— Но это же здорово, что ты нашел родных! — воскликнула я.

— Нет, это совсем не здорово, — ответил Том серьезно. — Потому что матушка моя была замужем за Томом Риддлом, обычным человеком. И семья… ты понимаешь.

— Ее изгнали? Раз она не пошла к ним за помощью? Или просто из гордости…

— Этого я не знаю, но постараюсь как-то разузнать. Главное я выяснил, прочее уже детали. Пока я буду делать то, что ты сказала мне тогда в поезде.

— Я много чего наговорила, — улыбнулась я. — Проповеди тебе не нужны, как ты заявил.

А сама с досадой подумала, что не сообразила попросить Шляпу сказать — учился тут мой отец или нет.

— Я имею в виду, доказывать, что я лучший — сам по себе, — серьезно сказал он. — И еще… Ты мне помогла. Я в самом деле потратил бы уйму времени на все эти расшаркивания и прочую пакость, а тут все вышло хоть и непросто, зато быстро. Теперь я должен помочь тебе.

— Как это? — не поняла я.

— Тебе чары не даются, я видел. А это ведь плевое дело, Томасина. Просто… — он задумался. — Нет, объяснить не могу. Не хватает слов. Достань палочку и отойди от парапета.

— А что ты намерен делать? — с опаской спросила я.

— Я тебе не говорил, но я умею заставлять людей делать то, что нужно мне, — произнес Том серьезно. — Я покажу тебе — на тебе, как работают чары. Не испугаешься?

— Звучит это все зловеще и отдает непростительными заклятиями, — честно ответила я.

— Я даже палочку вынимать не буду, — заверил он. — Дай что-нибудь, носовой платок, что ли… Брось на пол. А теперь встань вон там и смотри мне в глаза. Не бойся.

— Я и не боюсь… — пробормотала я и уставилась в черные глаза.

И вдруг с ужасом поняла, что не владею собственным телом. Что Том легко может заставить меня подойти к парапету и спрыгнуть вниз. Что рука с зажатой в ней палочкой поднимается сама собой…

— Не дергайся так и произнеси заклинание, — спокойно произнес он. — Ну? Вингардиум Левиоса!

— Вингардиум Левиоса, — повторила я, а рука вычертила в воздухе необходимую фигуру. И вот тут я, кажется, что-то почувствовала: от предплечья к кисти побежали горячие мурашки, сдавило виски, а мой носовой платок легко взмыл в воздух, хотя раньше я не могла поднять и перышка.

— Левее, — сказал Том. — Теперь вверх. Направо. Давай его сюда… Кстати, я тебя уже давно не держу.

Я моргнула и чуть не села там же, где стояла.

— Ты запомнила это ощущение? — спросил он.

— Кажется, да…

— Тогда попробуй сама. Это просто. Нужно просто захотеть.

Мой платок висел над его ладонью, не касаясь ее. Палочки у него в другой руке не было.

Я сосредоточилась и постаралась снова вызвать то ощущение. На этот раз мурашки пошли по позвоночнику, рука дрогнула, а платок, вместо того, чтобы взлететь, вспыхнул.

— Не совсем то, что надо, но принцип ты уловила, — совершенно серьезно сказал Том, оттирая закопченную руку о мантию. — Просто нужно потренироваться. Начинай прямо сейчас.

— Я платков не напасусь, — буркнула я, потирая плечо.

Вместо ответа Том вытащил из сумки стопку исписанных листков, видимо, черновики, и бросил мне под ноги.

— Начинай, — повторил он.

Наверно, меня раззадорило то, что он мог выполнять эти чары даже без палочки. Так или иначе, но час спустя площадка на башне была закопчена, залита водой и покрыта обрывками пергаментов.

— Ну это уже на что-то похоже, — сказал Том. Он сидел на парапете и болтал ногами в потрепанных ботинках, наблюдая за моими тщетными усилиями совладать с магией. — И, знаешь, по-моему, тебе твоя палочка не подходит.

— Как так? — удивилась я. — Выбирали у Олливандера, все как у всех. На других-то предметах она работает нормально!

— Так-то оно так… — протянул он. — Но я тут вычитал, что некоторые материалы больше годятся для чар, другие для трансфигурации, третьи для боевых заклятий. А ну, попробуй моей!

— А разве так можно?

— Даже если нет, кто узнает, если мы не скажем? Давай Инсендио для разнообразия, заодно приберем тут мусор…

Столб пламени видно было, наверно, даже в Хогсмите. Надеюсь, никто в этот момент на верхушку башни не смотрел.

Том затушил пожарище и подбежал ко мне.

— Не обожглась?

Я молча помотала головой — пострадать я не пострадала, просто испугалась до смерти.

— Видишь? Силы у тебя предостаточно, а проводник негодный. Купи другую.

— Ну это только на каникулах, — вздохнула я.

— Само собой. А пока со своей потренируйся. Или без нее.

Я помолчала, оттирая копоть с носа.

— Том, а все же, ты чего такого начитался? — спросила я, памятуя о том, что он вечно торчит в библиотеке.

— Я не только начитался, я попытался представить, как это работает, — ответил он. — Видела, я всегда что-то пишу? Я наблюдал, кто в чем успевает лучше, а потом старался разузнать, какая у него палочка. Правда, четкой закономерности пока не вывел, но уже близок к тому.

— А у тебя-то какая?

— Тис и перо феникса. Понятно, почему так полыхнуло? Тебе явно нужно что-то в этом духе. Может, дерево другое, но хорошо бы с пером феникса или драконьей жилой, чем-то, что связано с огнем. У тебя какая сейчас?

— Береза и волос единорога.

— Ну тогда мои выводы только подтверждаются, — фыркнул Том. — Это для целителя какого-нибудь, скорее, или герболога, а для твоих возможностей этого маловато будет.

— Ладно, — неожиданно загорелась я. — На каникулах куплю другую. Представляешь, как удивится Олливандер, если я буду не пробовать их по очереди, а требовать определенную?

— Я бы на это посмотрел, — серьезно ответил он, убирая свою палочку.

— А как я объясню, что мне другая потребовалась?

— Села неудачно или упала, вот и сломала, — без тени улыбки ответил Том. — Или собака сгрызла. Ты что, врать не умеешь?

— Еще как умею, — ответила я и вдруг решилась: — Том, а садись со мной на занятиях? С тобой интересно, а с девчонками я не дружу.

— Я только что хотел предложить то же самое, но ты опередила, — серьезно сказал он.

Вот так мы и устроились за одной партой. Без дразнилок, ясное дело, не обошлось, ну, Риддл и Редли, Том и Томасина, но поскольку мы не реагировали, от нас отстали. Все, кроме гриффиндорцев, тех просто раздирало желание придумать шутку посмешнее, а поскольку чувство юмора у них жеребячье, то я только морщилась, а Том мрачнел. Мрачность его ничего хорошего не сулила, я уже успела это понять, и только следила, как бы вовремя поймать его за руку. Запрета колдовать в коридорах он не нарушал, он и так мог избить, благо школу жизни прошел суровую и драться умел жестоко. А то, что он умел делать без палочки, вообще доказать было нельзя, и Том этим частенько пользовался: ну не полезет же мальчишка его лет в открытую драку с пятикурсниками? Чувство самосохранения у него все-таки имелось, поэтому он предпочитал выждать, а потом устроить обидчикам какую-нибудь пакость, причем так, чтобы на него и не подумали.

Но это были пусть неприятные, но мелочи. Другие занятия оказались куда как интереснее: чары мне худо-бедно покорились, хотя усмирить палочку Тома я была не в состоянии. Ладно, со своей совладала. На зельеварении Том доводил Слагхорна бесконечными вопросами и уточнениями и все так же строчил что-то. Мне не показывал, да я все равно не разбирала его почерк, если что, он мне сам объяснял. Память у меня отменная, но я тоже записывала пояснения, что Слагхорна, что самого Тома, вдруг все-таки что-то вылетит из головы? С трансфигурацией проблем не было у обоих, а вот полеты Том не любил.

— Когда-нибудь я полечу без этой дурацкой палки, — сказал он как-то. — Только осталось придумать, как это сделать.

— Ты уж придумаешь, — фыркнула я. Мы как раз устроились на опушке Запретного леса, куда выбрались вопреки всем предупреждениям, и теперь грелись у костра и пекли на огне яблоки. — Даже не сомневаюсь.

— А ты вот ленишься читать и не подозреваешь даже, сколько возможностей у магии… — Том повернул яблоко на ветке. — А используется только крохотная доля от всего этого.