Блисс задрожал, челюсть у него отвисла.

— Это же усопший, мистер Ранситер! — Взглянув на монету еще раз, он побелел как стена: — А дата… 1990 год!

— Не тратьте ее сразу, — посоветовал Джо. Когда «виллис» подъехал к Кладбищу Невинного Пастыря, служба уже закончилась. На широких белых ступеньках двухэтажного здания стояла группа людей. Джо узнал их всех. Наконец-то они были вместе. Эди Дорн, Типпи Джексон, Джон Илд, Фрэнси Спэниш, Тито Апостос, Дон Денни, Сэмми Мундо, Фред Завски и… Пат. Моя жена, подумал он, в который раз потрясенный ее роковыми черными волосами, выразительными глазами и яркой кожей.

— Нет, — сказал он вслух, выходя из машины, — она не жена мне, она все это стерла. — Хотя кольцо, вспомнил Джо, она сохранила. Редкое кольцо кованого серебра с жадеитом, которое мы выбрали вместе, — вот все, что осталось. Но как странно увидеть ее вновь. Обрести на мгновение утраченные воспоминания о семейной жизни. Фактически жизни и не было, было кольцо. А когда ей захочется, она сотрет и кольцо тоже.

— Привет, Джо Чип, — сказала Пат холодным, почти насмешливым голосом, оценивающе глядя на него яркими глазами.

— Здравствуй, — неуклюже пробормотал Джо. Остальные в свою очередь приветствовали его, но это уже не имело большого значения, внимание Джо захватила Пат.

— Ты без Хаммонда? — спросил Дон Денни.

— Эл мертв, — сказал Джо. — И Венди Райт мертва.

— Про Венди мы знаем, — произнесла Пат очень спокойно.

— Нет, мы не знали, — поправил ее Дон Денни. — Мы так предполагали, но не были уверены. Я во всяком случае. Что с ними случилось? От чего они погибли?

— От старости.

— То есть как? — хрипло спросил Тито Апостос, вклиниваясь в окружившую Джо Чипа толпу людей.

— Последнее, что ты сказал, Джо Чип, — заговорила Пат, — тогда, в Нью-Йорке, прежде чем вы с Хаммондом ушли…

— Я помню, что я сказал, — перебил ее Джо.

— Ты говорил про годы. Мол, прошло много времени. Что ты имел в виду?

— Мистер Чип, — возбужденно вмешалась в разговор Эди Дорн, — этот город основательно переменился с момента нашего сюда приезда. Скажите, вы видите то же, что и мы? — Она указала на здание кладбища, служебные постройки, потом на улицу и прочие дома.

— Я не знаю, что видите вы, — ответил Джо Чип.

— Не ломайся, Джо, — раздраженно повысил голос Тито Апостос. — И не морочь нам голову, просто скажи, ради всего святого, что ты здесь видишь. Вот автомобиль, — он показал на «виллис». — Ты в нем приехал. Скажи, что это? Скажи, на чем ты сюда добрался?

Все замерли, пристально глядя на Джо.

— Это настоящая старая машина, правда, мистер Чип? — брякнул Сэмми Мундо и захихикал. — Сколько же ей лет?

— Шестьдесят два, — ответил Джо Чип после паузы.

— Получается 1930, — сказала Типпи Джексон. — Примерно так мы и прикидывали.

— Мы полагали 1939, — негромко поправил Дон Денни.

Спокойный, отстраненный, зрелый. Без ненужной эмоциональности. Даже при таких обстоятельствах.

— Установить дату очень просто, — сказал Джо. — Я посмотрел число на газете в своей квартире в Нью-Йорке. Вчера было 12, значит, сегодня 13 сентября 1939 года. Французы думают, что они прорвали линию Зигфрида.

— Смех, да и только, — вздохнул Джо Илд.

— Я надеялся, что вы, как группа, переживаете более позднюю реальность. А оно, значит, вот как.

— Тридцать девятый, так тридцать девятый, — скрипучим тонким голосом сказал Фред Завски. — Понятно, что мы все переживаем одно и то же. Как же может быть иначе? — Он энергично взмахнул длинными руками, призывая остальных согласиться.

— Отвали, Завски, — раздраженно бросил Тито Апостос.

Повернувшись к Пат, Джо Чип спросил:

— А ты что про это думаешь? — Пат пожала плечами. — Нечего пожимать плечами. Отвечай!

— Мы вернулись в прошлое.

— Не совсем так.

— Тогда что? — спросила Пат. — Попали в будущее, что ли?

— Мы никуда не попали. Мы там же, где и всегда. Но по некоторой причине — одной из нескольких возможных — окружающая нас реальность обратилась в прошлое. Потеряла сцепление с настоящим временем и сползла к прежним формам, которые существовали пятьдесят три года назад. Она может регрессировать и дальше. Для меня сейчас важнее узнать, не являлся ли вам Ранситер.

— Ранситер, — заявил Дон Денни на этот раз с ненужной эмоциональностью, — лежит сейчас в этом здании в гробу, мертвый, как камень. Это единственное его нам явление, и другого мы не ожидаем.

— Простите, мистер Чип, но слово «УБИК» ничего для вас не означает? — спросила Фрэнси Спэниш.

Джо не сразу осознал смысл сказанного.

— Фрэнси видит сны, — пояснила Типпи Джексон. — Она всегда их видит. Расскажи ему сон про УБИК, Фрэнси. Она расскажет вам сейчас сон про УБИК, так она его называет. Он приснился ей вчера.

— Я так его называю, потому что он так называется, — со злостью парировала Франческа Спэниш. — Послушайте, мистер Чип, таких видений у меня никогда не было. Огромная рука протянулась с небес как десница или орудие божье. Я почувствовала, что с пей связано нечто важное. Рука сложилась в гигантский кулак, я знала, что внутри — огромная ценность, от которой зависит жизнь всех людей на Земле. Я ждала, когда кулак разожмется. И он разжался. Я увидела, что там, внутри.

— Баллончик с аэрозолью, — вставил Дон Денни.

— На баллончике, — продолжала Франческа Спэниш, — было слово, огромные, сверкающие буквы пылали золотым огнем: УБИК. Больше ничего. Только это странное слово. А затем рука снова сжалась в кулак и исчезла, словно растворилась в серых облаках. Сегодня накануне похоронной службы я подняла словари и проконсультировалась в библиотеке, но никто не знает этого слова, даже на каком оно языке. В словарях его тоже нет. Во всяком случае это не по-английски, объяснил мне библиотекарь. Есть очень похожее слово на латинском: ubique. Оно означает…

— Везде, — сказал Джо.

— Откуда ты знаешь? — вызывающе спросила Пат.

— Вчера мне явился Ранситер. В коммерческом ролике, который он записал перед смертью. — Джо не стал объяснять подробности, все и так было слишком запутано.

— Несчастный глупец, — бросила Пат Конли.

— Почему? — изумился Джо.

— По-твоему, так, значит, являются мертвые? Может, ты и его написанные перед смертью письма посчитаешь «явлениями?» Или служебные записки последних лет? А может, даже…

— Я хочу взглянуть на него последний раз. — Джо развернулся, решительно поднялся по широким деревянным ступеням и шагнул в прохладный полумрак усыпальницы.

Пустота. Внутри никого не было, только ряды стульев, да в дальнем углу просторного помещения возвышался заваленный цветами гроб. Усыпальница пропахла пылью и сладким цветочным запахом, от которого Джо стало нехорошо. Подумать только, сколько несчастных перешли отсюда в объятья вечности. Навощенные полы, платочки, тяжелые черные шерстяные костюмы, черные деревянные стулья, не хватало лишь монет на мертвых глазах.

Джо подошел к постаменту, поколебался и заглянул.

В одном конце гроба покоилась куча высохших костей, ее увенчивал похожий на комок бумаги череп, взиравший на Джо высохшими виноградинками глаз. Клочки ткани кое-где прикрывали крошечное тело. Казалось, что их принесло дуновением ветра или дыханием, медленной сменой вдохов и выдохов, которые теперь прекратились. И все замерло.

Загадочная перемена, уничтожившая Венди Райт и Эла, завершилась, похоже, очень давно.

Видели ли это другие? Или все произошло после службы? Джо наклонился, поднял тяжелую дубовую крышку и закрыл гроб.

Глухой удар дерева о дерево разнесся по всей усыпальнице, но никто его не услышал. Никто не появился.

Джо из последних сил выбрался из пропыленной безмолвной комнаты. Назад, к слабому вечернему солнцу.

— Что случилось? — спросил Дон Денни, когда Джо присоединился к группе.

— Ничего.

— Похоже, ты последние мозги потерял от страха, — резко сказала Пат Конли.

— Ничего. — Джо смотрел на нее с глубокой ненавистью.