— Какое несчастье произошло! Это просто ужасно, ужасно!

Сенатор в это время ставил свою подпись под каким-то письмом, и перо в его руке дрогнуло.

— В чем дело? — спросил он.

— Ваш брат… — начал было Ридел, но тут же вспомнил, что у Эдварда два брата. — Ваш брат… президент. Его застрелили!

Сенатор посмотрел на него невидящим взором и, обернувшись, увидел сенатора Голданда, который поспешно пробирался к нему с противоположной стороны, чтобы принять у него молоток председательствующего. Затем он снова спросил у Ридела: — Откуда вам это известно?

— Это передали по телетайпу. Только что передали по телетайпу.

Эдвард быстро сгреб в охапку свои бумаги. Положив руку ему на плечо, Ридел посоветовал:

— Может быть, вы сумеете вылететь в Техас на реактивном самолете. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

— Нет, — ответил Кеннеди-младший и быстро удалился.

После его ухода в зале поднялся шум. Вся парламентская процедура полетела к черту. Сенатор Морзе предложил сенатору Праути «созвать экстренное заседание всех членов сената». В здании по другую сторону Конститюшен-авеню во всех кабинетах сенаторов загудели зуммеры, возвещающие о созыве сената в полном составе. Благодаря этим мерам, дополнившим ранее распространившиеся слухи, а также после звонка секретаря сенатор Черч от штата Айдахо узнал о случившемся, находясь на восьмом этаже здания госдепартамента, где он завтракал с дипломатами. Он тут же сообщил эту новость присутствующим на завтраке Авереллу Гарриману и дипломатам. Предложение Морзе должно было подготовить почву для формального предложения о закрытии заседания сената. Обычай требовал, чтобы это предложение внес глава большинства. Однако Майкл Мэнсфилд был так взволнован, что лишился дара речи. Поэтому с предложением выступил Лидер меньшинстве Дирксен. Но и он забыл при этом дать необходимую для протокола мотивировку. Без всяких формальных объяснений сенат под председательством Голланда просто прекратил работу.

В коридорах здания сената Тед Кеннеди замедлил шаг поблизости от телетайпов. Но ни к одному из них нельзя было пробраться — плотная стена людей окружала оба аппарата. Он свернул в приемную Линдона Джонсона и позвонил оттуда по правительственному телефону 187, добавочный 2001, министру юстиции. Телефон не работал. В трубке не было слышно сигнала. Телефон безмолвствовал. Он еще раз набрал номер и услышал сигнал «занято». Не сознавая, что он делает, Тед кое-как выбрался на улицу. Здесь Теда узнал один из работников секретариата, слушавший последние известия по радио в машине, и подвез его до старого служебного здания сената, где находился его рабочий кабинет.

Тем временем неполадки с телефонной связью принимали все более странный характер. Телефонные вызовы: достигали своей цели. Так, представитель «Нейшнл бродкастинг компани» Мартин Агронски без труда соединился с приемной Эдварда Кеннеди и поинтересовался, собирается ли он вылететь в Даллас. Однако, когда Тед заперся в кабинете и снова попытался либо связаться по телефону с братом в министерстве юстиции, либо дозвониться до него через Белый дом, ни один из телефонов не работал. Правда, через минуту один телефон наконец-то подал слабые признаки жизни. Однако телефонистка Белого дома сообщила Теду, что министр юстиции разговаривает с Далласом, а поскольку у Теда, в отличие от Роберта Кеннеди, не было аппарата, связанного с АТС Белого дома, она не могла подключить его к этому разговору. Тед не знал, что в эту минуту его брат говорил по телефону с Клинтом Хиллом. Он даже не знал того, что президент находится в госпитале.

Приехав домой, Тед возобновил отчаянные попытки соединиться с братом по телефону, но и его аппарат тоже безмолвствовал. Знаменитая телефонная компания «Чезапик и Огайо» внезапно стала немой и глухой. Казалось, что телефонные компании вообще перестали существовать. Неожиданный отказ всей телефонной сети заставил Теда и его друзей серьезно задуматься, не является ли это результатом чьих-то продуманных действий. Испуганная жена Теда сказала:

— Это все неспроста. Здесь замешаны государственные интересы.

Тед предложил обойти соседей, проверить их телефоны и таким путем попытаться найти хоть один действующий телефонный аппарат. Возможно, это был единственный выход из положения. Тед включил телевизор, но комментаторы говорили так туманно, что можно было впасть в отчаяние. Теду нужно было во что бы то ни стало связаться с резиденцией брата в Хиккори Хилл. Боб говорил с Далласом, и он должен был что-то знать. Выйдя на улицу, Тед сказал своему другу Клоду:

— Нам надо разделиться. Ты будешь стучать в двери с правой стороны, я пойду по левой. Если что-нибудь найдешь, скажи мне.

Первая искра, из которой разгорелось бушующее море огня, вылетела из динамика тех домашних, автомобильных и служебных радиоприемников, которые были включены в промежуток времени от 1.36 до 1.45 дня по вашингтонскому времени.

Директор отдела пенсионного обеспечения отставных муниципальных служащих штата Дин Горхэм впервые услышал новость о покушении на президента в своем автомобиле на Техасском шоссе. Однако он продолжал мчаться на большой скорости к концертному залу в Остине, куда он должен был доставить роскошно оформленное меню для большого банкета, которому так и не суждено было состояться. Кухарку вице-президента Элен Уильямс это сообщение по радио застало на кухне его ранчо в Техасе. Закрыв лицо фартуком, она, как слепая, наугад выбежала из кухни, заставленной сотнями тортов, которые потом выбросили на помойку.

Придерживающийся правых взглядов молодой коммивояжер Бернгард Вайсман, тот самый Вайсман, который тоже поставил свою подпись под большим, на целую полосу, в черной рамке провокационным рекламным объявлением в далласской газете «Морнинг ньюс», один из членов «Американского следственного комитета», направленного против Кеннеди, это сообщение услышал в тот момент, когда вместе с другом проезжал по деловой части Далласа. Впоследствии он рассказал, что был так напуган, что его тоже могут заподозрить в подстрекательстве к покушению на жизнь Кеннеди, что он целых четыре часа отсиживался в каком-то баре, где он повторял одно и то же об убийце президента: «Не дай бог, если он член уокеровской группы. Не дай бог, если он один из уокеровских парней»[36].

Нефтяной миллиардер Г. Л. Хант узнал о случившемся, сидя в своем кабинете у огромного дорогого телевизора. Он пригласил в кабинет всех своих служащих, которые хотели посмотреть продолжение сообщения об убийстве Кеннеди, а сам удалился.

В тот момент, когда и издатель далласской «Морнинг ньюс» Тед Дили и Маргарита Освальд смотрели очередную программу местной телевизионной станции, принадлежавшей самому Дили, в телестудию вбежал задыхающийся от волнения диктор, который с трудом выговорил:

— Ужасная новость: президента ранили. Выживет ли он, не знаю.

Дили был просто потрясен таким бестактным поведением диктора. Он считал, что его телерепортеров должны отличать более утонченные манеры.

Маргарита Освальд с интересом следила за передачей. Это была настоящая сенсация. Завтра первые полосы всех газет Форт-Уорта будут полны подробностями, подобно тому как это было, когда ее сын Ли сбежал в Россию в 1959 году. Завтра она сможет прочесть все эти захватывающие новости и еще успеть посмотреть телевизионную программу «Мир сегодня». Лично она не чувствовала, что это в какой-либо мере ее затрагивает. Позднее она так описывала своя чувства: «Я не была расстроена происшедшим. У меня не такой характер. Я в состоянии принимать вещи такими, какие они есть. И что бы ни случилось, я не позволю, чтобы это повлияло на мой сон или аппетит».

Марина Освальд и ее покровительница Рут Пейн узнали о том, что произошло с Кеннеди, сидя дома в Ирвинге у телевизора, перед которым за день до этого провел вечер Ли Освальд. Рут переводила Марине содержание передачи, потом зажгла свечу.