.

Я не стал пытаться выбраться из долины с другой ее стороны. Я уже знал, что, отправившись в ту сторону, я вернусь туда, откуда вышел. Удивительное понятие всплыло на поверхность моего сознания: «лента Мебиуса». Искривленность пространства. Да, вот чем была долина, искривленным пространством. Трехмерной лентой Мебиуса. Жестокой ловушкой, из которой только девушка знала выход.

Я вспомнил о том, что бывает еда. Для того чтобы продолжать жить, людям нужна еда. Я — человек. Тогда почему я не испытываю голода?

Почему я не испытываю жажды? Живому человеку нужна вода.

Почему я никогда не ощущаю холода или жары?

Я вспомнил свое имя. Имя возникло в голове во время очередной погони за девушкой. Вишмэн. Чарльз Вишмэн.

Следом за собой мое имя потянуло другие имена. Джон Ранч. Карл Юнг. Иммануил Кант. Пол Кьюран. Дженис Роулин. Черил Вишмэн…

Возможно, что девушку зовут Черил?

У нее моя фамилия. Может быть… она моя жена?

Я сосредоточился на слове «жена». Прошло некоторое время, прежде чем я смог вспомнить смысл этого слова. Наконец вспомнив, пришел в замешательство. Если Черил Вишмэн моя жена, тогда почему я хочу ее убить?

Сегодня, во время очередной погони, мне удалось сбить ее с ног. Когда она упала, я вцепился в ее ногу, но каким–то образом ей удалось вырваться. Ее ноги были босы, но она сумела нанести мне жестокий удар в горло. Однако я даже не почувствовал боли.

Резво вскочив на ноги, она быстро оглянулась на меня. Ее лицо было искажено от страха, но под маской страха я сумел разглядеть знакомые черты и теперь был совершенно точно уверен, что эта девушка была моей женой. Почему я сказал «была»? Она и сейчас, наверно, моя жена. Но если она и сейчас моя жена, то почему я хочу убить ее? Через краткое время возник ответ: «Потому что она убила меня».

Этот ответ был не совсем верен. Я знал, что она убила меня, но почему и как это случилось, вспомнить не мог; убить ее я хотел совсем по другой причине. Я хотел убить ее, потому что она сама хотела, чтобы я этого хотел.

Я поднялся и снова броситься за ней через лес. Но, как и прежде, не смог догнать ее, и, перейдя вброд реку, она исчезла.

Я сижу на полу пещеры и думаю. Периоды моего бодрствования увеличились.

Почему моя жена убила меня?

И почему я теперь не мертв?

Новое слово появилось в моем сознании. Эндоанализ.

Это было слово–ключ, отомкнувшее многое из того, что я пытался вспомнить.

Я был эндоаналитик. Изучал кьюранизм в школе эндофилософии Джона Ранча. Затем открыл собственную практику на Бич–стрит в пригороде Форествью. Я купил дом в пригородном лесу и поселился там со своей женой, Черил. У нас было много друзей. Мы устраивали вечеринки и посещали вечеринки, которые давали друзья. Мое дело процветало. Во время сезона охоты на косуль мы с Черил часто отправлялись на охоту.

Единственное, что я не мог вспомнить или хоть как–то ухватить, это то, что же такое кьюранизм.

Сегодня девушка — нет, теперь я буду звать ее Черил, потому что это была именно Черил — сегодня Черил упала, когда бегом спускалась с холма. Но когда я бросился на нее, он успела вывернуться в сторону, и дальше мне пришлось бросить погоню, потому что я беспомощно скатился с холма. К тому времени как я поднялся, она уже скрылась в лесу в долине, и я, добежав наконец до первых деревьев, услышал, как кричу ей вслед: «Убийца, убийца!», снова и снова. Казалось, словно бы ее вид вложил мне в уста это слово.