Я расправила юбки и вышла из-за ширмы со словами:

— Будьте так любезны отправить все выбранное мною в замок Дирриетгинга, — произнести это старалась буднично, чтобы и сомнения не возникло: я не заметила вошедших.

Повернулась к выходу и тут только, лицом к лицу столкнувшись с Айвикой, произнесла:

— Мири? Ты ли это?

Молодая женщина вздрогнула, словно от удара, а потом, глядя мне прямо в глаза, произнесла:

— Уже не Мири, уже нет. Отныне я графиня Полин, дорогая Кассандриола.

С говорившей происходила странная метаморфоза, словно маска, не выдерживая напора чувств, давала трещины. И сквозь них проглядывали отчаяние, боль и грусть о былом.

Я чувствовала себя палачом, препарирующим без анестезии, но мне нужны были ответы на вопросы, а Айвика была той, кто может мне их дать. Умом понимала, что эта женщина держится из последних сил, скрывая боль за невозмутимым, ледяным фасадом. Сейчас, стоя с ней рядом, я это отчетливо понимала. Такое выражение было у матери моей лучшей подруги — Анжелы, когда та потеряла мужа. Помню, как вдова крепилась, не проронив ни слезинки, и у нее на лице была точно такая же маска.

Айвика тоже скорбела об ушедшем. Вот только о ком или о чем? О любимом, оставшемся в той, дозамужней жизни? О родителях? О доме? А сейчас мне предстояло надавить на ее чувства, чтобы сломать эту мраморную личину.

Я — живое напоминание ей об ушедшем, соотечественница на чужбине. Если правильно расставить акценты, то она захочет мне выговориться сама. Потому как человек, находящийся на грани срыва, либо открывает душу тому, кому хотя бы отчасти доверяет, либо летит в пропасть отчаяния.

— Ну и я не Глиберус, а Дирриетгинг, но это ничего не меняет. Для меня ты все та же Айви, любительница проказ и сердцеедка.

На мои слова гризетка скривилась. Произнесенное мною ей было не по нраву: как же, она с такой гордостью произносила «графиня Полин желает…», а я тут напоминаю о прошлом. На Айвику же сказанное произвело обратный эффект: лед в ее взгляде стал таять.

— Не думала, что я это скажу, но рада тебя встретить, Кесси. — Молодая женщина попыталась улыбнуться. — Я понимаю, в институтскую бытность меж нами были разногласия…

— Не стоит. Лучше жить сегодняшним днем, — я улыбнулась в ответ и как бы невзначай перевела тему: — вот, например, сегодня я пожелала купить рубашку, а ты — шляпку. Так давай же выбирать, а потом сможем посекретничать за чашкой чая.

«Кажется, ключи подобрала, теперь нужно аккуратно открыть дверь, чтобы найти ответы на вопросы. Главное, чтобы при этом петли не заскрипели», — подумала я, глядя на Айвику.

Собеседница согласилась с предложением, подошла к одному из манекенов.

— Мне приглянулась вот эта. — Айви указала кивком головы на зеленую шляпку с белоснежным пером, завязанную на вычурный бант под подбородком манекена.

Приказчик засуетился, снимая головной убор.

— Не утруждайтесь, любезный, просто упакуйте. Моя служанка доставит коробку в особняк.

То, как графиня отмахнулась от покупки, под благовидным предлогом отправив гризетку подальше, говорило: Айвика держится из последних сил.

Ее прорвало, как только мы остались один, еще даже не дойдя до кофейни, что расположилась напротив «Салона госпожи Ми-Ми».

— Наверное, небо наказало меня за мою ветреность, — Айвика заламывала руки, — но я так больше не могу. Прошло меньше недели с того приснопамятного дня, а я…

— Давай сейчас сядем и поговорим, — провела ее за один из столиков в кофейне.

Миленькая разносчица, появившаяся тут же, как только мы с мадам Иолин присели за столик, упорхнула, получив заказ на два кусочка пудинга и пару чашек горячего шоколада.

Графиня благодарно кивнула.

— Я все прекрасно понимала, когда отец сообщил мне о том, что нужно будет выйти замуж за дракона. Это политика, и у любого титула есть своя цена, но к такому я была не готова…

— К чему? — Я участливо посмотрела в глаза собеседнице, чувствуя себя при этом мерзко: игра на чужих эмоциях сродни копошению в грязном белье — перестаешь себя уважать. Но мне это было жизненно необходимо.

— К тому, что мной будут пренебрегать, как вещью, прошедшей по рукам, равнять с уличной распутной девкой… — Она все же не выдержала, и по мраморно-белым щекам покатились слезы. — Мой супруг даже не притронулся ко мне, сказав, что осведомители достаточно его информировали о будущей супруге и он не хочет делить ложе с той, у кого в постели перебывало полгорода.

Вот тебе и помощник по особым поручениям! К невесте подошел как к очередному заданию, а репутация сыграла с ней злую шутку.

— А как же уверения в том, что драконы гораздо более страстные и… — я замялась, подбирая точный эпитет, — любвеобильные?

— Мне, судя по всему, достался особый случай. — Графиня сумела взять себя в руки и уже промокала дорожки слез батистовым платочком. — Холодный как лед и невозмутимый. Он и от меня требует того же: чтобы я блюла приличия. А в его понимании приличия — это полные спокойствие и невозмутимость, монашеская добродетель, помноженная на фанатичную выдержку и строгое следование нормам этикета. Иногда мне кажется, что я душою начала замерзать за эти дни. Вот сегодня муж отправился к театру военных действий, и я осталась одна. В окружении косых взглядов и шепотков за спиной от прислуги и зорких глаз фискалок. — Она тяжело вздохнула и добавила: — Прости, что столь откровенно вывалила на тебя все это, но накопилось…

«А я подлила масла в огонь…» — закончила за нее. Дальше беседа потекла более плавно. В ходе разговора удалось выяснить, что Кеттиль Иолин покидал янтарную комнату два раза, возвращаясь неизменно в одиночестве. И еще помощник по особым поручениям часто бывал при дворе короля, а следовательно, с убитым у него могло быть продолжительное знакомство. Но больше всего заинтересовала фраза, брошенная Йолином в супружеской спальне. Айвика, процитировав ее, даже не поняла, какую информацию к размышлению мне подкинула. Помощник обронил: «Да все ваше королевство — это один сплошной бордель, где король — главная продажная девка, которая заключает мирный договор с одними против других и тут же продает оружие врагам своих союзников».

Я уже хотела закругляться, когда в кофейню вошел Эрин. Эльф был внешне невозмутим, лишь его глаза метали молнии. Когда он подошел поприветствовать нас, в нос мне ударил запах того самого одеколона, что использовал для газовой атаки приказчик дамского магазина. Судя по тому, как аккуратно сидела на остроухом рубашка и сюртук, как тщательно был завязан шейный платок, создавалось впечатление, что он только что привел свою одежду в надлежащий вид. А кто вызвал беспорядок, судя по запаху, можно было особо не гадать.

— Господин Эриниэль, как вы вовремя! — решила начать диалог первой, чтобы иметь хоть какое-то преимущество в словесных баталиях.

— Признаться, я обошел половину квартала, прежде чем вас нашел, дорогая княгиня. — Его голос по теплоте мог соперничать со сжиженным азотом.

— Позвольте представить вам графиню, мою подругу, Айвику Иолин.

Эльф галантно поклонился и поцеловал даме руку. Айви при этом вздрогнула. Судя по всему, она провела аналогию между эльфом и ее мужем и поразилась сходству. Да, и я бы сейчас леголасообразного посчитала ходячим рефрижератором: бесчувственным и холодным.

— Прости, но я слишком увлеклась беседой, мне пора. — Графиня заторопилась уйти.

Я провожала ее тоскливым взглядом. Сейчас меня ждет буря. Своим «радаром приключений», иначе именуемым пятой точкой, это чую.

— Зачем вы это сделали? — начал без обиняков эльф.

— Что именно? — Косить под дурочку было тяжело, но я старалась.

— Рассказали о моём увлечении первому встречному приказчику!

— Я? Небо милосердное (чуть было не ляпнула «побойтесь Бога», но вовремя вспомнила, что с местным пантеоном незнакома), ничего подобного произнесено не было. Лишь поправила молодого человека, когда он в очередной раз назвал нас супругами, и сказала, что мой муж полностью вам доверяет. Только и всего…