– Входите. – Распахнув шкаф, он достал синий жилет с серебряным узором и снежинками на пуговицах.

– Ваше величество, если вы собираетесь поесть перед отъездом, то я могу приказать принести вам завтрак прямо сюда.

Морозко бросил взгляд через плечо, чтобы посмотреть на Ксезу, задумчиво жующего собственную щеку.

– Только легкий завтрак, на всякий случай. – Какой такой случай, этого он и сам не знал. Вдруг неблагодарные винтийцы попробуют расставить ловушки, надеясь избавиться от него так же, как от его матери – устроив засаду, оттеснив от охраны и пронзив сердце копьем.

– Сир, уже полдень. – Взгляд Ксезу тут же забегал, словно он мгновенно пожалел о своем брошенном комментарии.

Полдень? Хорошо же он провел ночь, отрываясь с как-ее-там. Гитой? Кейтлин? Да какая уж теперь разница.

– Значит, пусть будет что-то похожее на легкий завтрак.

Постучав пальцами по своей обнаженной груди, он натянул синий жилет. Его отражение в огромном зеркале на другой стороне комнаты повторило движение, и он подошел посмотреть на себя.

Копия Маранны. От белых волос до светло-серой кожи без единой розовой нотки, вплоть до острых ушей и клыков. Сплошные резкие углы. С ног до головы вылитая мать – не то чтобы он помнил, как выглядел его отец. А она ему никогда этого и не рассказывала.

– Довольна, Маранна? – нарочито сладко прощебетал он отражению, проведя пальцем по стеклу. – Рада, что, даже гния и разлагаясь в земле, ты продолжаешь отравлять чужие жизни? – По его лицу расплылась ехидная, злобная улыбка. – Коварная же ты су…

Кто-то прокашлялся в дверях – на этот раз Ульва, а не Ксезу. Торопливо пройдя в комнату, она поставила на столик поднос и испарилась так же быстро, как и пришла.

Морозко с глухим смешком зачесал волосы назад, убрав их в небрежный пучок. По крайней мере, так они не будут лезть в лицо или щекотать ему шею. Одевшись, он наскоро расправился с завтраком – медовиком, сладким заварным кремом и зимними ягодами.

Остаток дня он провел, занимаясь будничными делами, но стоило солнцу коснуться горизонта, как Морозко уже стоял на улице, ожидая, пока соберется его небольшой антураж из ледяных демонов. За его спиной расхаживал Нука. Белая шерсть развевалась на ветру, а умные желтые глаза следили за остальными в ожидании грядущих событий. Размером Нука был с двух боевых коней, поставленных друг на друга, и, будучи морозным волком, в большинство людей он вселял лишь ужас.

В детстве этот волк был единственным другом Морозко, и теперь их узы стали нерушимы.

Заскулив, Нука выразил свое недовольство задержкой. Кто-то уже надел на него седло, а это означало патруль. Или драку, если ему повезет.

– Спокойно. Скоро выезжаем. – Стоило Морозко это сказать, как к ним подошла команда ледяных демонов в черной униформе.

Андрас шагнул вперед. Его алые волосы были заплетены в несколько рядов косичек, а на висках сбриты наголо.

– Ваше величество, – поклонился он. – Время выступать.

Ветер трепал плащ Морозко за его плечами.

– Хорошо.

Наконец-то можно было отправляться в проклятую деревню и покончить со всем этим. Когда Морозко развернулся к Нуке, тот покорно лег на землю, позволяя взобраться себе на спину, и поднялся снова, стоило королю взять в руки поводья. В отличие от лошадиных они не вели ко рту волка, а были присоединены к его ошейнику. Когда всадник тянул, Нука сам понимал, куда ему стоит поворачивать.

Морозко поднял руку и указал вперед. Нука с места перешел на рысь, мягким шагом устремляясь в глубь тундры, и демоны последовали за ними верхом на лошадях, оленях и лосях. Не было смысла зачитывать какую-то напутственную речь. Во-первых, ему вообще было несвойственно заводить свои войска перед походом. Во-вто- рых, в тот момент они были предвестниками смерти.

Та, которую он выберет для жертвоприношения, не доживет до следующего рассвета. Какая бессмысленная будет утрата, и как легко ее можно было бы избежать, если бы смертные только делали, что им было велено. Но глупые людишки не хотели слушать, поэтому теперь им предстояло заплатить за свое предательство.

К тому времени, как их отряд достиг деревни, солнце на небосклоне уже сменилось полной луной. В воздухе звенела музыка, но она не была ни радостной, ни праздничной. На улицах гудели люди, но нигде не слышалось смеха. Морозко все это более чем устраивало.

Вдоль дороги выстроились небольшие магазинчики, изредка прерывающиеся деревянными избами. Сама дорога вела дальше через городок и выходила к полям, где находились стойла со скотом и большие замороженные озера для рыбалки. Но сердце Винти было здесь. То самое сердце, которое перевертыши хотели раздавить своими когтистыми и мерзкими лапами.

Морозко не собирался допустить этого, ни в коем случае. Фростерия принадлежала ему, и он был настолько же частью этих земель, насколько они были частью его.

Нука остановился, и Морозко спрыгнул с его спины. Зарывшись пальцами в шерсть на знакомой лапе, он небрежно почесал волка.

– Будьте начеку, – скомандовал он как своей страже, так и волку.

Остатки видения смешивались с реальностью, не давая разобраться, было ли оно всего лишь сном. Но перевертыши, эти демоны, созданные его матерью, уже не раз извивались в его снах, царапая когтями печать. А вот лицо той девушки ему было незнакомо. В тот момент Морозко решил, что, кем бы она ни была, ей суждено было принадлежать только ему одному.

Закончив обращение, староста вместе с Дезмондом отправился готовиться к приему короля. Всю последующую неделю, как и было велено, Эйра и остальные жители украшали каждый дом и каждый магазин, прихорашивая деревню к прибытию его величества, только что убившего одного из них. Обычно в дни жертвоприношений они ничего такого не делали, но надеялись угодить королю и усмирить его ярость, приложив немного больше усилий, чем обычно.

Вся деревня была усеяна свисающими гирляндами и бантами. Кто-то из старших жителей вплел в декорации желтые камелии и другие цветы, словно это был праздник счастья, а не смерти. Даже факелы были украшены синими и белыми лентами, которые уже были готовы вспыхнуть с наступлением темноты.

Попрощавшись с Сарен, Эйра утерла пот со лба и зашла в дом. Отец уже вовсю наряжался к вечеру, но она всего лишь взяла несколько яблок с тарелки и уселась на табуретку перед их общим рабочим столом. Да, ей тоже нужно было умыться и переодеться в лучшее платье, что было в шкафу, но она попросту отказывалась этим заниматься. Может, Йонах и был не самым добрым человеком в деревне, да и жил один, но вот обязательно было королю присылать им его отрубленную руку в качестве подарка?

Она взяла с полки позади себя деревянную куклу, идеально поместившуюся в ее маленькую ладонь. Это должен был быть чей-то заказ, но теперь у нее появились другие планы – она собиралась сделать портрет великодушного короля Фростерии.

«Козел», – подумала она, вгрызаясь со злостью зубами в яблоко.

Пусть Эйра никогда и не видела Морозко, она слышала достаточно рассказов о его белых волосах, бледно-серой коже и длинных клыках, которыми он рвал чужие глотки. По крайней мере, так она себе это представляла. А потом он, наверное, пил кровь жертвы, словно кот молоко. Женщины таяли от рассказов о бессмертном короле, мечтая хоть на одну ночь попасть к нему в постель, молясь о шансе стать его королевой. И это несмотря на все слухи о том, что девушек он просто выбрасывал, наигравшись. Впрочем, ни одна из них потом не могла сказать о нем ничего дурного, потому что, с их слов, он подарил им высшее наслаждение. Да и вообще, он же был их королем. Тьфу, да как будто ей было дело до того, насколько он хорош в постели. Если бы он с ней так обошелся, она залепила бы ему пощечину. Не то чтобы она вообще стала бы спать с таким мужиком, с убийцей, даже если и решилась бы наконец попробовать это сделать с кем-то.

Штаны куклы уже были покрашены в черный, так что, расправившись с яблоком, Эйра вырезала пару узоров на белой рубашке, чтобы выглядела побогаче, а потом покрасила волосы куклы в белый и обмакнула кисточку в голубую краску, чтобы поставить две точки глаз.