В трубке послышались короткие гудки. Я еле успел разобрать последние слова Эндгера. Кажется, мое дурное предчувствие оправдывалось полностью. Я немедленно выскочил из офиса, сел в машину и помчался в кафе, где совсем недавно я злил Макса своими глупыми вопросами о коллайдере.

«В последнее время я слишком многое делаю на бегу, — размышлял я, — не староват ли я уже для этого?» Внезапно мои мысли прервались новой тревогой, от которой между лопаток побежали гадкие струйки холодного пота: «Я ведь могу не успеть, могу опоздать, и его убьют так же, как Шарля Марше, как до него исчезали без вести и погибали мои друзья и люди, которые что-то знали». А Макс был и моим другом, и человеком, который достаточно много знал. Я чувствовал, что он собирается мне сообщить нечто, напрямую связанное с коллайдером. И что Макс очень боится. И он не потерял свою трубку, а выбросил, боясь, что его найдут по ее сигналу. Я не помню, о чем еще я думал, буквально на каждом перекрестке нарушая правила дорожного движения и превышая скорость на коротком отрезке шоссе, соединяющем Париж с пригородным университетским городком. Однако к дому напротив кафе я подъехал степенно и аккуратно, стараясь не привлекать лишнее внимание.

Я припарковал машину чуть поодаль и прошел в дешевую гостиницу, где, видимо, и ждал меня Макс. Не успел я закрыть за собой дверь, как горничная, скучавшая возле стойки, подскочила ко мне и цепко ухватила за локоть.

— Месье из Германии в восьмом номере. Он велел вас ждать и, как только вы объявитесь, тут же проводить к нему. Месье чем-то расстроен, и…

Я, не дослушав, сунул девушке банкноту и поспешил по коридору в указанную мне сторону. В подобной ситуации чем больше дашь чаевых, тем больше вероятность, что потом прислуга не станет болтать. Хотя бы из благодарности. Хотя кто знает…

У двери в восьмой номер я замер и прислушался. Оттуда не доносилось ни звука. На всякий случай я встал сбоку и, протянув руку, постучал костяшками пальцев.

— Макс? Это я, Этьен.

Ответа не последовало. У меня засосало под ложечкой, мои дурные предчувствия, похоже, оправдывались. На всякий случай я постучал еще раз и назвал Макса прозвищем, которым дразнил в школе. На этот раз ключ в двери повернулся и она чуть приоткрылась. Я толкнул ее, чтобы войти, но рука Макса тут же цепко ухватила меня за ворот и быстро втащила внутрь. Макс тут же запер дверь и подпер ее тяжелым креслом. В комнате царил беспорядок. Горел верхний свет, абажур с лампочки был сброшен и валялся на полу. От этого комната казалась еще более неуютной. Единственное окно было до половины забаррикадировано комодом. На комоде громоздились журнальный столик и пара стульев. Сам Макс, в куртке и ботинках, сидел на кровати, в руке у него был пистолет, которым он начал размахивать в мою сторону, пытаясь одновременно что-то взволнованно объяснять.

У меня совсем небольшой опыт общения с людьми с душевными расстройствами. Пожалуй, он полностью исчерпывается визитом, к Жоржу Саби, когда я, признаться, позорно пролетел по всем пунктам и почти ничего не узнал. На этот раз мне очень не хотелось ошибиться, учитывая пистолет. Я заговорил мягко и спокойно, пытаясь апеллировать к остаткам здравого смысла Макса:

— Здравствуй, Макс, я очень рад тебя видеть. Пожалуйста, перестань тыкать в мою сторону своим пистолетом, меня это нервирует.

— Ах да. — Макс опустил пистолет, нервно поглядывая на окно. — Этьен, я тоже очень рад, что ты до меня добрался.

— Послушай, Макс, — продолжил я, воодушевленный успехом, — почему бы тебе совсем не убрать эту штуковину? Она может быть опасна, в особенности когда нервничаешь.

— Нет, — взвизгнул Макс, и от этого звука мне стало совсем не по себе. — Не уберу. Они придут сюда и убьют меня, как… как…

Губы Макса задрожали, он повернулся, и тусклый свет лампочки осветил его лицо. Оно было бледным и измученным. Левая бровь рассечена, запекшаяся кровь размазана по лбу. Глаза красные, а веки опухшие, как будто Макс несколько суток не спал. Он был без очков, отчего неприятно щурился.

— Успокойся, Макс. Сюда никто не придет. Сюда пришел я, и я тебе помогу.

Кажется, Макс стал понемногу приходить в себя. Видимо, напряжение последних дней совсем измотало его, и он бессильно опустился на кровать.

— Этьен, ты должен смотреть за дверью. И за окном. Возьми мой пистолет и не отвлекайся ни на секунду. Я должен немного поспать, иначе сойду с ума. А потом я все тебе расскажу.

Я взял пистолет и сделал вид, что нацелился на дверь. Только тогда Макс успокоился и забылся в той же позе, что и сидел, вжавшись в стенку, как загнанный зверек. Как только он закрыл глаза, я осмотрел оружие. Это был газовый пистолет, переделанный под боевой, причем весьма неплохо. Я аккуратно поставил его на предохранитель и положил рядом с собой на кровать.

«Наверняка — рассуждал я, — Макс не сошел с ума. Он просто вымотался. Вероятнее всего, кто-то его чем-то сильно напугал. Думаю, что это связано с коллайдером. Узнаю точно, когда Макс проснется. Он бежал из Германии сюда, в Париж, ожидая от меня помощи. И я должен ему эту помощь оказать, в чем бы она ни выражалась. Может быть, придется не только просто выслушать его, но и укрыть от Интерпола или спецслужб».

И то и другое я мог сделать. Прежде всего я решил вывезти Макса в Париж, Однако если те, кто следил за ним, нашли, где он находится, то вывести его отсюда будет не так-то просто. От дверей гостиницы до парковки не меньше пятидесяти метров совершенно пустого газона. Черт бы побрал эту немецкую аккуратность парижских пригородов! Если же у Макса была паранойя, я в первую очередь должен был сделать так, чтобы он не психовал еще больше. Стараясь не разбудить Макса, я нашел в номере телефон и позвонил портье.

— Извините, пожалуйста, месье, вежливо осведомился я, — у меня к вам… э-э-э… — я изобразил смущение, — очень необычная просьба.

— Да, — невозмутимо ответил портье. Скорее всего, он ожидал, что я попрошу в номер выпивку, легкие наркотики или, может быть, девочек.

— Дело в том, что мне очень понравился ваш шкаф. Я ищу себе именно такой. Не мог бы я, как бы это сказать… купить его у вас?

— Шкаф? — Портье заинтересовался. — Месье желает платяной шкаф?

— Да, — подтвердил я.

— Ну… обычно мы не продаем мебель.

— Это не обычный случай, — сказал я, — прошу вас, сделайте для меня исключение.

— Ну… в порядке исключения для месье… Мы можем оформить так, будто вы его сломали. Тогда он будет стоить вам… двести двадцать евро, месье.

— Я заплачу наличными и заберу его сегодня.

— Вызвать для месье машину? — поинтересовался портье. Он снова был невозмутим.

— Нет, спасибо, — отказался я, — я сам все устрою.

Договорившись насчет шкафа, я позвонил в контору грузовых такси и вызвал фургон на адрес гостиницы. Затем я сел и стал ждать, пока Макс проснется. Спустя полчаса он резко вздрогнул и открыл глаза. Вжавшись в стену, он дико огляделся по сторонам, затем взгляд стал более осмысленным, и он сел.

— Здравствуй, Макс, — успокаивающе сказал я.

— Здравствуй, Этьен, — ответил Макс вполне миролюбиво.

— Как ты поспал?

— Поспал, и слава богу, — хмуро пробормотал мой приятель и принялся приводить свою шевелюру в порядок.

— Брось это дело, — сказал я, — мы скоро отсюда уходим.

— Мы не можем уйти, — всполошился Макс, — я уверен, что они следят за домом.

— Можем, — успокоил я его. — Я придумал, как вытащить тебя отсюда. Для этого я купил целый шкаф за двести евро и заказал грузовое такси. Мы притащим тебя в Париж, а уж там придумаем, что с тобой делать. Кому ты насолил-то и чем? — небрежно спросил я, сделав вид, что поинтересовался этим так, между прочим, а сам замер в ожидании ответа, — Коллайдер, — устало выдохнул Макс. Итак, сбылись мои худшие опасения. Если бы он перешел дорогу гангстерам, торговцам наркотиками, да хоть террористам, было бы ясно, где его прятать. Но где можно спрятать человека от тех, о ком даже толком ничего не знаешь?